– Ну формальной логике вроде не противоречит, – не стал оспаривать мое предположение док Исайя.
Федотов же и вовсе промолчал, погруженный в собственные мысли.
Когда до места назначения осталась всего пара десятков метров, до нас донеслись голоса: слегка обеспокоенный Волчары и уверенный Сашки.
– Куда полез, олух? – вопрошал майор, позвякивая чем-то. – Док же сказал, что они туда не совались.
– Вот именно! – огрызался Сашка. – Потому и интересно. А ты если боишься, то не лезь. Страхуй просто.
– Хрен с тобой, авантюрист! – сплюнул Игнат. – Держи тросик!
– Ага, давай! Ай, мля!!!
Относительную тишину, царившую в давно заброшенных тоннелях, нарушил шорох осыпающейся породы. Потом что-то рухнуло с тяжким стоном, и все это на фоне Сашкиного ора, живо напомнившего аттракцион типа «американских горок». Крик внезапно оборвался, до слуха донесся глухой шлепок, а затем приглушенные бодрые матюки. Дожидаться конца аудиоспектакля я не стал, рванул к залу. Ворвался в него как раз в тот момент, когда Волчара собрался спускаться в воронку. Хорошо хоть к страховочному тросу прицепиться не забыл. Кстати, воронка нехило так разрослась вширь, полностью перекрыв доступ к третьему тоннелю.
– Игнат, куда полез? – осведомился я, переведя дух.
Майор от намерения лезть в воронку не отказался, но при виде нас притормозил.
– Сашка вниз свалился, – принялся он обрисовывать обстановку. – Края у воронки не выдержали, осыпались, и он тоже в яму ухнул, туда-сюда!
– Погоди туда лезть, – посоветовал я и присел на корточки у края провала. – Слышишь, как ругается? Значит, цел. Сашка, м-мать, хорош материться! – рявкнул я в передатчик. Нечего горло драть, пускай техника поработает. – Заткнись и доложи толком, что стряслось.
– Да ни фига не стряслось! Вниз нае… в смысле упал! – огрызнулся тот. – Кажется, ногу сломал…
– Ну ты и дебил, Саша! – вклинился майор. – Говорил же, не лезь!
– Уймись, Игнат! Сашка, точно сломал? Или просто вывих?
– Да хрен его знает! – сквозь зубы просипел парень. – Болит, но вроде шевелится.
– Сиди на месте, сейчас мы спустимся, – распорядился я, попутно извлекая из рюкзака бухту нейлонового троса. – Видишь что-нибудь?
– Тут светло, – немедленно отозвался пострадавший и после секундной паузы добавил: – Не так, как в ангаре, но вполне рассмотреть все можно.
– Описывай обстановку, не молчи, – подогнал я его. – Раз уж залез хрен знает куда, так хоть какую-нибудь пользу приноси.
– Ага. Короче, тут огромный зал. Больше, чем ангар, но в высоту метров пять всего. И тут какие-то не то баки, не то капсулы из прозрачного материала. И в них страхолюдины всякие… Ф-фу, мерзость! Эта гадость на меня смотрит!!!
– Они что, живые, что ли? – не поверил я. – Бред!
– Не, дохлая, сволочь! – облегченно выдохнул Сашка. – Засохла так удачно. Спускайтесь, тут много интересного.
– Уже! – Я закончил крепить в стене костыль и пропустил тросик через лебедку. Натянув веревку, застыл на краю провала. – За мной пока не лезьте, ждите сигнала.
Дождавшись утвердительных кивков, я соскользнул с края воронки и, как на тренировке, оттолкнувшись ногами от стенки, коротким рывком съехал вниз. Толщина перекрытия не превышала двух метров, поэтому уже через мгновение я завис под самым потолком обширного зала. Переключил лебедку на спуск и плавно опустился еще на пять метров, уперевшись в конце пути ногами в пол. Не отцепляясь от троса, осмотрелся. Окружающая обстановка вполне соответствовала Сашкиному описанию. Сам он лежал в нескольких шагах от меня, неловко подогнув ногу.
– Я внизу, все в порядке! – буркнул я в микрофон, избавляясь от веревки. – Сейчас Сашку осмотрю. Ждите пока.
– Принял, – отозвался оставшийся за старшего Волчара.
– Ну что, болезный, показывай ногу! – с видом заправского фельдшера склонился я над пострадавшим. – Фигня, никакой это не перелом. Простой вывих. Сейчас вправим, вкачу тебе обезболивающего, и порядок.
– Оптимист ты, Тарасов! – хмыкнул Сашка, скривившись от боли.
А вот терпи теперь. Нечего было в подозрительные воронки проваливаться. Синхронизировавшись с компом Сашкиного костюма, я во второй раз за сегодняшний день запустил диагност. Результат оказался утешительным: тривиальный вывих, сустав почти не поврежден. Совместив схему Сашкиной конечности на дисплее с реальным прототипом, я примерился и одним движением привел ногу в порядок. Парень в сердцах матюкнулся и замолчал, почувствовав облегчение. К тому же сработала автоаптечка – заглушила боль ударной дозой «пейнкиллера».
– Вставай, болезный! – усмехнулся я и принялся обшаривать сканером зал.
Электроника живых организмов, за исключением вездесущих бактерий, в непосредственной близости не обнаружила. Тем лучше, не придется в случае чего отстреливаться от какой-нибудь выбравшейся из консервации тварюги. Очень уж окружающая обстановка напоминала антураж ужастика про секретную лабораторию с жу-у-уткими монстрами. Знакомое ощущение, помнится, на Базе-центральной примерно так же себя чувствовал. Полный набор: злобный взгляд в спину и прочие сопутствующие атрибуты.
– Игнат, как слышишь, прием!
– На связи.
– Спускайтесь, тут безопасно. С Сашкой порядок. Хотя… Оставьте кого-нибудь наверху, для подстраховки.
– Понял.
Вырубив передатчик, я склонился над страждущим напарником. Пока мы приводили в порядок Сашкино снаряжение, майор успел лихо соскользнуть по тросику и приземлился в паре метров от нас. Немного погодя прибыл док, которого Волчара благополучно подстраховал, так что обошлось без дополнительных травм. Некоторое время вновь прибывшие осматривались, затем Игнат цыкнул зубом, а док высказался более конкретно:
– Похоже на биолабораторию.
Ну да, капитан Очевидность нервно курит в сторонке. А то мы сами не догадались. Я, правда, за медицинскими хлопотами поглазеть по сторонам так и не сподобился, ограничился беглым взглядом, пока по тросу скользил. Впрочем, сейчас вполне можно исправить упущение. Выписав оклемавшемуся Сашке легкий подзатыльник и наказав сидеть на месте, я направился к ближайшему «пузырю». В отличие от видневшихся вдали этот контейнер размерами не поражал – чуть выше человеческого роста и в ширину пара обхватов. Этакая лабораторная «колба» на стероидах. Физраствор, если он когда-либо там содержался, давно испарился, и «заспиртованная» страхолюдина навалилась на прозрачную хитиновую стенку. За долгие годы тело превратилось в иссохшую мумию, но глаза, как ни странно, сохранились. Видеть неестественно застывшие буркалы размером даже не с полтинник, а с хорошую фару было жутко. Взгляд давно и надежно издохшей твари завораживал и пробирал до костей одновременно.
