Ознакомительная версия.
Тот уже был на ногах, выхватив из висевшей на бедре желто-серой сумки, сшитой из лошадиной кожи, кинжал с сапфировой рукояткой.
— Апостолы и все их чудеса! — ахнул Проповедник, отшатываясь.
Времени удивляться тому, что он может видеть Пугало и носит кинжал стража, у меня особо не было. Я собирался встать между ними, когда — Рудольф поднял левую руку, обращенную ко мне открытой ладонью. Вполне понятный жест, просящий не вмешиваться.
— Черта с два! — сказал я ему. — Оно со мной.
Посланник кардинала недоверчиво поднял брови, посмотрел на одушевленного более внимательно и, решив что-то для себя, убрал клинок обратно в сумку. Плечи Пугала расслабились, а его костлявая лапа соскользнула с полированной рукоятки крестьянского серпа.
Паром ткнулся в берег, и они разошлись в стороны, точно бойцовские псы, вдруг передумавшие сражаться. Рудольф как ни в чем не бывало взял лошадь под уздцы. Я сделал то же самое, осторожно проведя свою по не слишком надежным мосткам. Пугало забралось последним, расположилось на широком носу, всей своей позой с выпрямленной спиной показывая, что мы его больше не интересуем.
Посланник Церкви заплатил за переправу, встал, прислонившись к борту, глядя холодными глазами на пушистые облака, и между его бровей появилась глубокая складка раздумий.
— Людвиг, что, черт задери, тут происходит? — театральным шепотом вопросил Проповедник, когда мы были на середине реки и паромщики стали сильнее налегать на ворот, борясь с течением. — У него кинжал! И он видит Пугало!
— Он видит и тебя. А также слышит.
Старый пеликан с подозрением уставился на Рудольфа, и тот равнодушно улыбнулся ему, подтверждая правоту моих слов.
— Иисусе! — буркнул Проповедник. — Слава Богу, что я умер не голым. Слишком много людей разглядели бы мой позор.
— Кинжалы стражей запрещены всем, кроме Братства, — сказал я. — А ты не один из нас. Мне придется рассказать магистрам о том, что я видел.
Рудольф равнодушно пожал плечами. Его это совершенно не беспокоило.
У Люнреве не было высоких оборонительных стен, так как город располагался на трех больших островах в Борском озере и соединялся с берегом одним длинным мостом, укрепленным шестью опорными бастионами.
Издали он выглядел красивым, а из-за отражений в воде казалось, что плывет над облаками, точно небесный град.
Когда мы подъехали к мосту, Пугало решило не продолжать с нами путь. Оно все еще игнорировало присутствие Рудольфа. Одушевленный сел на берегу, показывая, что его куда больше занимает, как рыбаки чинят порванные топлунами серебристые сети, чем наши дела. Проповедник покричал ему, но это оказалось бесполезно. Страшила даже не пошевелился.
Мы миновали очередь на въезд, и стражники на первом бастионе пропустили нас без проволочек. Рудольфа они прекрасно знали и кланялись ему, словно рядом со мной был герцог, путешествующий инкогнито.
Улицы первого острова оказались узкими и запутанными. Я здесь никогда не был, так что старался не отставать от провожатого. Серое внушительное здание времен первых лет независимости Ульса — простой фасад, без каких-либо украшений и статуй, — находилось напротив небольшой конторы «Фабьен Клеменз и сыновья» и недалеко от центральной городской церкви. Кованые ворота были закрыты, но, когда Рудольф подъехал к ним, двое расторопных слуг, появившихся словно бы из ниоткуда, пустили нас внутрь.
Я увидел на ступенях белую тонкую фигурку, ощутив одновременно и счастье и облегчение, бросился к ней, обнял. Гера была целой и невредимой, если не считать опаленных бровей.
— Думал, с тобой что-то случилось. Ты получала мои письма?
— Нет. Я только приехала вместе с Романом.
Рудольф прошел мимо, скрылся за дверьми, на которых лишь сейчас я увидел знак Святого Официума. Посланник ди Травинно дал понять, что свою часть работы он сделал.
Спустя десять минут я и она уже находились в выделенных для нее апартаментах, которые, следует заметить, совершенно не соответствовали моему представлению о том, что должно быть в центральном представительстве Инквизиции в городе. Сад с цветущими розами, располагавшийся во внутреннем дворике, и прекрасные статуи, посвященные житиям святых, лишь усиливали впечатление, что я нахожусь по меньшей мере в доме благородного человека.
Гера, радостная от того, что мы встретились, сперва выслушала мой рассказ о спасении законницы, затем, хмурясь, прочитала письма Мириам.
— Как не вовремя! — Она на миг прикрыла глаза ладонями. — Так жаль. Ты даже не представляешь себе. Без нее Братство будет уже не тем, что прежде.
— Вполне представляю. Но жалеть о случившемся станем, если справимся с Ивойей. А если нет… то скоро печалиться будет некому. Что случилось в Лейкчербурге? Ты успела? Слухи ходят самые невероятные.
— Успела. — Она чуть нахмурилась. — Твой друг цыган получил письмо и начал действовать. Потом с неба свалилась я. Но Урбан решил не прятаться и камень тоже не прятать, чтобы темный кузнец пришел. Местное отделение инквизиции было наготове, вместе с ними три каликвеца и один волшебник с патентом, не считая меня. Собрали все имевшиеся силы, находившиеся в данный момент в городе. Роман и я убеждали кардинала, что главное, чтобы камень не попал в руки человека, напавшего на него в Крусо, но старик оказался упрямый. Он даже не стал писать в Риапано, решив справиться самостоятельно.
— Самонадеянно.
Я чувствовал злость из-за того, что он мертв. Я спасал ему жизнь дважды, и в итоге кардинал все равно не избежал гибели, да еще из-за своего упрямства отдал в руки Ивойи глаз серафима.
— Он просто не боялся. — Гертруда поглаживала фазанье перо на своем берете. — Порой отсутствие страха и слепая вера приводят совсем не к тому результату, которого мы ждем. Мы с Романом решили, что силой отберем у него камень. Вдвоем мы бы справились с его магией. Но его высокопреосвященство окружил себя каликвецами, и мы не стали рисковать. Ждали удобного момента и приказа из Риапано, куда Роман отправил срочное письмо. Наступило воскресенье, Урбан не стал останавливать запланированную мессу. А потом пришел этот человек. Я даже ничего не почувствовала, Людвиг! Просто внезапно вокруг все вспыхнуло. Роман выжил только потому, что выпрыгнул в образе ругару через витражи. Все остальные, а их было много, превратились в головешки.
— Кольцо Пугала вновь помогло?
— Помогло. И привлекло к себе его внимание. Он узнал меня. Хотела бы я сказать, что оказала ему достойное сопротивление, — произнесла она горько. — Но противостоять ему — это все равно что хлестать травинкой демона. Никакого толку. Я просто сбежала, поджав хвост, прежде чем он подошел настолько близко, чтобы пробить мне голову своим кузнечным молотом. Ивойя не оставил мне никаких шансов добраться до тела Урбана.
Ознакомительная версия.
