Императрица по просьбе Николаева дожидалась нас. Не расходился и со ступеней крыльца, и из широкого коридора выстроенный вдоль стен почетный караул из ее подшефного, лейб-гвардии Ее Величества Кирасирского полка. Пока мы шли под сводами дворца, я с интересом скользил взглядом по золоченым шлемам и кирасам безукоризненно выглядящих лейб-гвардейцев полка синих кирасир. Тот самый лейб-гвардейский полк, в котором поручиком служил Петр Алексеевич Штейнберг.
Вновь, как это часто бывает, в собранной массе информации в моей голове появилось ощущение складывающегося пазла – я снова был близок к очередному озарению догадки. Которую не успел ухватить – коридор закончился, и мы оказались рядом с комитетом по встрече.
– Charmé de vous voir, – по традиции приветствовала Ольгу Императрица, за спиной которой стояли две великих княжны. Одна из них, Мария Александровна, больше знакомая мне как феечка Диана, неожиданно поймала мой взгляд и подмигнула.
«Мы будем переживать в финале именно за вас», – вспомнил я многозначительные слова скинувшей личину одаренной противницы из Самарской Академии. И сейчас ясный взгляд кристально чистых глаз и тень торжествующей улыбки великой княжны намекали, что она довольна и мною, и собою – в том, что болела именно за того, за кого и полагалось болеть в финале.
Пока я переглядывался и менялся легкими улыбками с великой княжной, Ольга и Императрица перебросились парой негромких фраз, явно выходя за пределы протокола. И занявшие позицию фотографы, проследовавшие за нами от крыльца, получили очередную серию эксклюзивных кадров.
В процессе беседы вдруг возникла пауза. Причем Императрица прервалась буквально на полуслове, споткнувшись в середине фразы. Расцепившись взглядом с великой княжной Марией, я увидел, как Императрица совершенно по-иному смотрит на Ольгу, заново обозревая ее наряд.
Узнала – понял я.
«Узнала», – одновременно с этим услышал и мысль Ольги.
Императрица с момента восшествия на престол являлась бессменной хозяйкой Петербургского Императорского Бала дебютанток. Шестнадцать лет назад, на этом же самом месте, она так же встречала здесь запоздавшую на две секунды, в силу обстоятельств непреодолимой силы, пару – великого князя Георгия и принцессу Елизавету. И наверняка сейчас Императрица об этом вспомнила – потому что узнала и платье, и украшения. Те же самые, в которых на балу присутствовала Елизавета в момент своего дебюта.
Именно ради этого момента и было затеяно наше опоздание. Для того, чтобы в этом коридоре было как можно меньше людей и чужих взглядов.
Ольге необходимо было получить возможность попробовать считать эмоции Императрицы. Чтобы понять, с кем она не только сейчас, но и с кем была тогда – либо вместе с герцогиней Мекленбургской, либо же пусть не на стороне, но хотя бы сочувствуя обреченной принцессе Елизавете. Которая шестнадцать лет назад стояла в этом самом платье на этом самом месте, приветствуя дежурным реверансом царственную хозяйку бала.
Судя по тому, как Ольга сжала мне руку и незаметно потянула прочь, она все поняла. Выходя из состояния холодного разума – в который вошел, чтобы не мешать Ольге, я подмигнул в ответ великой княжне Марии и только после двинулся дальше, увлекаемый своей дамой.
Пройдя в приоткрытую дверь, мы зашли в комнату ожидания для дебютанток. Едва миновав арку прохода, я замедлил шаг, а Ольга отпустила мою руку. Мягко высвободившись, она двинулась вперед, заходя в толпу дебютанток в белых платьях. Которых фотографы как раз собирали вместе, расставляя по заранее согласованным местам. Подошли мы в момент серьезной суеты, во время финальной подготовки к общей фотографии.
Саманту среди многочисленных девушек сразу я не заметил. Высматривать и толкаться среди кавалеров, пробираясь в первые ряды, не стал. Отошел в сторону, по стеночке. Светиться не хотел, успею еще. Тем более что амулет перемещения Ольги у меня по-прежнему с собой, и на всякий случай мне нужно быть поближе к ней.
– Вечер перестает быть томным, – услышал я знакомый голос.
– Определенно, Бастиан, определенно. Хоть в чем-то я с тобой сегодня полностью согласен, – вторил ему голос не менее знакомый.
Обернувшись, я поздоровался с принцем Леонидом и фон Валленштайном.
– Не дождетесь, – только покачал я головой. – Серьезное мероприятие, серьезное отношение.
– Ой ладно, в прошлый раз тоже мероприятие было серьезное, – фыркнул Леонид.
– Согласен. И марку держали – даже те, кто пил больше всех, выглядели как живые, – поддакнул ему Бастиан.
– Не дождетесь, – снова повторил я. – У меня сегодня, может, судьба решается.
– Посмотрим, – с серьезным видом покивал Бастиан.
– Наш друг Валера? – дежурно поинтересовался Леонид и сделал вид, что осмотрелся по сторонам. Ага, как будто он не знает, что Валеры не будет.
В ответ я только головой покачал.
Сибирские князья, род Эльвиры, снова – как и в случае давней ошибки с кукловодами, явно сделали ставку не на тех – определенно открыто поддержав совместную попытку переворота от герцогини и великого князя.
И у сибирских князей сейчас явно не то время, чтобы выводить свою принцессу в свет. И без нее Валере на бал являться смысла нет – мероприятие все же принадлежит дебютанткам.
Он, кстати, вполне мог прийти на бал с другой дебютанткой – наверняка, как прошла информация о том, что Эльвира, или правильнее – Амира, сибирская царевна, на Петербургский бал прибыть не сможет, приемная его рода сразу получила не один и не два запроса. Вот только Валеру можно упрекнуть много в чем, кроме одного – дураком он точно не был. И идти на бал без Эльвиры в качестве кавалера другой юной леди он точно не собирался.
– Жаль, очень жаль, – делано разочарованно покивал Бастиан. – С ним было бы веселее.
– Именно, – согласился Леонид.
– Ну да, ответственность на четверых всегда делить легче, чем на троих, – озвучил я очевидную вещь.
– И счет, – вставил практичный, как любой немец, Бастиан.
Мы так и перебрасывались ничего не значащими фразами, пока дебютантки не закончили фотографироваться.
Потеряв стройность, группа из почти пяти десятков девушек превратилась в толпу. Из которой распорядители одну за другой выводили дебютанток на специальную площадку, и туда же сразу подходили их кавалеры.
Начиналась процедура выхода.
Во дворце уже собрались многочисленные гости, и одна за другой дебютантки по очереди выходили из комнаты ожидания в общую залу, где церемониймейстер представлял каждую отдельно, перечисляя регалии, заслуги, а также успехи в учебе и деятельности, в основном благотворительной.
Саманту, из своего угла, я увидел лишь мельком. Успев отметить, что белоснежное платье, оттеняющее смуглую кожу, и усыпанная бриллиантами тиара ей удивительно к лицу.
Когда распорядитель проскочил рядом, приглашая проследовать в пару к английской принцессе принца Леонида, я понял – я ведь все ловлю на лету, что Саманта прибыла на бал в его сопровождении.
В принципе, не особо удивительно – Леонид статусный кавалер, самое то для Петербургского Императорского Бала дебютанток. Причем понятно, что Маша Легран на подобном мероприятии появиться может лишь в качестве гостьи, и то это будет вызовом общественным устоям. Но вопрос меня занимал о том, как же «прекрасная» Ядвига, с которой Леонид был на вечеринке Ядовитого плюща? О чем я Бастиана и спросил. Не прямо, конечно, намеками. Но Валленштайн прекрасно все понял еще до того, как я закончил витиеватую фразу вопроса.
– Наш друг Леонид вообще не должен был принимать участие в мероприятии. Насколько понимаю, принцесса Элизабет должна была прибыть на бал с цесаревичем Алексеем. Но в последний момент Леонид получил от нее просьбу о сопровождении, – обстоятельно объяснил Валленштайн. – Кстати, цесаревича что-то совсем не видно последние несколько дней. Ты не знаешь, что могло случиться?
– Мне-то откуда знать такие вещи? – только и пожал я плечами, посмотрев на Бастиана чистым взглядом пятилетнего ребенка. – Я в высшее общество невхож.
