Но не было ничего.
Детектив по расследованию убийств Батч О’Нил исчез. Бесследно.
Дариус огляделся вокруг. Умиротворяющий туман Забвения растаял, открывая внутренний дворик из белого мрамора. В центре находился фонтан, вода из которого падала сверкающим водопадом, улавливая рассеянный свет и возвращая его мириадами вспышек. Сладко пели птицы, как будто приветствуя его и одновременно объявляя о его прибытии.
Значит, это место действительно существует, подумал вампир.
— Добрый день, Дариус, сын Марклона.
Не оборачиваясь, он упал на колени и опустил голову. — Дева-Летописица. Вы удостоили меня аудиенции.
Богиня мягко рассмеялась. Когда она встала перед Дариусом, подол ее черного одеяния оказался прямо у него перед глазами. Сияние, исходившее из-под шелка, было таким же ярким, как прямой солнечный свет.
— Дариус, как я могла отказать? Ты впервые попросил меня о встрече. — Вампир почувствовал, как что-то невесомо коснулось его плеча, и волосы у него на затылке слегка всколыхнулись. — А теперь поднимись. Я хочу видеть твое лицо.
Дариус встал на ноги, возвышаясь над хрупкой фигуркой. Он сжимал руки перед собой.
— Значит, Забвение не нравится тебе, принцепс? — спросила она. — И ты хочешь, чтобы я отправила тебя обратно?
— Я скромно выступаю с просьбой, если только это не является оскорблением. Я выждал требуемое время. Мне хотелось бы увидеть свою дочь. Лишь однажды. Если это не является оскорблением.
Дева-Летописица вновь рассмеялась. — Должна сказать, ты выступил гораздо лучше, чем твой король. Для воина ты неплохо обращаешься со словами.
Повисла пауза.
Дариус использовал это время, чтобы подумать о своих братьях.
Как он скучал по Рофу. По всем ним.
Но единственным человеком, которого он хотел бы увидеть, была Бет.
— Она вышла замуж, — внезапно сказала Дева-Летописица. — Твоя дочь. Ее взял в жены достойный мужчина.
Он закрыл глаза, сознавая, что не имеет права спрашивать. До смерти желая знать. Надеясь, что его Элизабет будет счастлива, кого бы она ни выбрала.
Дева-Летописица, казалось, была удовлетворена его молчанием. — Посмотрите-ка на него, ни единого вопроса. Какой самоконтроль. В награду за твои хорошие манеры я скажу то, что ты так жаждешь узнать. Это Роф. И он взошел на престол. Твоя дочь — королева.
Дариус опустил голову, не желая показывать свои эмоции, не желая, чтобы она видела его слезы. Возможно, она могла бы подумать, что он слабак.
— О, принцепс. — Сказала Дева-Летописица мягко. — В твоей груди теснятся такая радость и такая печаль. Скажи мне, общества сыновей в Забвении недостаточно для того, чтобы твое сердце успокоилось?
— Я чувствую себя так, будто бросил ее.
— Она больше не одинока.
— И это хорошо.
Повисла пауза. — И тем не менее, ты хочешь увидеть ее?
Дариус кивнул.
Дева-Летописица отошла к стайке птиц, которые выводили веселые трели, сидя на белом дереве, усыпанном белыми цветами.
— Каково твое желание, принсепс? Ты добиваешься разрешения, чтобы посетить ее? Что-то мимолетное? В ее снах?
— Если это не является оскорблением. — Он старался, чтобы его слова звучали официально, потому что она была достойна почтительного отношения. И потому, что надеялся — это склонит ее на его сторону.
Одежды всколыхнулись, и из-под них появилась сияющая рука. Одна из птичек — синица — прыгнула к ней на палец.
— Ты был убит бесчестным способом, — сказала она, поглаживая грудку крошечной птички. — Кроме того, ты верно служил расе на протяжении столетий. Ты был благородным принцепсом и прекрасным воином.
— То, что я угодил Вам своими поступками, является для меня самой лучшей наградой.
— Несомненно. — Она тихонько свистнула птичке. Птица, в свою очередь, прочирикала что-то, будто бы отвечая. — Что ты скажешь, принцепс, если я предложу тебе больше, чем ты просишь?
Сердце Дариуса забилось быстрее. — Я скажу «да».
— Не зная, что я хочу предложить? Или какой жертвы это потребует?
— Я доверяю Вам.
— И почему ты не король? — спросила она с легкой иронией, отпуская птицу. Богиня посмотрела на него в упор. — Вот что я предлагаю. Возможность прожить жизнь заново. Встречу с твоей дочерью. Шанс снова вступить в борьбу.
— Дева-Летописица… — он вновь опустился на колени. — Я согласен, хотя и сознаю, что не заслуживаю такой милости.
— Я не приму от тебя этот ответ. Вот чем ты пожертвуешь. У тебя не будет никаких осознанных воспоминаний о ней. Ты не будешь тем, кто ты сейчас. И я потребую взамен символ одной из твоих способностей.
Дариус не знал, что означает последняя фраза, но не собирался спрашивать.
— Я согласен.
— Ты уверен? Тебе не нужно время, чтобы обдумать все еще раз?
— Благодарю Вас, Дева-Летописица. Но мой выбор сделан.
— Да будет так.
Она подошла к нему, и из-под черного одеяния показалась сияющая рука. В тот же момент покров, закрывающий ее лицо, начал сам собой приподниматься. Свет был настолько слепящим, что Дариус даже не мог рассмотреть черты ее лица.
Когда богиня обхватила его подбородок и затылок, вампир затрепетал перед лицом ее силы. Она могла бы уничтожить его, если бы это вдруг взбрело ей в голову.
— Я дарую тебе новую жизнь, Дариус, сын Марклона. Возможно, ты найдешь то, что ищешь, в этом воплощении.
Она прижалась к его губам, и вампир почувствовал такой же шок, как в момент смерти. Весь этот молекулярный взрыв, как будто его тело растворилось в воздухе, а душа вырвалась на свободу и воспарила.
