— Значит, ты уверен, что в этом году войны не избежать?
— И она будет в лучшем случае на два фронта.
— В лучшем? — Удивился Петр.
— Именно, что так, государь. Есть сведения от резидента в Швеции. Позиции партии «шляп»* сильно упрочились, все идет к тому, что в самое ближайшее время они будут главенствовать в рикстаге**.
*Партия «шляп» — шведская политическая партия, сторонница реваншистских настроений по отношении России. Явилась инициатором русско-шведской войны 1741–1743 годов. В реальной истории пришла к власти в 1739 году.
**Ри?ксдаг — однопалатный парламент Швеции, состоящий из 349 членов, избираемых по пропорциональной системе сроком на четыре года.
— Коллегия иностранных дел ни о чем подобном не сообщает.
— Все верно, государь. Идет тайная борьба, используются самые грязные методы. Ничего удивительного, что посол не владеет этими сведениями. Противостояние более усилилось, как только от посла в Турции и Персии поступили сведения о возможной войне против России. Весьма удобный момент для тех, кто жаждет наказать этих русских дикарей, за свои прежние поражения.
— Итак, Турция, Персия и Швеция. Хорошо, хотя бы с Польшей вопрос разрешился благоприятно. Хотя. Против нее так же придется держать целую армию. От шляхты можно ждать чего угодно. Андрей Иванович, насколько реально, вступление в войну Швеции уже в этом году?
— Этого им не осуществить при всем желании, государь. Но уже через год, очень даже возможно.
— Ты сможешь, что-либо предпринять?
— Мы стараемся, государь. Но на многое рассчитывать не приходится. Пророссийская партия получила от нас триста тысяч рублей, на подкуп сторонников и иную деятельность. Но…
— Надежд скорее всего не оправдают, — сквозь зубы, посетовал Петр.
— Не оправдают, государь. Если нам удастся отдалить падение сторонников мира с Россией хотя бы на год, это уже будет удача великая. Этим мы сможем отыграть минимум еще год мира.
— Не ошибся ли я два года назад, когда можно было захватить весь Крым? Как считаешь, Андрей Иванович?
— Не было в том ошибки, государь. По превости так оно казалось. Но на поверку вышло, что решение было верным. Малой кровью, сильно ослабили татар, да еще и вернули утраченные территории. Если же вспомнить, что через год в Крыму разразилась чума… Ты прямо провидец, да и только, — покачав головой и поднося к губам бокал с вином, произнес Ушаков. — К тому же, теперь у нас в Запорожье имеются опорные пункты, с обширными магазинами*.
*Магазины — здесь военные склады.
— Да. Для броска в Крым сделано многое, но далеко не все. Грядущая война не ко времени. Вбить бы клин меду Персией и Турцией.
— Боюсь, что сейчас это невозможно, — вздохнул Ушаков. — Остается только напасть самим, не дожидаясь пока начнут они. На мой взгляд, наиболее благоприятная ситуация именно против турок.
— Да, пожалуй твоя правда. Бить врага поодиночке куда как сподручнее, — задумчиво произнес император.
Вообще-то была возможность избегнуть войны с Персами и сосредоточить усилия против турок. Вот только для этого пришлось бы уступить Надиру, Прикаспийскую губернию. Еще пять лет назад такая возможность вполне рассматривалась. Персии были возвращены Мазандеран и Астрабад, где Россия так и не смогла утвердиться и фактически ее власть ограничивалась линией укреплений.
Однако, в последующие годы в губернии дела пошли значительно лучше. Левашов, будучи губернатором и имея достаточно широкие полномочия оказался превосходным хозяйственником. Им была организована добыча нефти. На сегодняшний день из Баку вывозилось три миллиона пудов нефти. Это не считая того, что продавалось в другие страны из месторождений в провинции Ширван. К тому же, уже в этом году, добыча нефти должна была увеличиться до шести миллионов пудов. Фотоген разлетался на ура, как горячие пирожки.
Значительно улучшились дела с шелковым промыслом. Несколько лет назад, губернатор изрядно вложился в посадку шелковицы*, разбив огромные сады. Дерево оказалось неприхотливым и легко принималось на всей территории губернии. Дело оказалось довольно прибыльным, а главное явилось прекрасным приработком для местного населения, у которого шелк-сырец скупался казной по твердым ценам. Было организовано два десятка крупных мануфактур ориентированных на производство шелковых нитей, тканей и ковров.
*Шелковица — тутовое дерево.
Левашов сумел наладить более тесную торговлю с той же Персией. В результате предпринятых им мер, товарооборот увеличился в разы. В комерц-коллегии были недовольны его своеволием и понижением таможенных пошлин. Но как оказалось, проиграв в одном, он в результате выиграл за счет больших объемов. Это оказалось на руку и русским купцам и казне в целом.
Кстати, в России появился и первый чай, выращенный на ее территории. Это была инициатива Петра. Вернее, он высказал свое предположение, а уже Левашов деятельно принялся осуществлять задумку. Правда, опытный участок включал в себя только три сотни кустов, в районе Ленкорани. Но зато результаты, четырехлетнего труда сманенного китайца, были весьма впечатлительны. Самое главное, то что чай прекрасно прижился на горных склонах Ленкорани.
Немаловажным оказалось и то, что местному населению данная культура пришлась по душе. Вернее высокая цена, на сам чай. Шутка ли, в России его стоимость за один фунт достигала тридцати копеек. Это в то время, когда четверть* ржи стоила сорок.
*Четверть — единица измерения, для зерновых составляла 131 кг.
На сегодняшний день, Прикаспийская губерния уже не просто не висела грузом на казне, но даже имела некоторые излишки. Это способствовало и дальнейшему росту производства, и усилению авторитета России. Везде где стояли российские гарнизоны были устроены бесплатные лечебницы и оспенные дома, врачи для которых выписывались из Европы или ехали из России за счет местной казны. При всех мануфактурах действовали ремесленные училища.
В российских учебных заведениях были не редкостью студенты из представителей знати Прикаспийской губернии. Были они и в военных училищах. Несколько десятков имели офицерские чины и служили в регулярной армии. Не сказать, что данное обстоятельство было благосклонно принято, даже в рядах армии, не говоря уже о дворянах и духовенстве.
Но офицеры иноверцы, буквально рыли землю, доказывая что они настоящие воины. Кстати, большинство из них служили на границе с крымчаками, а не отсиживались по тыловым гарнизонам. Начальство не могло на них нахвалиться, а подчиненные наконец уверовали в своих командиров. Правда, в основной массе, по их поводу все же сохранялось стойкое предубеждение. Но это был весьма существенный шаг в сторону привлечения на свою сторону знати Прикаспийской губернии.
