Ознакомительная версия.
Удары по щекам не отличались вежливостью. Что-то коснулось его губ, рот наполнился сладким отваром, и Тэо сделал машинально сделал глоток.
— Думаешь, это поможет? — Голос Лавиани долетал до него словно через подушку.
— Скованный сказал, что отвар цветов то, что нужно.
— Скованный… — проворчала та. — Я вообще не уверена, что ты кого-то видела и это не плод твоего воображения.
— Не хочу снова спорить об этом. Во всяком случае, не сейчас. Мы с трудом его нашли и…
— За стеной ходят мэлги. Они не суются во дворец, но здесь по крайней мере два отряда. Будет тяжело уйти, неся парня на закорках.
— Поэтому так важно, чтобы он пришел в себя.
— Я вас слышу, — с трудом произнес Тэо. — Просто веки словно из железа. Никак не могу поднять.
— Слава Шестерым. — Он почувствовал дыхание Шерон, склонившейся над ним. — Я уж думала, что мы потеряли тебя.
— Мальчик куда более живуч, чем кошка. Вот только его метка…
— Не сейчас, Лавиани, — резко оборвала ее Шерон.
— Не сейчас, — покладисто согласилась та.
— Мне снился кошмар. Почти ничего не помню после того, как на нас с тобой напал шаутт. Можно еще той воды? — попросил Тэо. — Ничего вкуснее я не пробовал.
В руки ему сунули флягу, и он стал пить, чувствуя, как они улыбаются.
— Приходи в себя, попрыгун. Да поскорее. Пора убираться отсюда.
Он не имел ничего против.
Глава двадцатая
НАЧАЛО ПУТИ
Самое сложное — это первый шаг. Ибо нет ничего страшнее неизвестности, которая ждет тебя в пути. Сделав его, можно уже не останавливаться и идти к своей цели. Но немногие решаются на подобное. Не у каждого есть в крови это свойство — смело шагать по жизни или канату.
Из письма мастера Трекатто, владельца цирка «Парящие»
— Какой шанс, что мне это поможет? — Тэо крутил между двух пальцев цветок.
— Сам и ответь на вопрос, мальчик. — Лавиани перехватила копье, находку, с которой она не собиралась расставаться, несмотря на неудовольствие Шерон, считавшей вещь, взятую из дворца Скованного, опасной. — Впервые за несколько недель у тебя на щеках румянец, а глаза блестят. Последние дни ты выглядел точно собрался лечь в гроб. Кошмары больше не приходят?
— Нет, — признался он и улыбнулся, радуясь этому. — Два дня сплю как младенец.
— Значит, средство помогает, — подвела итог указывающая, погладив хрюля по загривку. — Это видно.
— Но метка растет. И несколько линий уже у меня на плече.
Девушка, вздохнув, посмотрела ему в глаза:
— Я не буду врать, Тэо. Это замедляет болезнь и сглаживает симптомы, но не уничтожает ее. Просто у тебя есть больше времени.
— Это отлично.
— В тебе просто гора оптимизма, мальчик, — отозвалась Лавиани, чуть меняя положение румпеля и отворачиваясь от морских брызг.
— Мое нытье никому не поможет. Каждый человек в нашем мире знает, что рано или поздно умрет. Просто не слишком часто задумывается об этом. Мне представился случай помнить о той стороне, которая уже ждет. Так что я постараюсь ценить каждый день из тех, что мне отпущены. И помогу Шерон в ее деле, пока у меня есть на это силы. Большую часть жизни я жил для себя. Ни семьи, ни детей, ни любимой. Прыгал да веселил публику. Пора сделать хоть что-то стоящее.
Лавиани посмотрела на него с задумчивостью, словно видела впервые, но ничего не сказала в ответ.
Разговор затих сам собой.
До берега оставалось не больше трехсот ярдов. Талорис давно остался позади, скрылся в тумане, и акробат, на душе которого было неожиданно спокойно, вдыхал пахнущий осенью и солью воздух, думая о том, что они совершили невозможное — выбрались из проклятого города живыми.
Это оказалось непросто. Патрули растревоженных мэлгов рыскали по пустым кварталам, и все время приходилось прятаться и пережидать опасность. Только благодаря Лавиани, ее слуху и обонянию, а также упавшему на Талорис туману, такому густому, что уже в пяти шагах было ничего не видно, удалось добраться до моста через пропасть.
Пройдя через опустевший лагерь, они затерялись в лесу. К берегу шли с затаенным страхом, что их стоянку обнаружили или что хрюль уплыл обратно. Но он дождался их и даже с неохотой вылезал из своей песчаной берлоги, протяжно постанывая, не желая заходить в беговое колесо.
— Ты думала о том, чем займешься теперь? — спросил Пружина у Лавиани.
Холодные глаза сойки едва задержались на нем:
— Земля близко, циркач. Давай отложим все гадкие разговоры на более удобное время.
Их сильно отнесло волнами от поселения, и пришлось двигаться вдоль берега, прежде чем нос суденышка ткнулся в морскую гальку. Встречающие смотрели на них как на выходцев с той стороны.
— Кажется, мы станем легендой для местных рыбаков, — усмехнулся Пружина, помогая девушке вывести хрюля из колеса.
— Плевать я хотела на все легенды, — буркнула Лавиани и с неодобрением покосилась на расплакавшуюся хозяйку зверя, уже успевшую похоронить их и распрощаться с собственностью. — Куриные яйца — вот что меня интересует в первую очередь.
Она получила их через несколько минут. По просьбе Шерон женщины собрали почти два десятка, и сойка, сев на низкий забор, пила одно за другим, меланхолично давя скорлупу в ладонях и выбрасывая через плечо.
Тэо изучал свое богатство — они сорвали цветов столько, сколько смогли, забив ими оба вещмешка и сумку указывающей. По самым скромным расчетам, особенно когда эти «ромашки» подсохнут, отвара, который из них получится, должно хватить на несколько месяцев.
Их не хотели отпускать. Для маленького поселка люди, побывавшие на Талорисе и вернувшиеся оттуда, — стали главным событием за много лет.
— Останемся, — предложила Лавиани указывающей, чем несказанно ту удивила. — Мне до смерти надоело куда-то идти каждый день. Давай переночуем здесь. Арант от нас не убежит. Мы успеваем до начала штормов.
Им предоставили целый дом. К вечеру оживившийся Тэо развлек детвору и всех желающих маленьким представлением. Указывающая негромко рассказывала об увиденном на Талорисе собравшимся вокруг нее жителям, разумеется, опустив некоторые детали.
Лавиани мрачно сидела в углу, не стремясь ни с кем общаться. Затем и вовсе легла, отвернувшись к стене. Она не спала, слушала разговоры и размышляла.
Сойка еще не решила, что делать дальше. Демон ее обманул, и возвращаться в Пубир вслепую, не зная, в какой из берлог прячется Борг, когда его могут охранять сойки во главе со Шревом, — безумие. Оставаться на Летосе — еще большее безумие. Ее родина дала небольшую передышку, и только. Вполне возможно, что следует отправляться на юг. Куда-нибудь в Дагевар. Затеряться в розовых городах этого герцогства, попытаться начать новую жизнь. Точнее… дожить эту. Без скуки и тоски.
Ознакомительная версия.
