Ознакомительная версия.
Я мысленно умолял королеву Юга поторопиться и позволить мне сделать все, чтобы избежать нависшей над нами угрозы. Если роды затянутся, потомок Дарио Тамбурини имеет все шансы появиться на свет под грохот орудий и удары бьющих по обшивке снарядов. Это, конечно, станет весьма красочной деталью в его биографии, правда, при одном условии: если у него вообще появится биография. Сейчас, когда вражеская армия кусала нас за пятки, и судьба ребенка, и наши дальнейшие судьбы висели на волоске, что грозил оборваться в любой момент.
Коммуникатор на истребителе соединял мостик лишь с моторным отсеком и орудийной палубой, поэтому связи с трюмом у меня не было. Посылать же туда за новостями Убби или Гуго я не стал – не хотелось отвлекать акушерок от их и без того нервозной работы. Когда роды завершатся, они сами поднимутся наверх и все нам расскажут. А возможно, даже кое-кого принесут и покажут, ведь мы тоже должны поприветствовать это дитя, решившее явиться в наш мир далеко не в самое удачное для себя время.
Патриция и Долорес покинули трюм и вышли на палубу сразу после полудня. Вышли не одни, а с кричащим свертком, который несла Малабонита. Обе дамы сразу поднялись на мостик, а следом за ними туда же прибежали де Бодье и Сандаварг, бросившие свои пушки ради такого знаменательного события.
Видеть Малабониту с ребенком на руках было крайне непривычно. Впрочем, неси его не она, а Патриция, я сказал бы абсолютно то же самое. Странная у меня привычка – сближаться с женщинами, которых никак нельзя было представить в роли заботливых матерей и домохозяек… Вот и сейчас вместо радости на лице Моей Радости было написано полное замешательство. А также желание всучить орущего младенца кому-нибудь другому, да только никто не спешил избавить ее от этой ноши.
Лицо старшей акушерки выражало одновременно и усталость, и удовольствие от хорошо проделанной работы. А также нечто еще, что я принял поначалу за тревогу насчет нашего будущего, не говоря о будущем этого ребенка…
В последнем своем предположении я ошибся. На самом деле тревожная тень на лице Патриции объяснялась иначе…
– Поздравляю – у нас мальчик, – скупо улыбнувшись одними краешками губ, известила она меня, Убби и Гуго. – Вроде бы вполне нормальный и здоровенький. В общем, скажу так – если доживет до завтра-послезавтра, то, скорее всего, жить будет. А вот его мать, к сожалению, нет…
– Qu’est-ce que vous dites lа! – всплеснул руками ошарашенный Сенатор. – Не могу поверить! Она же была в порядке, когда вы доставили ее на борт!
– Ошибаетесь, мсье: она была далеко не в порядке, – возразила госпожа Зигельмейер и пояснила: – Внутреннее кровотечение, которое при родах усилилось. Подобное вряд ли остановили бы даже в лазарете Нуньеса. А мне, да еще в таких условиях, это оказалось вовсе не под силу. Я и насчет ребенка не была уверена, но он, крепыш, все-таки меня не подвел… Извините, ребята. Мы с Долорес сделали все, что смогли.
– Загрызи меня пес! – пророкотал Убби и нахмурился. – Пережить такое и умереть, когда тебя уже вытащили из лап поганых псов… Вот ведь беда!
– После всего, что натерпелась королева Юга, просто удивительно, как еще до выкидыша не дошло, – продолжала оправдываться Патриция. Хотя, безусловно, ее вины здесь не было, и никто не осуждал ее даже в мыслях. Наоборот, без ее помощи мы вообще не спасли бы ни роженицу, ни ребенка.
– Что ж теперь. Досадно, но что случилось, то случилось, ничего не попишешь… – пробормотал я, стягивая с головы фуражку.
Конечно, мы не так хорошо знали эту женщину, как Дарио или домар Тунгахоп. Да и после всех бед, какие она нам причинила, мне и команде было бы глупо проливать слезы по королеве Юга. Все, что мы могли сделать, это чисто по-человечески пожалеть скоропостижно скончавшуюся мать этого младенца. А также его самого, оставшегося круглым сиротой в первые же минуты своего появления на свет.
– Владычица Льдов сказала вам что-нибудь перед смертью? – осведомился я, глядя на ребенка. Он как раз прекратил орать и сейчас таращился на столпившихся вокруг него людей влажными глазенками. Такими же карими, как у его отца.
– Призналась, что вообще-то не хотела мальчика, но сегодня у него, пожалуй, будет больше шансов выжить, – угрюмо буркнула Малабонита. – Потом пожалела, что не успела придумать для него имя, ведь она была твердо убеждена, что родится девочка. Еще поблагодарила за помощь и извинилась за то, что сломала нам жизнь. Надо же – знала, что мы спасали ее только ради Дарио и из-за ребенка, и все равно попросила у нас прощения. После родов Владычица прожила совсем недолго, но хоть на сына успела взглянуть, и то ладно… Слушайте, может, его это… ну, молоком напоить надо или там убаюкать? А то он чего-то ерзает весь, прямо как не знаю кто…
– Все нормально, девочка, привыкай помаленьку! – заметила госпожа Зигельмейер, снисходительно похлопав Мою Радость по плечу. – Если твой муж все-таки спасет нас от злобных септиан и они нас не растерзают, теперь тебе придется с этим плаксой нянчится.
– Чего-о-о?! – вспыхнула Долорес и уставилась на Патрицию глазами загнанной в клетку, дикой кошки. – Кто?! Я?! Нянчится?! С ребенком?! Да ты, повивальная бабка, похоже, вконец ополоумела!
– А кто еще-то, кроме тебя? Не я же, в самом деле! – ухмыльнулась бывшая бригадирша, не став великодушно обижаться на «бабку». – Чьим другом был этот ваш Дарио Тамбурини? Лично я его знать не знала. Так с чего бы вдруг мне брать на себя заботу о его осиротевшем потомстве?.. Да ты не переживай – привыкнешь со временем! Другие вон воспитывают и своих детей, и приемных, и ничего, справляются. Разумеется, я тебе на первых порах всегда помогу советом и добрым словом! Но стирать ребенку пеленки и мыть ему грязную попку, уж извини, тебе отныне самой придется.
– Святой Фидель Гаванский! – взмолилась Малабонита. Кажется, она только сейчас в полной мере осознала, какое бремя свалилось ей на плечи со смертью королевы Юга. – Да пропадите вы все пропадом! Мне что, теперь одной за все это дерьмо отдуваться придется?
– О, прекрасно тебя понимаю! – сочувственно закивала госпожа Зигельмейер. – И, честно говоря, даже немного тебе завидую: жила себе не тужила, а тут вдруг раз – такое счастье нежданно-негаданно привалило… Что ж, мои милые Проныры, хоть сейчас и не самое удачное время, однако хочу поздравить ваше дружное семейство с пополнением! Есть идеи, как вы назовете своего первенца? Только, умоляю, не Еремеем, а то «Проныра Четвертый» звучит слишком уж пошло и банально.
Де Бодье и Сандаварг озадаченно переглянулись, словно бы спрашивая друг у друга совета, как им следует на все это реагировать. В итоге оба предпочли благоразумно промолчать.
Ознакомительная версия.
