Николай Буянов - Клятва на мече

– Мне только что сказали, – тихо проговорил Игорь Иванович. – Алла.

Гоги безучастно кивнул, глядя в пространство.

(«Он сейчас нуждается во мне, – непререкаемо сказала Алла. – Он сломлен горем, и я просто обязана быть рядом». – «Ну, естественно». – «Ах вот как! Ты вроде бы рад?» – «За тебя. Ты наконец нашла свое призвание – помощь страждущим». – «Свинья ты».)

– Врач был?

– Женщина, – механическим голосом сказал Георгий. – Только что ушла. Там медсестра.

– Туда можно?

Гоги сделал движение головой:

– Зайди.

Палата была рассчитана на одного. Кровать стояла в углу, незаметная и одинокая, словно утлая шлюпка среди океана. Колесников приблизился и увидел посиневшее лицо с сухой пергаментной кожей, покрытой пятнами. В уголках проваленного беззубого рта торчали две тонкие пластиковые трубочки. Из-под простыни свешивалась худая до прозрачности рука с синими исколотыми венами. Игорь Иванович видел этого человека второй раз в жизни.

Когда-то, когда Сергей Павлович Туровский был просто Серым (сиречь Серегой), а Дарья по прозвищу Богомолка – просто Дашей, девочкой в окне третьего этажа, он с другими ребятами из маленького спортзала на Маршала Тухачевского переименовал своего тренера на русский лад. Борис Сергеевич.

Бади Сергович Начкебия. Специалист по вьетнамским боевым искусствам. Ученик и убийца старика Тхыйонга, человек, укравший Шар.

ЖРЕЦ.

Воронов расстарался: банкетный зал гостиницы «Ольви» был обставлен с поистине европейским великолепием. Размах должен был поразить – богатый человек принимает дорогих гостей. Но – никакой помпезности, никакой чрезмерной роскоши. Хороший камерный оркестр, тяжелые люстры, отливающие позолотой, по первому классу накрытые столы, официантки – тщательно подобранные девочки с приятными, умеренно накрашенными мордашками и стройными ногами.

В огромном вестибюле, из-за обилия пальм и вьющихся растений вызывающем ассоциацию с бразильской фазендой, двое мужчин ненавязчиво выпроваживали женщину в розовом кокошнике, хозяйку ящика с импортным мороженым.

– Да почему нельзя-то? – визгливо возмущалась она. – А если гости захотят…

– А то они там у себя «сникерсов» не видели, – хмыкнул один из мужчин. – Надо тебе торговать – волоки сюда отечественную тележку с нашим эскимо. Вырядилась, понимаешь, в кокошник, а реклама на ящике…

– Саша! – закричала продавщица кому-то невидимому на улице.

– Ну, блин?

– Глянь, у тебя где-то должна быть тележка со снеговиком.

– На хрена, блин?

– Господа русского колориту желают. Сбегай, привези.

Саша пропитым голосом отозвался лаконичной фразой, смысл которой сводился к тому, что он занят более важным делом, а именно – выкуриванием сигареты «Прима» в положении сидя на бордюре, а если кому-то нужна тележка со снеговиком, то пусть идет и забирает ее сам, блин, она стоит возле «Спорттоваров».

– Вот жопа, – сказала продавщица. – Все самой приходится делать. А этот траханый ящик кто стеречь будет? Уволокут ведь.

– Здравствуйте, – вдруг приветливо сказала какая-то девчушка.

– Привет, подруга, – слегка удивленно отозвалась женщина. – Что-то я тебя не припомню.

– Ну как же! Я племянница вашей соседки сверху.

– С третьего этажа? Лика, что ли?

– Ага. Вспомнили?

– Да тебя и не узнать. Вон как вымахала. Слушай, не постережешь мой ящик? Я мигом.

– Ой, да конечно!

– Молодец.

Продавщица потрепала девочку по голове и вприпрыжку выскочила на улицу. Мужчина с гранитной нижней челюстью проводил ее долгим взглядом и сказал напарнику:

– Что-то она мне не нравится. Ты ее раньше видел?

– Бабу в кокошнике? – отозвался тот. – Да они, когда накрасятся, все на одну рожу. Думаешь, подставка? Я по ней провел детектором.

– По ней… А по ящику?

– Так он же металлический.

– То-то и оно… Девочка! Эй, девочка!

– Да? – посмотрела она честными глазами.

– Ты эту женщину знаешь?

– Как зовут – не знаю, но она тетина соседка.

– Гм… И давно?

– Что давно?

– Соседка она ваша давно?

– Нет, у нас раньше была другая.

Мужчина сделал знак своему напарнику.

– Давай за ней. Магазин «Спорттовары» – это недалеко, за углом…

– Да знаю.

– А ты, – он взял девочку за худенькое плечо и одновременно ловко провел портативным металлоискателем вдоль ее фигуры, – отойди-ка в сторону на всякий случай… У тебя есть что-нибудь железное?

– Расческа… Отдать?

– Не надо, оставь себе.

Ее глаза округлились, она с нескрываемым любопытством посмотрела на ящик с мороженым.

– Ой, вы думаете, там бомба? Как в кино показывают? А вы спецназ, да?

– Спецназ, спецназ… Чеши давай к мамке.

– Ладно. Я только в туалет на минуточку, можно?

– Еще новости. Ну, давай, только пулей!

Олег Германович Воронов поднял бокал и голливудской белозубой улыбкой поприветствовал стоящего напротив англичанина – исполнительного директора банка-инвестора.

Он порядком устал от всей этой кутерьмы – торжественная часть сменялась выпивкой, выпивка – поздним обедом (оркестр англичанам понравился больше всего: исполнялись импровизации на народные темы, как ни странно, очень органично вплетавшиеся в европейскую обстановку), обед – снова выпивкой, та – коктейлем…

Замы директора дружно напились, и их бережно, словно антикварную ценность, переместили в «люксы» этажом выше. Лично господин Алекс Кертон, равно как и его эффектная супруга, пьянеть, кажется, не умел. Кертон больше всего походил на модного режиссера – лет пятидесяти, в безукоризненном черном смокинге и галстуке-бабочке, совершенно седой, с обаятельной улыбкой и добрыми глазами голодной акулы. Он практически не расставался с женой, которая, вопреки распространенному клише о юных наложницах для пожилых миллиардеров, была приблизительно одного с ним возраста, хотя выглядела лет на двадцать моложе. Одета она была соответствующе: никаких роскошных мехов до пола, простое облегающее платье от парижского модельера, выгодно подчеркивающее стройное тело, крошечные сережки в ушах, нитка жемчуга стоимостью, как прикинул Воронов, с небольшой пассажирский самолет. Они улыбались друг другу, точно юные влюбленные, и Олег Германович неожиданно ощутил укол зависти и раздражения чужим счастьем: вспомнилась Тамара…

Девочки из обслуги в накрахмаленных передничках сновали меж гостей, предлагая напитки. Что-то щебетала переводчица, говорящая по-русски правильно и без акцента. Он подмигнул ей, но наткнулся на спокойный серьезный взгляд светло-карих глаз и неожиданно смутился. Интересно, какова она в койке? Их ведь наверняка обучают в ихней школе переводчиков. Чтобы скрыть смущение, он стал разглядывать банкетный зал сквозь бокал с шампанским, но увидел лишь искаженное, точно в кривом зеркале, лицо парня из службы охраны.