– Приготовьтесь.
Встревоженно, но возбужденно, Лалелеланг встала с места, неуклюже поправляя свое собственное специально модифицированное забрало. Умеки помогла ей как следует прикрыть лицо, проворчав:
– Вы не полностью защищены, но все же это лучше, чем ничего.
Постарайтесь пониже пригибать голову.
– Я немного знакома с правилами благодаря своим исследованиям. Я буду осторожна. – Лалелеланг проверила записывающее устройство, его питание, гораздо более озабоченная его состоянием, нежели такими далекими от ее устремлений предметами, как средства личной защиты. Умеки отступила на шаг.
– Что-то, по-моему, вам неуютно в этом облачении.
– Да, но я справлюсь. – Она подумала, не повысить ли уровень содержания медикаментов в крови, но решила, что не стоит. Высокие концентрации могли привести к возникновению отупляющих побочных эффектов, которые отрицательно сказались бы на ее работе. Кроме того, предстоящее вызывало в ней не только страх, но и предвкушение чего-то возбуждающего.
– Я бы сказала, что для вейса – вы держитесь просто молодцом. – В полной легкой боевой экипировке Умеки выглядела устрашающе. – Хотя не могу сказать, что мне есть с чем сравнивать.
– Я просто делаю все необходимое в интересах моего дела.
Умеки кивнула – типичный для людей резкий и немудреный жест.
– Там вы много чего приобретете. – Она сняла с пояса оружие – компактный, но очень зловещий на вид механизм из пластика и армированного стекла. – Как только отделение займет предписанную позицию, мы проследуем за ними. Это стандартная разведка боем на уничтожение в пределах частично контролируемой нами территории. Серьезных неприятностей не предвидится. Она кивнула в сторону пилота-массуда.
– Ему нельзя здесь слишком долго торчать. Транспорт слишком крупная мишень. А над плато полным-полно автоматических разведчиков.
– Понимаю. – Это означало, что она застрянет здесь на все время вылазки, и вокруг будут одни массуды и люди, пока по тактическим соображениям командование не решит, что группировку пора выводить. Она проверила, хорошо ли работает записывающее оборудование, фиксирующее, как стремительно и эффективно рассредоточиваются солдаты, занимая позиции за деревьями и валунами. В резонаторе шлема звучала мешанина переговоров, ведущихся на соседних частотах. Бойцы обменивались профессиональными, рублеными фразами, и она без труда расшифровала смысл их зачастую перемежаемых жаргоном реплик, неважно, произносились ли они на гортанном человеческом или более изощренном интонационно массудском. Ведь язык – это просто череда звуков, а звуков – конечное число. Перевод – не более чем вопрос их классификации. По причинам вейсам непонятным, другие народы находили это занятие весьма трудным. И как всем представителям своего вида, ей было жалко тех, кто в общении вынужден был полагаться на допотопные трансляторы, – то есть на всех, кроме вейсов.
– Пора.
Умеки вывела ее наружу и провела вниз по защищенному трапу. Когда они оказались на поверхности, она защищающим жестом прикрыла ладонью основание длинной шеи Лалелеланг. После короткой перебежки они залегли рядом, заняв позицию за массивным, обкатанным обломком гранита. Там же находились еще два человека. Один переговаривался по встроенной связи, а другой отдавал распоряжения. За исключением бегло брошенного взгляда, они не обратили на двух самок ни малейшего внимания, что позволяло Лалелеланг наблюдать за ними в свое удовольствие. Уровень их активности – как вербальной, так и физической – просто потряс. Ей это было неприятно, но все равно впечатляло при живом присутствии куда больше, чем в голографической передаче, насколько бы точна ни была последняя. Скорость и мощь их движений, их скоординированность, несмотря на тяжелую броню, не уступали по стилю самым модным танцорам Вейса, хотя и несли в себе чуждую человеческую эстетику. Она надиктовывала свои замечания сплошным потоком, прерываясь только, чтобы сделать глоток из специальной трубки, вмонтированной в ее импровизированный шлем. Каждая минута, каждая секунда кипела новыми бесценными открытиями. Информация, полученная за одну только эту экскурсию, даст пищу для годичных исследований. Она была невероятно благодарна за эту уникальную возможность и гордилась своей силой духа, которая позволила ей этой возможностью воспользоваться. Она была так увлечена наблюдениями, что почти не обратила внимания на густое гудение моторов транспорта, оторвавшегося от лесной поляны и зависшего в воздухе, прежде чем отправиться в обратный путь между деревьев.
– Здесь я достаточно посмотрела, – обратилась она к своему гиду через голосовую мембрану забрала. – Мы можем двинуться дальше? Лицо Умеки было также скрыто забралом, но изумление легко читалось в ее голосе.
– А вы и впрямь что надо, знаете ли. – Она указала рукой. – Давайте попробуем вон ту ложбинку.
Идя вслед за женщиной, согнувшись в три погибели, Лалелеланг спустилась в высохший овражек, поросший наиболее впечатляющими образцами местной флоры. Она обвела объективом сверху донизу массивное кряжистое дерево с грубой корой, поражаясь его статности. «Какое бы из него вышло центральное украшение для формального сада Вейса», подумала она. Огромные изогнутые корни змеями врастали в каменистую почву, поддерживая и питая лесного исполина.
Подобные фантазии помогали ей успокоиться. Она даже не задрожала, когда обернувшись, увидела, что Умеки что-то опасливо высматривает, чуть высунув голову над кромкой оврага. Лалелеланг нацелила записывающее устройство и крупным планом засняла с близкого расстояния расположение всех членов человеческого тела.
– А дальше что?
– Подождем. Отряд двинулся вперед, там, по слухам, бункер мазвеков.
Если обнаружат, попробуют очистить. В любом случае мы останемся здесь, пока нам не сообщат, что дальнейшее продвижение безопасно.
– Но я прибыла наблюдать за боем, увидеть людей в схватке.
Умеки посмотрела на нее сверху.
– Не все сразу. А то будет слишком много впечатлений.
Под составными доспехами перья Лалелеланг взъерошились.
– Я сделала изучение подобных проблем делом моей жизни. И уверяю вас, что немногое из того, с чем я могу столкнуться, может меня удивить.
– Вы так считаете? Видела я таких же вот бесстрашных. С Гивистама нескольких и одного со С'вана. Ничего им не помогло. Тут дело в количестве.
Будто для придания дополнительной убедительности ее словам, что-то прошелестело прямо у них над головами, тихо, будто морская птица скользнула. В то же мгновение Лалелеланг почувствовала, как ее припечатывает к земле – это Умеки накрыла ее своим телом. Невероятная плотность и тяжесть человеческого тела ошеломили ученую даму так, как не способны были сделать годы исследований. Она почувствовала себя листиком, придавленным свалившимся камнем.
