воешь, крысеныш? — Капитан встал и почти нежно опустил на голову Лима пудовый кулачище, отчего тот вдавился в стул. — Перед тобой не травоед, а подполковник из Министерства полиции И он тебя правда в следующий раз убьет
У меня было несколько оперативных "крыш". Одна — подполковник секретного розыскного сектора МП.
— У-у-у, а я знал, что ли?!
— Будешь знать. — Капитан еще раз стукнул Лима кулаком по голове и крикнул выводным: — Спрячьте его в клетку!
Выводные потащили "крысу", награждая его пинками. Полиция все меньше и меньше церемонится с этим отребьем.
— Нет, их все-таки надо отстреливать, — вздохнул капитан. — Сегодня у него нож. Завтра — ЭМ-автомат, и он уже в "малом клане" или свободной банде, делает карьеру, убивая людей… Вас развезти по домам?
— Сами доберемся. На такси.
— Тогда до свидания. Спасибо за помощь. Я давно хотел зацепить эту компанию.
Лика — теперь я знал, что ее зовут именно так, потупив взор, положив руки на колени, сидела на диване сосредоточенная, грустная. Волосатый негодяй разбил ей губу, но в целом она отделалась легко. После потасовки я ее не видел — ехали в разных машинах. Теперь я мог спокойно рассмотреть ее. Высокая, выше меня, с медными волосами, полногрудая, талия тонкая — ну просто находка для СТ-шоу. Лицо нельзя сказать, что образец красоты, может, черты и не идеальные, чуть широковат нос, высоковат лоб, но все равно — очень неплоха. Очень.
— Нас, по-моему, отпускают на свободу, — улыбнулся я ей. — Я провожу вас?
— Буду признательна. — Она кинула на меня взор, и я тут же утонул в ее черных цыганских глазах. По спине прошла электрическая дрожь. Такие глаза могли быть только у женщины, которую я искал всегда, во всех прошлых жизнях и вот наконец нашел Потрясающе!
Синий световой столбик стоянки мерцал неподалеку от дверей участка. Я вставил в зев идентификатора свою карточку и потребовал:
— Машину.
Через четыре минуты перед нами остановилось стандартное такси, синее, с желтой полосой. Я распахнул дверь, пропустил на заднее сиденье Лику и сел рядом с ней.
— Тебя куда отвезти?
— Не знаю. Наверное, к тебе.
Она осторожно обняла меня и положила голову мне на плечо. Ну вот, награда Ланселоту за ратную доблесть — сердце прекрасной дамы. В пуританские времена подобное поведение девушки выглядело бы донельзя аморальным. Но XXII век все-таки имеет свои преимущества.
Дальше все происходило как в полусне. Мое сознание будто разделилось на несколько частей. Один Я со стороны холодно и разумно фиксировал происходящее. Второй Я машинально делал то, что было необходимо сделать. Третий Я отдался несущим его куда-то в сладостный край волнам безумия и забвения всего и всяпрошлого, настоящего, будущего.
Помню, на кухне я готовил ужин. Мы пили вино Настоящее вино, изготовленное Вадиком Копытовым — одним из последних фанатиков натурального виноградарства. В этом напитке таилась какая-то первозданная прелесть. Ели соленые скрубжки, лунный мату. Плавно длился легкий, ни к чему не обязывающий разговор. Я шутил, иногда остроумно, она смеялась Я интересовался, откуда у нее такое имя — Лика. Она отвечала, что и сама хотела бы знать, да только родители так и не открыли секрет. Слова в нашем общении были третьестепенны. Главное, я не мог оторваться от этих всепоглощающих глаз.
Потом я обнимал ее, мы стояли посредине комнаты, и я ловил своими губами ее губы. Мои руки скользили по ее спине, ощущая гладкий материал платья. Впрочем, платье было уже не нужно, мы оба прекрасно понимали это. Платье опущенной шторой хлынуло вниз, открывая доступ в ирреальный, чудесный мир ошеломляющих чувств, головокружительных ощущений и восторга. Мои пальцы осторожно гладили ее груди, живот, скользнули ниже. Ее руки были легки и сказочны, как у феи, как только у нее это получалось. Мы легли, и началось какое-то безумие…
В сон мы провалились только под утро. Я очнулся мгновенно, будто робот, к которому подключили питание И сразу на меня обрушились воспоминания и ощущения прошедшей безумной ночи. Я окунул лицо в разметавшиеся по подушке медные волосы, и в этот миг мне было ясно, что никаких тягот и мерзостей в мире просто не существует. Мир прекрасен. Прекрасен, как солнечный свет, струящийся сквозь стекла комнаты, как зелень деревьев на улице, как голубизна неба. Жизнь прекрасна!
МОСКВА. 8 ИЮЛЯ 2136 ГОДА
За несколько дней знакомства с Ликой я подрастерял боевую форму, это и стало одной из причин, по которой я влип в историю. Обвинять в чем-то Лику у меня и в мыслях не было, это просто невозможно. Ведь ничего лучшего в моей жизни никогда не было и быть не могло. Такую женщину можно встретить только раз в жизни. Встретить — и умереть от любви,
Впрочем, уж что-что, а умирать я не собирался. Я' жил полной, как никогда, жизнью. Я ловил любую секунду нашего с ней общения. Время начало вытворять странные фокусы, оно стало резиновым — то растягивалось и текло до безобразия медленно, когда Лики не было рядом, то летело на всех парах, когда она находилась со мной. А в самые сладостные минуты вообще останавливалось, и тогда вся Вселенная коллапсировала и обрушивалась в одну сингулярную точку, в которой были только две бесконечно счастливые души — моя и Лики.
Что в ней было такое — я и сам иногда не мог понять. Внешность, прекрасная фигура — это важно, но бывают женщины и покрасивее. Изящество, аристократичность — конечно, но бывают и не хуже. Податливость, мягкость и вместе с тем твердость, чувствительность, несомненный ум, умение говорить и умение молчать. Не знаю, она походила на красивую грациозную кошку. Но дело было и не в этом. В ней ощущалась какая-то фантастическая энергия, притягивавшая ее и меня, как разные полюса магнитов.
Может, кто-то скажет, что я был просто влюбленным дураком, у которого на старости лет (шутка!) взыграли нежные чувства. Коллеги, знающие меня по работе, может, и позабавились бы — железобетонный оперативник, прошедший через все и повидавший такое, что обычному человеку лучше не видеть, расплылся, размазался по поверхности жизни, как студень. Скажи мне кто-нибудь такое еще месяц назад, я рассмеялся бы, потому что знал: быть такого не может. Но месяц — это так давно. Тогда в моей жизни еще не было Лики.
Иной раз я ловил себя на том, что готов бросить все, и пусть летят в тартарары служба, новое задание, сослуживцы, управление. Плевать мне на все, что составляет мою жизнь. Я действительно был готов
