— Думаю, что как раз «мой вопрос», как-то так, — предположил я.
— Ну да, ну да… Надо сильно думать. И надумавши… Дом покажешь?
— Без проблем.
— Без проблем, говоришь…
Задумался он глубоко, очень. Я даже заопасался, что у него сейчас мозги перегреются, но безосновательно — не перегрелись. Он попыхтел, закусив губу, покачался в кресле, поставив его на две ножки, потом принял решение:
— Завтра. Под утро. Едешь?
— Еду. Ты его куда планируешь? В Углегорск?
— Нет, туда пока нельзя, — покачал он головой. — Сюда привезем, если поймаем. Алексино, Алексино… если быстро смыться, то никто и не хватится. А если предъявлять начнут, то… то он наш и в розыске вообще-то. Они нас не извещали.
Между Углегорском и Сальцево было некое соглашение, регулирующее статус беглецов. Если город готов был взять на себя ответственность за беглого из другого города, то он уведомлял администрацию того, что человеку присвоен статус резидента и выдано новое удостоверение личности. И тогда беглец уже считался в качестве добычи труднодоступным. А вот если не извещали, то охотиться на такого можно было свободно. И со слов Тенго выходило, что не извещали. Впрочем, если бы извещали, то Валиев и в розыске бы не числился.
— Сегодня бы неплохо, но утрясти кое-что надо, — добавил он, после чего перевел разговор на другое: — Ну что, дом смотреть поедешь? А?
— Естественно, — поднялся я и потянулся за дубленкой. — Настя у тебя сейчас?
— Или у меня, или у… тебя уже, так правильно, — тоже поднялся он и снял куртку с вешалки. — Пошли.
На выходе он попрощался с секретаршей, а разведбатовцев в приемной уже не было. Думаю, что они с кем-то из посетителей приехали. Высокий мужик в свитере раскочегаривал примус в маленькой кухоньке, видать, на ночное дежурство остается.
— Тенго, не возражаешь, если я доджа придержу немного? — спросил я, когда мы спустились с крыльца. — Поездить надо будет, а так куда незаметней получается.
— Да без проблем, он у меня все равно на посылках катался, так что твой «кюбель» поездит. С утра пришлю кого-то забрать. Годится?
— Вполне.
— Давай за мной следом, — сказал он, забираясь на высокую подножку «штайра».
Уже совсем стемнело, лишь редкие фонари местами освещали улицу — заборы, сугробы вдоль них, темные силуэты домов за заборами. Однако выглядело все вовсе не мрачно — в домах свет горел, где-то голоса были слышны, а где-то и вовсе баян наяривал. Нормальный такой деревенский вечер, никаких депрессивных ассоциаций, пофигу темнота.
Затем потянулись заборы «помоднее», из новых, показался участок Тенго, который мы проехали, потом свернули направо и остановились у других ворот — высоких, новых, из добротной доски. Одна створка была приоткрыта и с дороги во двор вели следы машины.
— Вот здесь, — крикнул Тенго, выпрыгивая из кабины. — Пошли, посмотришь, они здесь как раз.
«Кюбель» обнаружился сразу за воротами. Участок не был расчищен, дальше машинка протолкаться не смогла и от нее в сторону дома вели две цепочки следов. Точно, они здесь, обратных следов не видно.
Участок оказался небольшим, соток десять, но вполне, на мой взгляд, достаточным. У меня под Москвой двадцать, так может даже и излишек ощущается, когда надо за всем этим следить и газоны стричь. Вместо гаража просто навес, сарайчик имеется, ну и дом… симпатичный. Явно заметно, что архитектор тот же самый, что и для Червонца дом сочинял… теперь для Тенго, получается. Разве что размеры разные, этот раза в два меньше. По чину, так сказать, Червонцев тут все планировал, четко показал, кто главный.
— Тут жил кто-нибудь?
— Собирался, — фыркнул Тенго, поднимаясь на крыльцом и сметая снег с сапог веником, стоявшим у стены. — Начальник ментовки должен был жить, но резко планы поменял. Теперь в тюрьме живет.
К моему удивлению, стучать пришлось с помощью самого настоящего дверного молотка, бронзового и добротного, причем виден был явный новодел. Звук получился громким, по двору аж эхо пошло. Потом за дверью послышались шаги, лязгнул засов.
— Явились, — сказала Настя. — Проходите.
Вид у нее был очень довольный, так что я теперь действительно поверил в то, что ее удастся уговорить остаться.
Сам дом, естественно, особой роскошью не поражал — дерево и дерево, просто свежее, покрытое лаком, с видимой фактурой. Мебель тоже проще некуда, но хоть современной формы, удобная, без той печати казенной убогости, которая видна почти на каждом предмете. Один этаж, гостиная, кухня, две спальни. Все. А что еще нужно? Странно все это видеть без телевизора и прочей электроники, в такой дизайн вроде само просится, но отсутствие телевизора можно и благом считать, наверное.
А вообще жилье, уже настоящее.
Из кухни вышла Катя с чашкой чаю, подошла к Тенго и он обнял ее за плечи.
— Видишь? — спросил Тенго, зачем-то топнув по полу. — Мы в такие весь город переселить можем. И это если только Углегорск брать, а при налаженном производстве такие наборы будут везде закупать. Но не надо никому, не надо, понимаешь.
* * *
Ночевали пока в гостинице, в доме не было ничего, ни посуды, ни постельного белья. Но Настя была новым местом воодущевлена так, что ни о чем больше говорить не могла. Она даже мое предупреждение об опасности пропустила мимо ушей, а на сообщение о том, что летать пока не будем, только кивнула.
— Ну ты понимаешь? Настоящий дом, нормальный, не эрзац, — она толкнула меня, лежащего рядом, в плечо, явно не понимая, почему я не прыгаю от восторга.
— Я все понимаю, солнце мое, — обнял я ее. — Все понимаю. Но ты заметила, что финансовая сторона дела пока вообще не обсуждалась? Почему, как думаешь?
— Ну… не знаю, — пожала она плечами. — Ты же ему нужен, верно?
— Нужен, это точно, — я повернулся к ней. — Тенго планирует весь этот городок подмять под себя, ну и под семью, и тех, кто за семьей стоит. Ему нужны будут свои люди, причем такие свои, которые бы не были раньше связаны друг с другом. Та самая система, которую Леонов в масштабе всего Углегорска остановил.
— И это плохо? — удивилась она.
— Нет, само по себе это не плохо. Тенго мужик нормальный и по-своему порядочный. Но я боюсь того, что мы с этим все можем влезть сейчас в какие-то такие дела, которые… не знаю, которые нам точно не нужны.
— Например? — она поднялась на постели, подтянув одеяло повыше.
— Нам Милославский нужен, так? А Милославский строго в противном лагере, если от Тенго глядеть.
— Он же сам тебе сказал здесь скрываться?
— Скрываться, не влезать же в конфликт, — я вылез из-под одеяла, встал и подошел к столу, где налил себе воды из графина. — У нас и так проблем хватает, не следует самому искать дополнительных.
