организмов. Который выдал результат близкий к инженерному по интеллекту, что у меня, что у Андрюхи. По крайней мере это теоретически оправдывало выбор нас из замороженных рабов у «работорговцев». Быстрое обучение необходимым профессиям. Нейросети Джоре разведдиверсионной направленности быстро справились с хиленькими вычислителями медкапсул и выдали на-гора тот результат, который был нужен нам.
После чего появился местный СБ-шник и корректно предложил пройти ментосканирование. Ну, чисто для того, дабы убедится, что мы не «засланные казачки» от всяких пиратов и арварцев. После чего, не менее корректно, был послан в дальнее эротическое путешествие. Что его, судя по всему, озлобило. И доверия не прибавило. Фактически, мы с Андреем были пленниками на корабле пограничников. Нет, нам выделили нормальную каюту. Размером в купейные апартаменты в незабываемом железнодорожном вагоне СССР. Два спальных места. Сверху и снизу. Зато есть отдельный санузел и утилизатор. Ну тут всё понятно. Всё-таки не линкор, и даже не крейсер. Особо и не разгуляешься. Пищевого синтезатора не было, к сожалению, так что бесформенную, безвкусную, белковую массу нам приносили приставленные абордажники во всем боевом три раза в день. Пришлось терпеть. Нас, почему-то, боялись. А может это общая инструкция по безопасности корабля – не знаю.
Ровно через двадцать минут после нашего появления на борту, искин пограничного эсминца был взят под полный контроль. Противостоять атакам двум диверсантам Джоре изнутри и трем кораблям Джоре он просто не смог. Просто не те весовые категории. Да, аратанцы всё еще считали корабль своим, но это было уже не так. Поэтому я сразу же, как только покинул каюту СБ-шника, переслал запись разговора Андрюхе и на все наши корабли.
Покумекав сообща, искины кораблей на всякий случай организовали связь с галонетом Содружества, благо передатчики на всех рейдерах были, нашли какой-то жутко заброшенный сегмент сети куда даже мамонты галонета не заходили лет триста уже и закинули туда зашифрованный файл протокола разговора с СБ-шником. Опубликовать его в основном сегменте – дело трех секунд. Чисто на всякий случай.
- По плану выполнения миссии. – подала голос Машка – Не психуй.
- Что там?
- Два часа, сорок минут до запланированного выхода тягача аратанцев из гипера. – доложилась Машка – Примерно двое суток они еще будут добираться до нас во внутрисистемном пространстве.
- Все время забываю, насколько внутрисистемные перелеты у техники Содружества медленные, по сравнению с техникой Джоре. Я нужен?
- В общем-то нет… - ответила Машка.
- Ну тогда я спать. В последние три цикла перед планированием так нормально выспаться и не удалось. Все время отключение с помощью сети. Бах – и новый день. Хочется, как в детстве. Спишь себе спокойно. Сны красивые…
- Спокойной ночи, командир! – отозвалась Машка.
- Спасибо.
- Спокойной ночи, командир. Сделаем всё красиво. – произнес Андрей - Меня как раз вызывают в СБ.
- Информацию скинул и… Да Ёбт!!! - не смог сдержаться я.
- Что там? – забеспокоился Номад. Связь с кораблями Джоре и экипажами кораблей была постоянная.
- Да нормально всё. – отмахнулся я – Лично капитан эсминца решил пригласить на беседу.
К капитану я сразу не пошел. Отписавшись, завернул в медсекцию. Просто нереально было. Либо я упал бы перед входом в каюту, либо в каюте капитана непосредственно. Сил вообще не осталось.
А вот док… Док был почти что свой. Этот гад сразу заподозрил в нас что-то не то и мы с Андреем, по минимуму, потихоньку сливали ему информацию с медкапсул. Каждый раз разную. За две неполные декады, когда ты видишь перед глазами либо затемненное бронестекло легкого скафа абордажника, крысиную морду сотрудника СБ и участливое лицо заведующего медсекцией… Пардон. Офицера медицинской службы. Выбор коммуникации очевиден. Остальные члены экипажа пограничного эсминца либо избегали нас, либо наши маршруты передвижения выбирались такие, чтобы не пересекаться. В любом случае, других членов экипажа я не видел и, если бы не шуршащие во все стороны сервисные дроиды – ей богу подумал бы что мы на эсминце одни. Хотя уже подконтрольный искин давал картинку, что на борту находится тридцать человек. Но вот как-то мы так всё время ходили, что были знакомы только с тремя представителями. Причем, с абордажниками – анонимно. Ну это они так надеялись, глядя на нас из-за поляризованных визоров шлема легкого абордажного скафа, ну да ладно.
И док был самым человечным среди них. Насколько это возможно. Не. Он не был эдаким добряком типа «Я сейчас забухаю и впендюрю тебе самую крутую нейросеть, что есть на борту». Нет. Но, по крайней мере, старший лейтенант медицинской службы, изначально человек сугубо гражданский, приписанный к пограничному эсминцу на два года обязательной службы, как он там оказался – история отдельная, увидев интересный случай, вцепился в него руками, зубами и даже пальцами ног, вспомнив, что мы происходим от приматов.
Ну а нам с Андрюхой что? Сначала просто ходили в медсекцию под конвоем, каждый раз радуя дока новыми показаниями. Вводя его в состояние когнитивного дисбаланса. Не, ну как такое быть может, когда медкапсула, сто раз проверенная, с утра на одном пациенте выдает двести пятьдесят интеллекта, к обеду падает до ста пятидесяти, а к вечеру поднимается до двухсот. Такого быть просто не может! Тут либо надо фитиль от неба до земли медтехникам вставить, хотя, не за что, сам сто раз проверил перед тестами. Либо садится за написание научного труда, ибо остальные члены экипажа дают стабильные результаты. А значит – имеется контрольная группа. Причем, на людях и почти легально. Тем более, мы не препараты проверяем. Просто параметры снимаем после тестов. И всё.
Собственно, так и произошла смычка города с деревней. Нам нужен был лояльный офицер на борту, доктор для этого идеально подходил, ну а ему нужен был материал для исследований. Добровольно там нифига не прошло. Там и я, и Андрей свои пси-способности приложили. Но самое главное – мы заполучили одного из ключевых офицеров корабля.
И вот теперь я находился в его храме, где он был богом, с просьбой о помощи. Немного струхнул. Судя по показаниям видеокамер, наш док и высших офицеров со всякими потертостями и неглубокими порезами на пинках из своей секции провожал. Сопровождая словами про обычную полевую аптечку. Выслушав мои путанные объяснения, посветив в глаза обычным фонариком, док вколол в руку из чего-то, похожее на пневмо-шприц, что-то убойное, от чего организм не только проснулся, но и
