Глава 24. Отец и сын
Как же хорошо было провести целый день дома со своей семьей и девушкой, даже при тусклом свете свечных огоньков. Свечи рассеивали мрак только на небольших участках, отчего темнота в неосвещенных углах казалась густой, как чернила.
Они никогда так много не общались, как в тот день. Играли в карты, отец рассказывал всякие интересные истории из дальних рейсов, много смеялись и веселились, точно ничего не произошло и за окном было все спокойно, как неделю или год назад. Вот только Гжегож никак не мог привыкнуть, что темно-русые патлы сына стали белыми, как снег. Но ему хватало сил не показывать свое удивление каждый раз при виде Томаша, и так с трудом уговорили балбеса хоть дома снять шапку.
За последние годы Томаш успел напрочь забыть этот приятный вкус семейных посиделок. Прежде отец постоянно отсутствовал из-за работы, мама тоже была вся вечно уставшая, не выспавшаяся, замотанная домашними делами, ну а Томаш пропадал с друзьями на футбольных матчах и пьянках. Теперь семья воссоединилась, правда, для этого ей потребовался конец света. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Следующим утром Томаш поведал отцу про пана Збышка из Владиславово. Гжегож, вопреки опасениям сына, не стал сходу отбояриваться от предложения и внимательно выслушал рассказ до конца. Потом он несколько минут молчал, переваривая услышанное. Томаш хорошо знал манеры отца и помнил, что, пока тот пребывает в глубоких раздумьях, ни в коем случае не стоит его беспокоить.
Наконец, Гжегож дал свой ответ.
— Я думаю, что нам стоит поехать. Коль скоро здесь ловить нечего, если верить тебе, Томаш, то, значит, надо перебраться в другое место, более удаленное и безопасное. На крайний случай у нас будет море, куда можно будет в любой момент отойти — там полно брошенных лодок и катеров. Здесь, конечно, мы тоже можем уплыть, но от нашего дома до воды еще добраться надо.
— Отлично, — просиял Томаш, ему уже не терпелось. — Когда поедем?
— Можно стартовать завтра с утра, предварительно хорошо выспавшись, а то чувствую, скоро начнет морить, три ночи толком не спал. А сегодня будем готовиться, пока за окном день.
— Что задумали? — Барбара вошла в комнату, села на диван рядом с мужем и положила голову ему на плечо.
— Будем переезжать, дорогая.
— Что? Но куда?
— Во Владиславово, у Томаша там есть знакомый, который живет с сыном в огромном доме. Он пригласил нас, и, я думаю, надо соглашаться и ехать.
— Чего тебе не сидится дома? — на лице Барбары отразилось недоумение. — У нас все есть, еда, вода, мы в безопасности!
— Бася, ты как устрица, живешь настоящим моментом, — поморщился Гжегож и потер нос, как всегда делал, раздражаясь. — Надо и о завтрашнем дне подумать, за продуктами в магазин больше не сходишь вот так просто, когда вокруг сотни и тысячи ненормальных. А там вместо двух защитников у тебя будет три и еще пес, который за пятерых сойдет, разве это не здорово?
Барбара поджала губы и умолкла. Гжегож тут же сменил гнев на милость и обнял ее.
— Ну, дорогая, ты же понимаешь, что долго мы так не проживем. Просидим неделю, может, две или даже месяц, а потом? Допустим, перемрут эти психи с голодухи, а нам что с этого? Жить здесь, среди горы трупов? Вонь будет похлеще, чем когда на пристани опрокинулось норвежское судно с рыбными отходами. Владиславово маленький городок, спокойный, там мы сможем сладить с этими тварями, потихоньку будем теснить их, чтобы убрались от нас подальше. Опять же до моря рукой подать. Устроимся и подождем, чем дело кончится.
— Хорошо, — вздохнула Барбара. — Только пусть это будет последний раз, когда мы все вместе подвергнем себя опасности, хорошо?
— Конечно, — улыбнулся Гжегож.
— Ладно, я вообще-то пришла позвать вас завтракать. Томаш, буди Наталью и приходите на кухню.
Мать с отцом отправились наливать кофе, а Томаш вернулся к себе в комнату. Наталья еще спала. На ее симпатичное личико спадали пряди тонких светлых волос, и Томаш невольно залюбовался ей. Этой ночью они побили рекорд ночи минувшей, но ему почему-то было мало. Хотелось и сейчас, но нужно было идти завтракать, да и раскачивать скрипучий диван посреди бела дня, привлекая внимание родителей, было не лучшей идеей. Ночью они наверняка все слышат, но, похоже, его теперь тоже считают взрослым и потому никаких претензий не предъявляют.
— Вставай, крошка, — прошептал Томаш, наклонившись к уху Натальи.
Та сонно разлепила глаза и улыбнулась.
— Который час?
Спросонья в голосе Натальи всегда появлялась сексуальная хрипотца, и Томаш вновь с трудом подавил в себе желание забраться к подруге под одеяло.
— Десять утра, мама уже завтрак приготовила.
— Хорошо, встаю.
Наталья нехотя села на кровати и потянулась, зевая, а затем надела спортивные штаны и поплелась в ванную. Томаш вдруг понял, что очень голоден.
Газ продолжал исправно поступать в квартиру, и семья Кошевских с удовольствием пользовалась этим. Правда, все сходились во мнении, что после отключения света черед газа и воды не за горами. Гжегож думал набрать полную ванну сразу после того, как все примут душ. Осталась только Наталья.
На завтрак Барбара приготовила свою фирменную яичницу с беконом, а также поставила в центре стола тарелку с вкусными булочками, маслом и кусочками сыра и колбасы.
— Вкуснятина, — нахваливал яичницу отец, соскучившийся по нормальной еде, хотя вообще-то от этого блюда он никогда не был в восторге.
Гжегож, наверное, в душе даже радовался, что выпала возможность приехать домой пораньше — вообще-то по графику ему предстояло скитаться по свету еще с пару месяцев, оставался рейс в Южную Америку. Как говорится, в каждой ситуации есть свои плюсы.
Наконец, к завтраку присоединилась Наталья, которая уже успела прихорошиться. Барбара подарила ей теплый взгляд и пожелала доброго утра, девушка ответила взаимностью.
И чего это вдруг мать так подобрела? Эта мысль никак не давала Томашу покоя. Наверное, все дело в том, что Наталья осталась без семьи, родители-то ее того, по улицам бродят с безумными глазами. Да и братец, мерзкий прыщавый упырь, постоянно норовивший застукать сестру и Томаша за чем-нибудь этаким, чтобы потом вытягивать деньги на карманные расходы. Да, наверное, мама просто сочувствует ей. Хотя Томашу их хорошие отношения были в любом случае на руку.
После завтрака Томаш прошелся по квартире и распахнул все шторы. Зомби не было, сколько он ни вглядывался в мертвый пейзаж за окном. Потом даже вышел на балкон, с омерзением посмотрев на темно-зеленое пятно на стекле — засохший плевок трагически погибшей пани Божены. Надо бы смыть эту гадость, только ни в коем случае не трогать руками, там запросто может быть какая-нибудь зараза.
