«— Это хорошо, — решил Даниэль, — пусть хоть кого-то боится помимо Мастеров, а то им, похоже, все равно, что эта тварь над детьми издевается!» — но эту мысль он придержал при себе, кивнув Ариэлю в ответ вполне благожелательно. Почему-то подумалось, что если не раздражать того, то и новеньким меньше достанется.
В общем-то, в какой-то мере Даниэль понимал, из каких резонов Мастера назначили в наставники новеньким конкретно этого Старшего Брата.
Сознание Ариэля, в смысле критического восприятия мира, вполне соответствовало стандартам высших сапортов, но вот силой влияния, имеющейся в наличии, до тех самых Старших он однозначно не дотягивал. Так что использование его было весьма ограниченным и очень часто сводилось просто к контролированию выполнения заданий других. Понятно, что надзирать ему приходилось над бессловесными Младшими Братьями, которым что окрик, что похвала — все одно, без разницы.
А вот теперь ему и новеньких отдали на «воспитание». Но тут дело совсем другое — ведь изначально неизвестно, кто из них проявит какие качества.
Ариэль же, как уже было сказано, обладая вполне критически развитым сознанием, но при этом довольно малой силой влияния, в какой-то момент, видимо, посчитал себя ущемленным и обиженным. Чем? Судьбой… сложившимися обстоятельствами… возможно, что и Мастерами… никто же не знает, как эти самые способности сапортам достаются при воспроизведении.
Проблема, скорее всего, усугубилась еще и тем, что по официальной иерархии Храма все Старшие Братья вроде бы и равны были между собой, но вот по неофициальной… тут все было значительно сложнее. Как-то так получалось, что те высшие, что обладали большей силой влияния, в результате оказывались в более привилегированном положении. Вот тот же Даниэль, один из самых сильных саппортов системы на данное время, с ним и Мастера-Наставники иной раз советовались, и домены целиком ему одному доверяли, а отчет он держал лишь перед самим Мастером-Создателем. А вот Ариэля, как правило, Наставники не замечали, лишь изредка кидая в его сторону приказы в обезличенной форме. И то, не по личному какому заданию, а так, чтоб поспешил или просто — на дороге у них не вставал. Вот и получалось, что пригоден он был только Младших пасти, со своей слабосильностью теряясь на их фоне.
И вот от неутоленной жажды возвыситься и стать заметнее, хоть в своих собственных глазах, похоже, обида Ариэля со временем преобразовалась в те самые качества: злость, завись и желание унизить слабого, которыми теперь и руководствовался он в своих действиях и поступках.
А мальчишки-то, попавшие под откат его обиды, могли оказаться и не только будущими Младшими… Как подозревал Даниэль, глядя на Братца, в свое время ему тоже такой «бракованный» Старший в наставники попался.
А Ариэль, как будто желая подтвердить это нелицеприятное сужденье о себе, не успев повернуться к ученикам после «обмена любезностями», отвесил увесистый подзатыльник одному из мальчиков, на свою беду оказавшемуся к нему ближе других.
— Кланяйтесь, недогадливые вы уродцы, перед вами Старший Брат, — зашипел настоявших парнишек, по мнению Даниеля, единственный здесь урод.
Между тем, четверо новеньких медленно, но довольно уверенно, выставив вперед левую ногу и слегка присев на правую, поклонились. Все, как их учили.
А вот пятый мальчик, стоявший чуть в стороне с потерянным видом, не смог — расставив руки в стороны, он пытался обрести равновесие, которое не давалось ему и без сложных па церемониального поклона. От судорожного напряжения мышц его крылья топорщились и подрагивали в полураскрытом состоянии, усложняя задачу. Отчего со стороны он выглядел как начинающий канатоходец, под ногами которого веревка, натянутая в воздухе, а не твердый каменный пол.
«— Дело плохо!» — решил Даниэль, и уже хотел запретить ребенку кланяться себе, когдаАриэль заорал:
— Выполняй, я тебе говорю, отродье ты бестолковое!
И подстегнутый окриком мальчик, тут же попытался наклониться вперед. При этом и не думая от страха, что полураскрытые крылья своим изгибом поднимаются гораздо выше его плеч и при наклоне удерживать равновесие станет еще сложнее. И в следующее мгновение, когда новенький почувствовал, что вес крыльев неуклонно тянет его голову к полу, он был вынужден слегка присесть, пытаясь таким образом распределить их вес еще и на ноги, но поняв, что все равно ничего не получается, резко рванул спину назад!
Даниэль в ужасе наблюдал, как перепуганный ребенок, широко распахнув глаза, замахал руками, ловя ускользающее равновесие, несколько раз переступил ногами и, так и не удержавшись, рухнул на спину. Мгновенно переместившись к нему, он обнаружил, что правое крыло вывернуто под неестественным углом, а мальчик в шоке от случившегося.
Даниэль аккуратно поднял его. Проводя ладонью по крылу, вправляя сустав и снимая боль, он старался не смотреть ребенку в лицо, чувствуя, что бешенство, уже клокотавшее внутри него, от затравленного вида «ангелочка» могло вырваться наружу и заставить сотворить что-нибудь ужасное с его наставником.
Но Старший все испортил сам:
— Ты что меня позоришь, неотесанный олух! — заорал он, накидываясь с кулаками на уже начинающего приходить в себя ребенка.
Этого Даниэль стерпеть не смог. Схватив урода руками за шею, он приподнял его над полом и начал трясти так, как будто в том вообще не было ни веса, ни силы.
— Если еще раз я увижу подобные издевательства над новенькими, то искалечу так, что для тебя придется создавать новое тело! — прошипел Даниель, жалея, что не может уничтожить того полностью.
«— Но зато все острые ощущенья от „удушья“ Братец прочувствует сполна!» — хоть такой мыслью попытался он удовлетворить свою разбушевавшуюся ярость.
И только тогда, когда Ариэль уже начал в панике дергать челюстью, безуспешно ловя «воздух» и закатывать глаза, а ноги задергались в судороге, Даниэль выпустилшею Брата из рук. Отползая, тот тер придавленное место и хрипел. Через несколько «минут», поняв, что его горло способно выдавать еще что-то кроме хрипа, он с нескрываемой уже злобой просипел:
— Ты не имеешь права вмешиваться! Они на моем попечении! Ты ответишь за это! Да, ответишь перед Мастерами! Да! Даже перед самим Создателем!
— Отвечу, не переживай, — усмехнулся Даниэль, — а ты, тем не менее, о моих пожеланиях не забудь. Что б ни одним пальцем…! Ну, ты понял, — с этими словами он отвернулся от Старшего и посмотрел на мальчиков, стоявших в стороне.
Четверо, как и ожидалось, были совершенно спокойны и равнодушно взирали на происходящее. А тот, что был причиной конфликта, тайком исподлобьябросал заинтересованные взгляды на них.
— Парень, не бойся больше Брата Ариэля, ты под моей защитой. Меня, кстати, зовут Даниэль, а у тебя уже естьимя? — мягким голосом, очень тихо, чтоб не напугать ребенка еще больше прямым обращением к нему столь значимой персоны, произнес Даниэль.
Мальчик молча покачал головой, но по его выразительному взгляду, очень ярко отражавшему все, что переживал «ангелок», было видно, как живущая в нем настороженность потихоньку начинает уступать место пока еще несмелому облегчению.
— Да, конечно, имя! — раздался хрипящий голос из-за спины. — Ты что, совсем зазвездился, из реальности выпал, он тут два «дня» всего! Он даже до Младшего Брата еще не дорос, а имена только Старшим дают! — с гаденьким харкающим смешком продолжал Ариэль, пытаясь подняться с пола, где он отлеживался, приходя в себя.
И Даниэль «помог» — опять схватил за многострадальную шею, вздернул вверх и поставил на ноги. Затем притянув Ариэля вплотную к себе и глядя глаза в глаза, а при таком захвате и превосходящей во много раз силе, да и одинаковом стандартном для всех Старших Братьев росте, тому было никуда не деться от этого, тихо сказал:
— Ты совсем тупой, да? Этот мальчишка второй «день» здесь и до сих пор не контролирует свое тело! Это ты выпал из реальности, если не понимаешь, к чему подобное ведет! Ну, так вот, я тебе скажу — имя он получит в самое ближайшее время, помяни мое слово! А ты начинай готовиться к тому, что войдя в силу, он тебе все издевательства припомнит! — и, подумав немного, добавил: — А я, если что, ему помогу.
