После того, как техники попытались остановить его, он убил одного, не заметив, как это сделал.
Он обезвредил системы безопасности реактора одну за одной. Когда реакция совершенно вышла из-под контроля, он услышал, что сигналы тревоги звенят непрерывно. Тогда у него еще осталось время на одну последнюю улыбку.
Когда они прошли покинутую всеми войсками границу Моревейника, Руиз выпустил крохотный сенсорный буек, который провел сенсорный щуп прямо под верхним слоем воды. Время от времени Руиз сверялся с буйком, нет ли за ними погони.
Он как раз смотрел на экран, когда картинка побелела, а потом исчезла. Через несколько секунд по воде прошла ударная волна, и это было совершенно другое ощущение, чем от взрывов, которые им доводилось чувствовать в подлодке. Корпус подлодки прозвенел, как чистый колокол.
– Что такое? – пробормотал Руиз и выпустил еще один буй. Он с удивлением смотрел на то, как на месте небоскребов Моревейника вырастает белое облако, похожее на гриб. Многие небоскребы повалились в воду. Еще один, перед тем, как упасть, медленно раскачивался над грибом-облаком.
Он заметил несколько маленьких воздушных судов, которые летали вокруг грибовидного облака, похожие на стайку маленьких злобных насекомых. Шарды.
– О-о-о, они страшно рассердятся, – прошептал Руиз.
Он поспешно отрезал сенсорный буек, надеясь, что его пока не заметили. Он повел подлодку вглубь, на более безопасное расстояние от Шардов и облака.
Через несколько часов он выплыл на поверхность, и подлодка стала пропарывать океан на крыльях, высекая целые фонтаны радужных брызг.
Через два дня они добрались до устья реки Соаам, где нашли безопасную гавань и покупателя на подлодку. Маленький торговый городок Бокадель Инфьерно кипел новостями из Моревейника и сплетнями о том, что потом случилось в Родериго.
– Теперь это просто кипящая дыра в море – Родериго, – сказал пухлый трактирщик, в чьем приятном заведении они остановились, пока Руиз торговался насчет воздушной лодки.
– Шарды сурово наказали гетманов, ей-богу. Поговаривают, что дыра будет год дымиться.
Руиз покачал головой с театральным недоверием.
– Не может быть, – сказал он, широко раскрыв глаза.
– Ей-богу, вот не сойти мне с этого места, – говорил трактирщик с явным удовлетворением. – И давно пора, если хотите знать.
Руиз мог заказать им всем отдельные комнаты – хотя его комната соседствовала с комнатой Низы. Он поместил Кореану в комнату Фломеля, потому что все-таки не до конца доверял фокуснику.
– Она совершенно безвредна теперь, – сказал он Фломелю.
Тот принял присутствие работорговки без протеста.
Он оставил дверь в комнату Низы незапертой и ждал в неудобном кресле. Ему совсем не хотелось спать, хотя он очень устал. Его охватили воспоминания, и он стал думать обо всех странных событиях, которые привели дорогу его жизни сюда.
Низа вошла в дверь вскоре после полуночи, неся крохотный масляный светильник, довольно похожий на тот, который дал ему Дольмаэро так давно, чтобы осветить пустой Дом Одиноких.
Теплый свет освещал ее лицо и мерцал в гладкой черноте ее волос. Она протянула ему руку.
Он с благодарностью взял ее.
Наутро после завтрака Руиз и Низа вышли на площадь и нашли Фломеля, который делал всякие фокусы и трюки на потеху изумленной толпе деревенских приезжих, а Кореана молча смотрела. Потом вышел Дольмаэро, ковыряя в зубах. Старшина Гильдии принял одобрительное выражение лица и внимательно смотрел за выступлением фокусника, оценивая технику Фломеля.
Фломель представлял свои трюки с нарочитой пышностью, и в его лице Руиз не увидел ничего, кроме удовольствия от привычной работы. Когда он закончил выступление, то подошел к ним, вытирая пот со лба новым шелковым платком.
– О, они понимают толк в качестве выступления, когда видят настоящий класс, невзирая на то, что они совсем невежественные. Правильно?
– Я в этом уверен, – ответил Руиз.
Фломель улыбнулся и неуверенно посмотрел на него.
– Я бы хотел попросить тебя об одной милости, Руиз Ав.
– Что именно?
– Я, если можно, остался бы здесь.
– Разумеется, – ответил Руиз. – Но я думаю, что мог бы вернуть тебя и Дольмаэро на Фараон, если вы этого захотите.
На миг по лицу Фломеля прошла тень ностальгии, но потом он покачал головой.
– Если ты планируешь так поступить, только глупый будет сомневаться в том, что ты его выполнишь. Но я решил покончить со своим статусом дурака. Нет, у меня нет никакого желания увидеть Фараон еще раз. Мне нужна не такая приключенческая жизнь. Это место кажется мне тихим и непримечательным. Для меня в самый раз.
Руиз кивнул.
– Как тебе угодно.
Фломель улыбнулся, и его жесткое узкое лицо засветилось радостью.
Руиз купил старую, но хорошо и добротно сделанную воздушную лодку, которая без всяких приключений донесла их до казарм Черной Слезы, где Руиз присвоил себе прелестную звездную лодку Кореаны «Синвергуэнцу».
Владения работорговки впали в разруху во время ее отсутствия, поэтому Руиз разрешил ей принять управление своими делами. К сожалению, остальные члены труппы Дольмаэро исчезли, они были проданы или просто потерялись. Сперва Руиз думал, что они потеряют и Дольмаэро, настолько безутешен был Старшина Гильдии. Руиз в конце концов отвлек его рассказами о Лиге Искусств и о том, как она манипулирует обществом Фараона, так что скорбь Дольмаэро скоро превратилась в холодную решительную ярость.
Когда Дольмаэро и Низа оказались в безопасности на звездной лодке, Руиз посмотрел на своего бывшего врага, которая с мертвым лицом ждала на почерневшем металле стартового кольца.
– Теперь тебе нельзя заниматься работорговлей, – сказал ей мягко Руиз. – Отпусти своих рабов. Будь настолько добра, насколько можешь. А когда у тебя появится возможность кого-нибудь освободить, делай это до тех пор, пока это не грозит гибелью тебе самой. Избегай насилия.
Не нападай ни на кого, кто не причинил тебе вреда. Никогда больше не тревожь ни меня, ни моих друзей.
Он долго смотрел на нее. Почему-то он не чувствовал к ней никакой ненависти. Это было бы так же нелепо, как ненавидеть мертвеца.
– А в остальном живи своей жизнью так, как тебе хочется.
Она кивнула в знак того, что поняла.
Ужас того, что он с ней сделал, стал для него не столь сильным, как поначалу, и теперь он чувствовал только смутное ощущение выполненного правильно дела, словно он запустил в действие полезную машину.
– Тогда прощай, – сказал он ей ненужные слова.
Он вошел в звездную лодку и стартовал с Суука.
