Ознакомительная версия.
— Я предоставляю вам весь сегодняшний вечер и грядущую ночь на размышления, — не дождавшись возражений или всплесков эмоций, продолжил Алексей. — Но завтра утром все вы должны разойтись по мирам — кто-то чтобы жить с миром, кто-то чтобы поднять на битву всех, кого только удастся.
— Мой господин, — заговорил негромко Хардар, — мне больше некого поднять, ведь все, кто верит в меня, и без того с оружием стоят под твоей рукой. Да и обдумывать и решать мне нечего. Я присягнул тебе не в момент неги и благоденствия. И тогда мы все могли начать свой новый путь, оставшись в рабстве. Да и какой еще счастливой жизнью можно меня соблазнить, если есть возможность свободным и под рукой великого Лексара снискать себе славу на поле боя? Пусть содрогнутся древние — мы посрамим их славу!
— Спасибо, друг, — кивнул с улыбкой Алексей. — Ты все ж подумай, прежде чем уснуть. А завтра, если решение твое останется непоколебимым, поднимай все войско и веди их…
Алексей задумался, как объяснить Хардару про тот мир, где состоялась былая битва и где намеревался он взять реванш. На помощь ему неожиданно пришел молчавший до этого тар.
— Если ты возжелал послать их в мир Великих Битв, Высочайший, то я могу и в этот раз послужить проводником для твоих слуг, — предложил Лийни торопливо, радуясь выпавшей возможности послужить Алексею.
— Ты мне очень поможешь, — кивнул Алексей благодарно. — Тогда утром, Хардар, ты отведешь войско в тот мир, дорогу к которому покажет тебе Лийни. Там дождешься меня и тех, кто примет решение идти со мной до конца.
— А ты уверен, Высочайший, что там будет и кто-то кроме тебя? — негромко спросил маленький тар.
Алексей отлично понял мысль, столь скромно высказанную Лийни. Ведь не было, как, впрочем, и в день минувшей битвы, ни посланных противной стороне ультиматумов, ни обменов вызовов, ни каких бы то ни было переговоров. Да что греха таить, Алексей наверняка даже не знал, кто именно окажется его противной стороной в том мире, что был создан лишь для битв. Одно он знал наверняка — противник видит его теперь. Видел, возможно, и раньше, когда сам Алексей тыкался носом в неприятности, словно слепой котенок. Противник будет в мире Великих Битв, и он будет готов…
— Уверен, — коротко ответил Алексей, не собираясь разъяснять природу своей уверенности. — А теперь я оставлю вас наедине с вашими мыслями, дабы не мешать принятию единственно правильного для каждого решения.
Зур повернулся, собираясь попросить господина позволить сопровождать его. Верный оборотень даже не задумывался над тем, как он сумеет это сопровождение осуществить. Но когда он уже открыл рот, то место, где на расстоянии вытянутой руки от Зура сидел Алексей, оказалось пустым.
Алексей наслаждался произошедшими с ним переменами и тем могуществом, которое продолжало лавиной вливаться в его тело. Он мчался сквозь многообразие миров, пронизывая их, словно игла умелого портного прошивает несколько слоев сложенной в будущий шов материи. Калейдоскоп пейзажей и неведомых народов, города, страны, времена… Теперь он мог переместиться из одного мира в другой так же легко, как в Забытом мире переходил из одной комнаты своей квартиры в другую. После посещения его родного мира это стало столь же простым, как щелчок пальцев — даже знать, куда он желает попасть, стало излишним. Он мог просто мчаться в неведомое, исследуя, узнавая, вспоминая…
Удар оказался настолько сильным, что Алексей рухнул в глубокий снег, вздыбив белоснежный, искрящийся фонтан. Только мгновение назад он очутился в этом мире, где царствовала зима. Бескрайняя, сверкающая льдом и снегом равнина в лучах низкого солнца казалась залитой золотом. Именно из-за низкого солнца и его золотого света, отраженного снегом, Алексей просто не увидел опасности. Он, несомненно, должен был почувствовать появление врага, но ощущение всемогущества и опьянение свободой полностью отключило все чувства. По сути, Алексей стал на время беспечным, восторженным идиотом.
Разбросав снег, Алексей метнулся в сторону, стараясь занять позицию между слепящим светилом и вероломно напавшим врагом. Он увидел целый отрад, состоящих из разномастных тварей. И все они безмолвно, но очевидно подчинялись высокому худощавому человеку в каком-то подобии длинного плаща. Вот только черты этого человека Алексей не мог рассмотреть — столь стремительно, почти неуловимо, перемещался тот, делая лишь короткие остановки.
— Глупцы, — бросил Алексей, и меч скользнул в его руку. — Ищущий смерти да обрящет.
Он бросился в бой, рубя налево и направо, взмывая в воздух и падая камнем вниз. Белоснежный покров долины окрасился кровью. Очередной монстр, похожий на гориллу с головой саблезубого тигра, бесстрашно ринулся вперед, словно не замечая взметнувшегося черного клинка. Алексей обрушился на противника всей тяжестью, и в этот миг в спину ударила огромная масса. Понимая, что не успевает дотянуться мечом даже до саблезубой гориллы, Алексей рухнул в окровавленный снег, стараясь упасть спиной. На него накинулись все вместе, и врагов оказалось так много, что он не видел даже света. Лишь ощущал рвущие его плоть клыки и когти. Невидимые доспехи спасали от страшных ран, но взамен забирали силы. Алексей переборол навалившуюся тяжесть и поднялся, раскидывая врагов, как лев накинувшихся на него гиен. И неожиданно в его мозгу метнулась предательское сомнение в достаточности своих сил. Он отбросил эту подло закравшуюся мысль и, зарычав от ярости, вновь кинулся в атаку.
Несколько раз еще Алексей падал и поднимался вновь, потеряв счет отбитым атакам и сраженным им врагам. Вместо ярости и бесконечной самоуверенности пришло чувство неимоверной усталости и тяжести во всем теле. Вдруг прямо перед ним возник человек в плаще — серьезное, напряженное лицо, злые, прищуренные глаза, плотно сжатые губы. Алексей вскинул меч, вернее, попытался вскинуть, но движение уставшего тела получилось бесконечно долгим. Худой человек стремительно подался навстречу, и узкий, длинный клинок в его руке, сверкнув игривой рыбкой, ударил Алексея в грудь. И черный доспех не выдержал — боль раскаленным прутом стеганула в груди. Алексей все же рубанул мечом, но разрубил лишь воздух. Словно призрак, человек в длинном плаще, ушел с линии удара, а на Алексея с новой силой кинулись его слуги. Впечатавшись спиной в лед равнины, Алексей ощутил, что больше не в силах подняться. Черный меч все так же оставался верен хозяину, но руке недоставало сил держать его. Его уже держали по рукам и ногам, буквально распяв на красном от крови снегу. Алексей увидел над собой чистое небо. А в следующий миг в этом просвете показалась фигура худого человека. В лице его не было торжества, как и каких-то иных эмоций. Скорее всего, он не испытывал к Алексею ничего, кроме желания и необходимости исполнить свою работу.
Ознакомительная версия.
