Он шагнул вперед, стволы уперлись ей в грудь.
– Ведь могу и тебя застрелить, – сказал он. – Потом разбить стекло и просто вытащить из него провода. Порвать шланги, которые у него вместо сердца. Я не хочу, Настя, но если ты…
Подскочивший сзади Цыган врезал железным прутом по ружью. Прогремел выстрел. Пуля ударила в основание саркофага, зазвенело стекло, двустволка вылетела из рук Лесника. Цыган ударил второй раз, и сталкер повалился на бок.
– Что происходит? – тяжело дыша, спросил Рамир у Насти. – Там вода хлещет, заливает скважину, скоро сюда потечет.
Не отвечая, девушка расширенными глазами глядела на дыру в нижней части саркофага. Из перебитых прозрачных шлангов струилась розоватая жидкость. Она перевела взгляд на колпак. Лицо Борга казалось удивленным.
– Хорошо, – произнес слабеющий голос из динамика. – Так даже лучше. Прощай, Настя.
– Борг! – она упала на саркофаг и обхватила его руками. – Нет, что ты? Я хотела, чтобы ты поднялся с нами! Ра-мир вытащит тебя, он сильный!
– Уходите скорее, – повторил Борг. – Через пять минут дверь закроется, тогда пещеру быстро затопит. Уходите. Уходи… – голос прервался. Голова его вдруг мелко затряслась, дрогнула рука. Настя заколотила кулаками по стеклу, саркофаг отозвался протяжным звоном. Глаз Борга широко раскрылся, зрачок увеличился, почти скрыв белок. Пальцы скрежетнули по стеклу, киборг громко вдохнул, дернулся–и сердце в его груди остановилось, перестали пульсировать ребристые шланги-гармошки, опали влажные пластиковые мешочки искусственных желудочков. Кровь больше не бежала по трубкам, остановился поток физраствора в прозрачных шлангах, идущих внутрь раскрытого левого бока.
– Ну, ты, красавчик, – раздалось сзади, и Цыган обернулся. Лесник стоял, широко расставив ноги. – Ты мне надоел, еще в Лысой балке надоел. Что ты ходишь за мной, таскаешься уже столько дней? Надо тебя убить – и дело с концом.
Настя сползла с саркофага, в котором лежало мертвое тело, присев на корточки, повернулась лицом к мужчинам и замерла, неподвижно глядя перед собой. Ей вдруг стало все равно – не важно, кто из этих двоих останется в живых и останется ли хоть кто-нибудь, не важно даже, выживет ли она сама. Ей только не хотелось умирать здесь, в этих угрюмых темных подземельях, на нижнем уровне мертвого комплекса.
Отступив от Лесника, Цыган зажал прут под мышкой, другой рукой схватил ее за плечо, вздернул на ноги и крикнул:
– О какой двери он говорил? Эй, очнись! Быстро найди ее!
Он толкнул девушку, голова Настьки мотнулась, лицо стало осмысленнее. Глянув на сталкеров, она направилась в машинный зал, с трудом переставляя ноги, хромая.
Рамир повернулся к Леснику – тот медленно шел к нему.
– Да ты-то мне не был нужен, зверолов, – сказал Цыган. – Мне за нее заплатили. Вернее, должны заплатить. Но теперь не заплатят, потому что я ее не убью. Но ты… веришь – я тебя всей душой возненавидел! С тобой у нас есть о чем поговорить.
Выломанный Кабаном железный прут он взял левой рукой, правая плохо слушалась.
– Нет, говорить не о чем, – сказал Лесник, беря ружье за ствол. – Я просто очищу Зону от еще одного отморозка. Я тебя давно узнал, красавчик, ты Цыган-убийца. Скольких сталкеров ты жизни лишил, мутант?
Рамир криво улыбнулся.
– Ма хотела, чтобы я прославился. Вот и стал знаменит. Хотя бы в этом дурном сне под названием «Зона».
Лесник взмахнул ружьем, Цыган выставил прут, железо звякнуло о железо. Лесник сделал шаг в сторону, будто собирался ударить еще раз, но вместо этого швырнул оружие. Рамир вновь подставил прут, от удара тот вывернулся из пальцев. Лесник бросился на него, повалил. Из разбитого саркофага все еще вытекал физраствор, пол стал скользким, Цыган спиной проехался по настилу, потом Лесник прижал его.
– Ты сам – как Зона! – выплюнул ему в лицо Рамир. – Такой же вонючий и грязный!
Лесник коротко, без замаха, ударил его в челюсть. Рамир вырвал из-под него левую руку и заехал противнику по почкам. Удары не были сильны – оба ослабели.
– В Зоне я свободен! – выдохнул Лесник, одной рукой придавливая Рамира к полу, другой пытаясь подтянуть к себе ружье. – Только здесь, только в ней можно выйти из-под системы!.
Рамир крикнул в ответ:
– Идиот! Мечтатель! Тут своя система!
Лесник наконец сумел подцепить ремень, потащил двухстволку и схватил за цевье. Лежащий под ним Цыган пошевелил пальцами правой руки. Слушаются плохо, но надо рискнуть…
Противник занес над его головой приклад, и Рамир, собрав остаток сил, правой схватился за куртку Лесника. Дернув вниз, левой подхватил приклад снизу и толкнул, наклоняя к себе. Лесника качнуло назад, стволы ударили его по лбу. Он ослабил хватку, Цыган повернулся на бок, сталкивая его, и вывернулся.
– Свободен?! – крикнул он, отскакивая и лихорадочно оглядываясь. Прут закатился куда-то, нигде не видно. – Ты думал, что, попав в Зону, стал свободным? В Зоне своя система, здесь ты такой же винтик!
– Это вы винтики. – Лесник медленно поднимался. – Вы все: группировщики, скупщики, наемники, вся эта шваль – части системы, которую сами и создали. А я свободен.
– Знаешь, какова цена твоей свободы? – спросил Рамир и наконец увидел прут – раньше тот был скрыт телом врага, а теперь вставший Лесник поднял его. – Цена твоей свободы – личное ничтожество.
Он попятился за саркофаг, и тут из соседней пещеры хлынула горячая вода. Растекаясь по настилу, толкнула лежащую на боку будку, немного сдвинула ее. Лесника, потом Цыгана ударило по ногам. Пещеру стало заволакивать паром.
– Да, я бродяга, – произнес Лесник, наступая, – бомж без дома и семьи. Но ты – еще хуже. Ты бандит и убийца. Вы испоганили весь мир, а теперь поганите мою Зону.
Раздался плеск, он быстро оглянулся – от прохода сквозь пар к ним ковыляла запыхавшаяся Настя.
– Я нашла дверь! –. крикнула девушка. – И она загудела, вроде в ней заработало что-то! Борг сказал, что…
– Я слышал, что сказал Борг! – крикнул из-за саркофага Цыган. – А этот псих ни слова не понял! Беги туда и жди! Попробуй подпереть ее чем-нибудь!
Закусив губу, Настя кивнула и побежала обратно, навстречу потоку. Вода все прибывала – она поднялась до щиколоток, передвигаться стало труднее. Рамир отступал, оглядываясь, но не видел пути к спасению. Лесник медленно шел за ним. Проходя мимо саркофага, с размаху врезал по нему прутом – зазвенело стекло, на мертвого киборга посыпались осколки, некоторые провалились в грудную полость, другие усеяли лицо. Совсем обезумел, решил Рамир, приглядываясь к искаженному лицу зверолова. Кровь из раны на его лбу заливала глаза, темная борода висела сосульками.
