Ознакомительная версия.
У двери старого, заброшенного магазина вмиг протрезвевший Пригоршня огляделся.
– Чисто.
Мы нырнули внутрь, спустились по лестнице в свое убежище, запалили керосинку и провалились в тяжелый сон – что ни говори, а намучились с «ластиком» знатно…
Я проснулся от того, что Пригоршня тряс за плечо:
– Вставай, нам собираться еще.
Знакомая обстановка бывшего бомбоубежища действовала успокаивающе, как родной дом. В каком-то смысле это и был мой дом, по крайней мере, в других столь гостеприимных местах давно не доводилось ночевать. Деревянные лежаки вдоль стен, сдвинутые столы посреди комнаты, прохлада и запах сырой известки. Никита уже сообразил завтрак – разогрел на газовой горелке по банке тушенки, заварил кофе.
– Который час?
– Шесть утра.
Ох… Я дополз до умывальника, налил себе чаю, без аппетита поковырял тушенку. Пригоршня наворачивал, и глаза его подозрительно сверкали.
– Да, Никита, смотрю, поразила тебя стрела Амура…
– Че?!
– Энджи эта, говорю, тебе понравилась.
– Да не… Ну, ничего так. Дело интересное. Ты, Химик, умный. Вот скажи, откуда у девчонки карта новой Зоны? Ты в эту историю с Бельмастым веришь?
– Ну, с одной стороны, нет причин не верить. С другой – кто же нам всю правду расскажет, сам подумай? И, с третьей, даже если Энджи наврала с три короба – какая нам разница? Ничего такого, чтобы заманить нас в ловушку и убить, мы не знаем, не умеем, и имущества – кот наплакал.
Логика, как всегда, подействовала на Никиту: простые доводы напарник уважал.
– Кстати, об имуществе. – Пригоршня отодвинул опустевшую банку. – Нам нужна снаряга на шестерых.
– На четверых, – поправил я. – Патриоту и Шнобелю жирно будет, пусть со своим прутся. Тем более, ты же знаешь, Патриот у нас слегка сдвинутый. У него даже обувь отечественного производства! И ничего, кроме Калаша и Макарова, его взять не заставишь.
Пригоршня пренебрежительно хмыкнул. Да, чудачества Патриота были известны всем сталкерам Любеча, а может быть, и Зоны. Деньги у парня, вроде, водились, но ходил он в армейском камуфле, кирзовых сапогах (и портянки наматывал!), с допотопным вещмешком, а современным пистолетам предпочитал классический, но не дальнобойный и уж точно, не прицельный, ПМ. Поговаривали, что курит Патриот «Приму» без фильтра, пьет исключительно водку и закусывает только российскими продуктами. В общем, у каждого – свои тараканы, у Патриота они были относительно безопасными, чудными просто.
Шнобель же – малый запасливый. Он нам, конечно, боевой товарищ, но не друг. И уж точно мы не подписывались его содержать.
Остаются Энджи с дядюшкой Виком.
Пригоршня подхватил керосинку, и мы перешли в необитаемую часть убежища, служившую складом.
За те пару лет, что мы с Никитой работаем в паре, скопили достаточно. Случись «разводу» – замучаемся делить. Шкафы и полки были плотно заставлены контейнерами с артефактами (недостаточно дорогими, чтобы быть проданными в голодные времена и недостаточно уникальными, чтобы тут же, по нахождению, быть использованными – рядовыми, но необходимыми), на специальных стойках – оружие (прямо скажем, далеко нам до американских боевиков или магазина, но не бедствуем). Грудами на полу – шмот и снаряга, более-менее разобранные по категориями.
Патроны находчивый Пригоршня всегда покупал про запас, «шоб було» и хранил в сундуке.
Я не собирался ни на что менять М-4, разве что планка Пикаттини позволяла присобачить подствольный гранатомет, о чем стоило подумать, а вот Никита, осмотрев оружие и почесав шрам на лбу, заявил:
– Возьму-ка я АА-12.
Эту машинку мы еще не использовали, Пригоршня купил в припадке мотовства. Автоматическое ружье двенадцатого калибра с барабанным магазином на тридцать два патрона. Дробь, понятно, или картечь. Мутанта не просто остановит – разнесет в клочья, единственный минус – прицельная дальность всего сорок метров, меньше, чем у Макарова.
– Винтовку тоже возьму, – заверил меня Никита.
Пригоршня – он такой. Он лишние семь с половиной кило упрет и не поморщится.
Короткоствол у нас был одинаковый – глок-17, замечательная, как по мне, машинка.
И, естественно, рюкзаки с системой молле, разгрузы, очки солнцезащитные (актуально для весны), перчатки, обувь. Аптечки, еда, фляги; дезинфектор для воды; запас батареек; всякая мелочь типа сменных носков (мелочь-то мелочь, а стертые в кровь ноги во время похода – приговор). Патроны – в магазинах и россыпью. Это в боевиках герои просто отбрасывают пустые магазины, им сценарист новые подгонит. В нашем случае так не выйдет. Истратил – набей.
Оружейное масло, набор для ухода за стволом – обязательно. Оружие – товарищ и брат в бою, подведет – даже некого обвинить будет, сам виноват.
Я примерил кепку.
Пригоршня остался в ковбойской шляпе, еще на шею, пижон, платок нацепил.
Взглянув на платок, я сунул в рюкзак шесть респираторов – это Зона, а не Бродвей, вполне могут пригодиться.
Светошумовые гранаты, обычные «лимонки», веревки – да хотя бы в случае с «ластиком» что бы мы без них делали? Фонари – тактические, налобные, «динамо» – в Зоне есть места, где батарейки дохнут. Спички во влагонепроницаемой упаковке. Котелки, кружки, миски, ложки. Нож у каждого свой.
Спальники. Две палатки.
Оглядев рюкзак и прикинув его вес, я попрощался с позвоночником.
Ну, с нами понятно, шахиду одеться – только подпоясаться, мы быстро собираемся.
А вот «с нуля» и из имеющихся запасов нубье экипировать, тем более – хрупкую девицу… Энджи ведь на себе тридцать кило не утащит, ежу ясно.
Чем обычно вооружаются нубосталкеры? Пригоршня мог бы, если бы умел связанно излагать, лекцию прочитать на эту тему. Правда, мне пришлось бы сидеть в будке суфлера и старательно «запикивать» то, что он думает о покупателях и торговцах…
– Как думаешь, что ей подойдет? – спросил Никита, будто прочитав мои мысли.
– Розовенькую винтовку подари, – на автомате отбрил я. – Или сразу – кольцо с брюликом.
– Ей бы глок сорок второй, – мечтательно закатил глаза Пригоршня.
– Дружище! – воззвал я. – Очнись! Ты не предложение делаешь, а на мутантов идешь! И ты не в магазине, выбирай из того, что есть.
Арсенал, и правда, не был рассчитан на хрупких дев. Временно отложив проблему вооружения Энджи, мы собрали неплохой комплект Вику: все, как у себя, только не М-4, а М-16, подержанная, но крепкая.
На девушку взяли самый маленький броник (все равно – утонет) и самый небольшой рюкзак, куда воспылавший нежными чувствами Никита от щедроты душевной упаковал банок десять тушенки.
– Ты бы еще вязанку дров положил… – посоветовал я. – Ей же это ни с одним артефактом не утащить! Тебе девушка нужна – чемпион по пауэр-лифтингу, ты бы ей песни под гитару пел.
Ознакомительная версия.
