Ознакомительная версия.
На другом конце стоянки из «Крайслера» выдвинулся Медведев, с утра еще громаднее и толще, похожий на православного священника из глубинки, где хорошо покушать чуть ли не единственная радость в жизни.
Я подумал, что помимо все прочих разделительных линий мир расслоился еще и на безобразно толстых и спортивно подтянутых. Толстые – это люди из сидящих на пособии, у них достаточно средств, чтобы жрать от пуза, одеваться в модные одежды, ездить трижды в год отдыхать на южные острова и каждый год покупать новую машину.
Спортивные – это бизнесмены, ученые, миллиардеры, этим некогда отдыхать, даже вместо юга предпочитают пять минут прожариться в солярии и говорить коллегам, что вот отдохнул месяц на море в собственном дворце. Эти спортивные ограничивают себя в еде, каторжанят на тренажерах, принимают мощные ноотропы и работают, работают, работают без выходных и отпусков.
Медведев из числа толстых: но не совсем уж необъятно толстых, а так, полутолстых, хотя и толстых. У него хорошая работа, однако, отбыв на ней свои шесть часов, устремляется к выходу, уже забывши, где был и что делал. Мысленно он уже в пивбаре, откуда и домой захватит ящик баночного, дома во дворе уже разложен мангал, шашлычки из баранины, отбивная, хамон, а на десерт груды восточных сладостей, никаких тренажеров и ограничений в еде, пусть миллиардеры себя мучают, а мы, простые и честные, нам жизнь не дорога, жрали от пуза и жрать будем…
Блин, и такой тоже работает в лаборатории, где все стремятся как можно быстрее создать антиэйджинговый препарат нового поколения!
Мы встретились у входа в здание, он остановился, вежливо пропуская меня вперед, я тоже остановился, пропуская его, в свою очередь.
Он хохотнул:
– Ты чего?.. Ты же больной!
– А ты… внушительнее, – ответил я. – Солиднее.
– Но ты доктор, – напомнил он, – а я всего лишь бакалавр. Хоть и толстый.
– А-а-а, – сказал я, – вообще-то да, худой доктор старше толстого бакалавра, а вот насчет кандидата не уверен…
И важно прошел в здание, пока Медведев придерживал для меня дверь, чуть-чуть двигая ею взад-вперед, делая вид, что вот-вот с силой прихлопнет.
Здание нашего великолепного научно-исследовательского центра входит в корпорацию Игоря Мацанюка, хотя самого Мацанюка никто у нас не видел, что и понятно: таких центров у него десятки, если не сотни.
Сама корпорация Мацанюка не занимается ни бизнесом, ни наукой, ее область – стратегия развития, разработка правил, а также поиск инноваций, в которых, как говорят, Мацанюк особенно силен, у него нюх на перспективные новинки, благодаря которым и построил с нуля свою многомиллиардную империю.
Еще корпорация, как мы слышали, планирует долгосрочные освоения каких-то новых рынков, глобальных, вырабатывает и совершенствует философию корпоративного духа, общей цементирующей деятельности, что для нас совершенно непонятно, вроде марсианского языка.
У корпорации по всему миру есть подразделения, но даже для них мы – низшее звено, что занимается всего лишь работой и бизнесом непосредственно, как и всякие там совсем примитивные заводы и фабрики. Для корпорации они то же самое, что и наш НИИ, работаем сами по себе и по своим планам, однако же и мы, как муравьи, тащим свои песчинки в огромное здание продолжающей расти и укрепляться корпорации.
Медведев поглядывал на меня испытующе, пока лифт возносил нас наверх, обронил вроде небрежно:
– Шеф говорит, наметился путь к разработке некой уникальной вакцины… ну, не вакцины, а метода, что вылечит и самых неизлечимых?
– Такого не бывает, – ответил я.
Он ухмыльнулся.
– Это я журналюгствую. Они всегда так преподносят.
– Пока очень дорого, – сообщил я, – и сложно. Но да, удалось, теперь нужно упрощать и удешевлять.
– То-то все всколыхнулись, – сказал он со странной интонацией. – Бросить мне свои митохондрии, перебежать к вам, что ли?
– Не опоздал? – поинтересовался я. – Долго оценивал… К нам четверо прибились, что обрадовало нашего шефа и вроде бы огорчило Виншекина и Уварова.
– Придется подвинуться, – сказал он с пониманием, – а то и поделиться славой?
– Вот-вот, – согласился я. – Теперь все вместе кричат: «Понаехали тут!»
Лифт начал замедлять скорость, что значит, осталось два пролета, Медведев сказал зловеще:
– Ничего, скоро железячники всех нас поставят… Гады. Сегодня мы еще обходим их на полкорпуса, но у них дорога длиннее, а у нас уже тупик бежит навстречу.
Двери распахнулись, он вышел первым, уже как всегда брызжущий энергией и уверенностью, я ощутил, как мои плечи опускаются сами по себе, как под незримой тяжестью.
Все верно, на финишную прямую вышли, как био, так и нанотехнологии, или железячники и мокрохвосты, как мы обзываем друг друга. Там и здесь уже определились с дорожной картой, как именно пройдем к бессмертию, но кто из нас первым даст человеку излечение от всех болезней и даже бессмертие… пока не скажет ни один футуролог.
Едва я вышел из лифта на двадцать четвертом, где среди десятка лабораторий и моя, на площадку навстречу выскочил Лазаренко, весь взъерошенный и таинственный, сказал страшным шепотом:
– Стой, стреляю!.. Нет, не сигарету стреляю, а стреляю на упреждение. Или предупреждение? В общем, иди тихо, не ори, руками не размахивай, а то застрелят. У шефа в кабинете полиция!
Я охнул.
– Что стряслось?
– Никто не знает, – сообщил он.
– Совсем ничего?
Он покачал головой.
– Нагрянули, все закрыли, я не могу даже свой личный ноут взять!.. Так и лежит на столе, а там меня уже могли завалить, когда я на автомате повез паки через море на утлой шхуне… там же пираты и морские драконы!.. Ты вообще-то как?.. Может, тебе все-таки лучше постельный режим?.. Через недельку, даже раньше, можем повторить попытку!
– Знаешь, – сказал я, – давай пока не спешить. Я еще не чувствую, что вот-вот склею ласты.
Мне показалось, что он хотел вздохнуть с облегчением, но удержался, все-таки я и друг, и хороший работник, хотя, конечно, сделай такую операцию олигарху, содрали бы с него несколько миллионов долларов.
– Ну ты смотри, – сказал он, – если что, сразу свистни.
– Сразу, – пообещал я. – Сам знаешь, жить охота… Особенно, когда до бессмертия прям рукой дотянуться.
– Дотянемся, – пообещал он, но прозвучало так, что они дотянутся, но меня среди них уже не будет. – Сейчас идет такой мощнейший рывок!
– Не успеваем понять, – согласился я, – что в соседних отделах создают.
– Надо продержаться, – сказал он. – Ты сильный, продержишься. У тебя мотивация!
Ознакомительная версия.
