мэрия. И ещё, — Командир всё не мог остановиться. — Там стенд стоит со списками. Впиши себя. Это очередь на цветные жемчужины и прочее добро от стаба. И не забывай пить живец.
— Хорошо.
— В общем, обустраивайся, живи, пока живётся, как говорится. За жильё платить не надо, только за бензин для ламп и генераторов.
— Хорошо… Ну, я пойду.
— Ты иди, добрых снов.
Попрощавшись, девушка направилась к своему скромному домику. В комнате нашла спички и подожгла лампу.
Ремень с кортиком сильно передавил ей бёдра, оставив глубокий красный след. Она испытала облегчение, когда сняла эту повязку. Затем сняла с себя сарафан, и спать легла лишь в нижнем белье. За окном отголоском была слышна музыка. Через несколько минут стали раздаваться звуки выстрелов и взрывов. «Тихое место» в ту ночь было совсем не тихим, но девушке нужно поспать, как и советовал Командир, поэтому она закрыла уши подушкой и незаметно для себя уснула.
Анна-Мария снова ощутила удушье и тяжесть в груди. На этот раз ей снилось, что она стала отвратительным монстром, и в прежней больнице её все боятся, убегают. От этого ей хотелось кричать, чтобы убедить коллег, что она не чудовище, но всё тщетно, рот не слушался. Она подошла к зеркалу в уборной и в отражении вместо себя увидела снова взрослую женщину с седыми волосами и карими глазами. От ужаса девушка соскочила и стала жадно хватать грудью воздух.
«Неужели мне всегда здесь будут сниться кошмары?!» — испугано подумала. За окном виднелось серое утро. Окончательно пробудиться и не залёживаться в постели ей помогла мысль: «Так. Стоп! А я ещё не стала монстром?». В панике соскочила и стала осматривать своё тело, вроде изменений никаких нет. Затем тихо спустилась на кухню и заглянула в маленькое зеркало над обеденным столом — порядок! Направилась обратно, наверх, как вдруг её окрикнул Ментор: «Так на «жатву» пойдёшь?». Смущенная, девушка взобралась наверх ещё быстрее.
Поняв, что сна ей больше не видать, решила сходить в магазин Лоретты и забрать свои вещи. Внизу за столом в своей комнате сидел её сосед и чистил свой пистолет, и также разобранным рядом лежал автомат.
— Купи рис и котлеты. В холодильнике пусто. — он громко проговорил, не поднимая глаз.
Девушка немного растерялась, но не стала поддаваться на провокацию.
— Я ваших вкусов не знаю, поэтому вам лучше самому закупаться.
Тот усмехнулся, и вроде как смягчился.
— Тебе оружие нужно. Если подождешь меня минут десять, я помогу тебе с выбором.
— Я вчера нож купила.
— Отлично! Жаль только, что он не стреляет.
— А я не собираюсь никого убивать. Я буду тихо-мирно жить, устроюсь барменом или продавцом к Лоретте.
Тот засмеялся в голос.
— Ты думаешь, что хорошо устроилась? Худшее, что ты здесь можешь сделать для себя, так это пытаться жить как прежде. — его тон сменился на грубый. — У нас через три часа учения, настоятельно рекомендую присутствовать, а до этого — купить оружие.
— А что это вы раскомандовались?! Это моя жизнь, и мне решать, что с ней делать.
— Знаешь, да… Тогда иди купи котлет.
Анна-Мария поразмышляла с полминуты, затем уверенно зашла в его комнату и присела на диван напротив стола. Ментор медитативно натирал длинный ствол своего серебристого пистолета, и будто нароком, не спешил.
— Вы разве не должны сейчас помогать товарищам?
Он начал медленно ей разъяснять.
— Я, вот прямо сейчас, помогаю своим товарищам. Чтобы в случае нападения на моего товарища, моё оружие совершенно точно смогло пробить голову противника. Как и тебя, я должен обучить, чтобы ты могла защитить и себя и наших товарищей, если потребуется. И я разрешаю тебе, обращаться ко мне на «ты».
Не выдержав его апломба, девушка не спеша встала и молча пошла, куда планировала.
«Не надо мне такого счастья. Зачем мне иметь дело с человеком, который ходит и своим носом потолок царапает? Здесь есть нормальные люди, к ним и обращусь. И надо съехать от него подальше. Может из-за него кошмары и снятся» — сердито подумала девушка.
Было пасмурно. Стаб уже вовсю бодрствовал. Каждый житель спокойно занимался своими делами, стараясь не нарушать укоренившийся здесь покой. Анна-Мария услышала шорохи за домом командира и решила проверить, что там. Она подошла к входу теплицы, и увидела, как их главнокомандующий что-то заботливо высаживает в коричневый глиняный горшок.
— Доброе утро. — робко обратилась к нему девушка.
— А, привет, принцесса. — тот отвлёкся. — Я бойцов своих хороню. Четверых. У каждого будет своё дерево: у Шустрого — яблоня, у Водилы — слива, у Парижа — персик, вон, я их уже посадил. — мужчина указал рукой на три горшка вдоль стены теплицы. — А у Кассира будет абрикос.
Командир закончил поливать саженцы и предложил девушке посмотреть на свой сад. Та, не раздумывая, согласилась. Выйдя из теплицы с другой стороны, она изумилась красоте сада Командира. Там были и цветы, и деревья, и ягоды разные, и кусты шиповника, и малины и ещё много-много всяких, знакомых и не очень растений, и почти всё было высажено в клумбы.
— Всё, что ты здесь видишь — это мои бывшие товарищи. А это, — он указал на одинокую ель, высотой чуть больше метра, — моя возлюбленная. Благодаря ей я — Командир, хоть и не она меня крестила.
— А как это случилось?
— Наш стаб не стабильный. Он перезагружается каждые 16 месяцев. Но когда мы нашли его, то были убеждены, что он стабилен. Всё здесь было в ужасном состоянии. Нам с Николь, так звали мою любимую, здесь понравилось. Уж слишком спокойное место, незаметное. И стали мы его обживать. Не одни, у нас команда была. Но вот как-то так вышло, что я в лес за грибами пошёл, а они все остались. Утро раннее было, как сейчас, наверное. Возвращаюсь, а стаб не узнать — новая деревня. — рассмеялся главный, — Полно людей незнакомых, а мои ребята все с ума сошли, под откат попали. А Николь погибла.
— Мне очень жаль.
— Да, мне тоже. — Командир поник. — Но дело давнее. Стараюсь лишний раз не ворошить прошлое. Я ведь жив зачем-то, значит так Богу угодно.
— Думаешь, это Бог тебя в Улей поместил? Извини, если грубый вопрос.
— А кто же ещё? Кто-то ведь этот Улей сотворил… Если это не Он сделал, то Он точно сотворил тех, кто сделал этот Улей.
Анна-Мария — бывшая медсестра, милосердие — её второе имя. Она, будучи атеистом с уважением и трепетом отнеслась к чувствам Командира. Человек столько
