Игорь ни к ролевикам, ни к реконструкторам никого отношения не имел. Он оказался бывшим офицером, который из-за травмы потерял возможность двигаться. Арагорн предстал перед ним в роли ученого-экспериментатора, предложив «поиграть на компьютере».
– И что теперь делать? – задумчиво произнес «боярин», когда мы обо всем наговорились.
– Тебе – пока ничего, – из тумана раздался знакомый голос, и появился Арагорн, которому мы только что перемывали косточки. – У тебя в твоем мире проблем хватает. А вы двое…
Бог склонил голову набок, оценивающе посматривая на нас с Богданом, словно в первый раз видел, и продолжил:
– А вам скоро все-таки придется лезть в закрытый мир. Да, кстати, кто умеет фотографировать?
– Я! – отозвался Богдан, словно вместо льдистого камня на толстой цепи носил пионерский галстук. – Всегда готов изуродовать ближнего одним нажатием пальца. А что?
– Да мысль у меня появилась. В общем, держи!
И Арагорн кинул Богдану небольшое круглое зеркальце в металлической оправе.
– Конечно, не «Кодак», но приспособишься. Надо только навести на то, что собираешься запечатлеть, и подумать, что хочешь это сделать. Ну-ка, наведи на огонь!
«Гардемарин» пожал плечами и повернул зеркальце в сторону костра. Из пламени выпорхнуло несколько лепестков и опустилось на зеркало, словно растворившись в нем.
– Вот и ладненько, – удовлетворенно кивнул Арагорн. – А то нужный момент может наступить когда угодно… В общем, могу забыть, а мне тоже любопытно…
– Что любопытно? – не выдержал я.
– Неважно, – отмахнулся бог. – А теперь – по домам!
Очнулся я от мерного покачивания волокуш. Опять надо мной плыло укутанное в тучи небо, опять вокруг суетились мелкие духи воздуха, а впереди сутулилась спина Жужуки. Правда, стоило мне остановить на ней взгляд, как орчиха обернулась:
– Очнулся? Ну и ладненько! Мудрый Убуш-ага сказал, что твой дух жив, только устал в битве. Так устал, что раны даже на теле выступили.
– Какие раны? – недоуменно спросил я.
Нет, конечно, я помнил, что произошло в тумане, но вроде я накачался целительными зельями по уши, так что вряд ли что могло остаться…
– А ты глянь, – ответила орчиха и протянула мне маленькое зеркальце.
Я глянул. Лучше бы я этого не делал. Орочья физиономия вообще не самое эстетичное зрелище, для ее созерцания привычка нужна. Но распухшая, отекшая и приобретшая буровато-синий цвет орочья физиономия – это вообще нечто запредельное. В довершение картины заботливая Жужука густо намазала мне лицо чем-то ярко-оранжевым и маслянистым. В голове моментально всплыла байка про девушку-программиста, установившую «Скайп».
Глубоко ошибается тот, кто считает, что девушка-программист – это как морская свинка, ни к морю, ни к свиньям отношения не имеющая. Бывают хорошие специалисты и среди представительниц прекрасного пола. Да еще какие. Та, что из этой истории, дистанционно работала на какую-то американскую фирму и получала за это вполне приличные деньги. Так что косметику могла себе позволить любую. И вот выписала эта программистка себе какой-то особый набор кремов из глины Мертвого моря. Все хорошо, действуют, как в инструкции написано, никакого обмана. Одна беда: нормальные кремы впитываются в кожу, а этот надо после процедуры смывать, иначе лицо так и будет серо-синим, как та эксклюзивная глина… А вторая проблема: американцы, когда у нас день, спят. А работают и общаются с дистанционными сотрудниками, когда у нас ночь. И вот как-то поздним вечером девушка-программист намазала лицо кремом из глины Мертвого моря и сидит за компьютером, что-то пишет, радуясь, какая завтра будет красивая… Все хорошо, дома тишина, все спят… А тут в «Скайп» ей стучит американский начальник. Девушка автоматически включает видеокамеру и микрофон и вежливо так ему: «Хай!» Дескать, привет, босс, тут я, работаю, стараюсь вовсю! Американец тоже весь такой радостный, как у них там за океаном принято, что-то про работу говорит, но вдруг улыбка у босса начинает сползать…
«Что с вами, госпожа Иванова? Вы болеете?» – спрашивает.
И тут только наша девушка-программист понимает, что у нее на лице и какого оно цвета…
– И чего это ты скалишься? – удивленно спросила Жужука. – Я сказала что-то смешное?
– Нет, – продолжая улыбаться, ответил я. – Просто хорошо. Так что там Убуш-ага про раны и про битву говорил?
– Что, что, – ворчливо ответила слегка обидевшаяся Жужука. – Сказал, что ты – великий шаман и твои дороги в Верхних мирах уходят так далеко, что туда не может подняться ни один из живущих сегодня шаманов. Только древние маги, дом которых вы нашли в горах, могли. И что ты унес камень разрушения за седьмое небо, откуда он никогда не вернется, но по дороге на тебя напали злые духи, караулящие Верхние миры, но ты их победил. Потому что, если бы не победил, твой дух никогда не вернулся бы в тело.
– А что, тело оставалось на земле? – заинтересовался я.
– Нет, не оставалось. Точнее, не все. Когда меня позвали, ты был похож на пустую оболочку или на морок, в тебе не было ни силы, ни жизни, ни даже тяжести. Словно из гусиного пуха сделан был. Но потом твоя суть вернулась, и тело стало обычным. Так ты победил стражей седьмого неба?
– А куда мне было деваться? – вопросом на вопрос ответил я.
Через неделю мы дошли до Бальсы и встали лагерем, с севера от реки, на высоком берегу, изрезанном спускающимися к воде оврагами. Сейчас они были полны воды, так что лучшего места для обороны было трудно придумать. Но вот форсировать вздувшуюся после дождей реку вожди не хотели. Орки любят воду меньше, чем кошки. Хорошо знавший эти места Шуфор-князь говорил, что чуть западнее, там, где начинаются отроги молодых гор, поднявшихся во время войны Темного Властелина, есть каменный мост, по которому могут ехать в ряд двенадцать всадников. Но старшие вожди пока не видели в наступлении смысла.
Так что мне оставалось лишь издалека любоваться уходящей за горизонт Кародской равниной. Отсюда были видны несколько крохотных, по десятку домов, деревенек, соединенных извилистыми полосами – дорогами, ровные квадраты возделанных полей и пара рощиц. Столица Карода, Эльтурон, располагалась значительно южнее.
Туда ушли несколько отрядов воинов. С ними отправились Валис, Лагаиси и магистр Таларит. Миллинитинь осталась с лекарками. К моему удивлению, эльфийка моментально подружилась с Жужукой. Краем уха я слышал их разговоры о необходимости построить большой храм Матери-Земли, при котором будет что-то вроде монастыря. Сейчас капища Дарующей Жизнь были и в степи, и в городе. Но орки еще не обзавелись привычкой строить капитальные храмы. Кажется, в вопросе веры намечались реформы – шаманизм постепенно превращался в более цивилизованное язычество…
