Александр Воробьев - Нашествие

Штурман нарушил тишину отсека.

– Мы в расчетной точке.

Михненко отреагировал немедленно.

– Приготовиться ко всплытию! Штурман, секстант в зубы и чтобы через пять минут у меня были точные координаты нашего положения.

Игорь поинтересовался.

– Мы будем стрелять из надводного положения?

– Нет, пуск мы произведем с глубины.

– А зачем тогда всплывать посередь бела дня?

Михненко устало показал на карту.

– Для качественного выстрела мне необходимо знать наши точные координаты. Ракеты, магистр, вычисляют свою траекторию по начальной и конечной точке. Подробнее объяснить?

– Нет нужды, я понял.

Вот и слава богу! Сейчас мы всплывем, штурман даст мне координаты, и мы погрузимся опять, программировать боеголовки.

За переборкой зашумела вытесняемая сжатым воздухом вода, и пол ощутимо толкнул, как скоростной лифт, они всплывали. Игорь посмотрел на часы, до запланированного времени пуска, оставалось два с половиной часа. Время тянулось так медленно.

Штурман действительно управился за считанные минуты. Он с непостижимой для своего возраста ловкостью просочился между набившимися людьми и вскарабкавшись по лестнице, исчез в люке. Михненко, нахмурившись, следил за секундной стрелкой. Сейчас они представляли весьма заманчивую мишень, пленные высоко отзывались о своих системах космического слежения, хотя у Игоря и сложилось мнение, что они в значительной степени преувеличивают. Чем иначе можно было объяснить вольготное существование Сибирской республики?

Штурман скатился вниз, на отлете держа листки с расчетами, тут же за ним с лязгом закрылся люк, и повинуясь тут же поданной капитаном команде, лодка начала погружаться.

– Сергей Валерьевич, там облака, но плюс-минус милю я гарантирую.

– Отлично. Погружение на пятнадцать метров, поднять перископ!

Подал голос гидроакустик.

– Капитан, сообщение с «Воронежа», они уточнили координаты, начали процедуру программирования ракет. Готовность к пуску два часа.

– Постараемся от них не отстать.

Михненко застучал по клавишам баллистического компьютера. Игорь отошел в сторонку, стараясь не мешать ему в таком тонком деле. Время тянулось бесконечно долго, но понимая важность момента, экипаж стоял молча. Тишина прерывалась лишь бормотанием Михненко, да щелчками клавиатуры.

Он управился быстрее, уже через полтора часа откинувшись на спинку кресла и удовлетворенно разглядывая ряд индикаторов, отмечающих готовность ракет.

– Траектория введена. Вот уж не думал, что придется когда-нибудь этим заниматься.

Игорь оттеснил сгрудившихся вокруг пульта моряков.

– Готовы?

– Готовы. Акустик, передайте на «Воронеж», мы готовы к стрельбе.

– Передаю. – И через минуту. – Входящее сообщение, «Воронеж» к пуску готов.

Игорь толкнул ближайшего моряка в бок.

– Прикажи часовым, чтобы привели пленных. Им будет полезно присутствовать при последнем дне владычества их расы!

Тедау привели быстро, словно ожидали подобного приказа. Ящеры заметно нервничали, Игорь уже научился различать их эмоции и сейчас с удовольствием наблюдал, как жмется к Младшей самке переводчица.

– Подведите их ближе и не спускайте глаз, чуть что, бейте на поражение! – он ласково улыбнулся ящерам. – Ваша раса обречена, и вы ненадолго переживете сородичей, мои чешуйчатые друзья.

– Тшеловек, ты ссамонатеян.

– Возможно, но это самонадеянность победителя – он повернулся к Михненко. – Сергей Валерьевич, я хочу сам запустить ракеты.

Михненко указал на второй пульт, где в центре, под стеклянным колпаком тускло блестел уже вставленный пластиковый ключ.

– Одному не получиться, нужно вдвоем. Вы давайте на дублирующем, я на основном. По моей команде одновременно поворачиваем и молимся, чтобы не было накладок. Лодка слишком долго пробыла в консервации.

Игорь прошел к резервному пульту и откинул крышку над ключом. Михненко же заканчивал последние приготовления к запуску.

– Погружение на тридцать метров.

– Есть погружение на тридцать.

– Дифферент ноль.

– Есть дифферент ноль.

– Открыть ракетные шахты!

– Шахты открыты. Контроль систем, зеленый.

Михненко утер вспотевший лоб и взялся за ключ.

– Дайте отсчет.

– Тридцать шесть, тридцать пять, тридцать четыре…

Игорь с гулко бьющимся в груди сердцем, вцепился в гладкую пластмассу ключа. Всего одно движение и таящаяся в лодке смерть с победным ревом вырвется наружу, вскипит океан, и огненные хвосты носителей взовьются и растворяться в голубеющем небе. Сорок три ракеты, сорок три мстителя, что призваны в мир расплатиться за миллионы смертей. Только бы они достигли целей!

– Четыре, три, два, один…

Михненко взревел.

– Пуск!

Они синхронно провернули ключи, где-то сзади сверху грохнуло, лодку ощутимо тряхнуло, на секунду мигнул свет, погрузив центральный отсек во тьму, но тут же вспыхнул снова. Толчки шли один за другим, ракеты выбрасывались из шахт с двухсекундными интервалами, быстрее нельзя, одновременного залпа мог не выдержать корпус лодки. И каждый раз мигал свет, дьявольским стробоскопом выхватывая из тьмы сосредоточенные лица моряков.

Снаружи, над поверхностью океана, это выглядело куда внушительнее. Вспухал огромный пузырь, прорывая пленку воды, наружу рвался контейнер с ракетой. Стартовый заряд подбрасывал его на высоту каких то пары метров, где он открывался и в клубах адского пламени из него с ревом, поначалу медленно, вырывалась серая туша баллистической ракеты.

И через пару секунд еще одна, и еще, и еще. Огненные столбы сначала возносились вертикально вверх, затем траектория начинала слегка изгибаться, носители ложились на боевой курс, им предстоял долгий путь до цели. Две тысячи восемьсот километров по прямой, и значительно больше по баллистической траектории, когда ракета возноситься за край атмосферы, и в окружении ложных целей, боеголовки несутся к земле.

Все кончилось за неполную минуту. Михненко, пристально наблюдающий, как вспыхивают означающие выход ракет из шахт огоньки, махнул рукой.

– Закрыть ракетные шахты! Погружение на четыреста метров, курс норд-вест, полный ход! Выпустить буй!

– Есть курс норд вест, полный ход.

Палуба ухнула вниз, лодка, заглатывая тонны соленой воды, погружалась быстрее скоростного лифта. Запуск скорее всего засекли и оставаться в опасном районе было равносильно самоубийству. Люди не имели ни малейшего понятия о имеющихся у пришельцах противолодочных средствах и не имели ни малейшего желания испытывать их на своей шкуре.

– Четыреста метров! Мы легли на курс.