Ознакомительная версия.
– А я? – набычился Масляков.
– Ты остаёшься на месте. – Ротный одной фразой расставил точки над i. – На тебе охрана и оборона места забазирования.
– Понятно. – В голосе Маслякова прозвучала обида, но спорить он не посмел – себе дороже.
Совещание закончилось, командиры разошлись выполнять распоряжения. Ефимов, уже успевший определиться с личным составом, вызвал старших троек и назвал фамилии:
– Со мной идут Горелов, Арсанов, Агушев, Назорян.
– А меня не берёте? – Боровиков нахмурился.
– Нет.
– Сергей Михайлович, – растягивая слова, старший сержант сокрушённо покачал головой, – а если у вас бой, а я тут?!
– Да не будет никакого боя, – заявил Ефимов и, поглядев в лицо огорчённому командиру второго отделения, пообещал: – В следующий раз.
Фёдор скорчил недовольную гримасу, но на этот раз промолчал. Ефимов же поправил кепку, привычно повернув её козырьком вбок, и начал отдавать указания:
– С собой только оружие, разве что в «мародёрники» разрешаю положить по баклажке воды. Всё. Разойдись! Те, кого назвал, через десять минут здесь.
Старшие троек ушли. За спиной хрустнула ветка. Ефимов обернулся на звук и увидел понуро бредущего командира.
– Не ломай голову. – Старший прапорщик, забросив за плечо автомат, шагнул навстречу группнику. – Ещё нагуляешься. Брось переживать, всё только начинается.
– Да пошёл он к чёрту! – Масляков махнул рукой куда-то в чащу. – Остальные, значит, в поиск, а я на попе ровно?
– Виталь, – примиряющее поднял руку Ефимов, – кому-то всё равно надо оставаться здесь. Опять же, если что-то случится, в стороне не останешься. Бежать на выручку – тебе.
– Это понятно, – невольно согласился группник, – но всё равно обидно.
– Я же говорю: не бери в голову.
– Ну да. – Под ногой у Маслякова хрустнула очередная ветка, он поморщился и пошёл дальше. Хруст продолжался довольно долго – Виталий Кириллович обходил посты охранения.
Время, отведённое на поиск, подходило к концу. Предстояло возвращение к месту организации днёвки. Ефимов остановился, показал знаками: «Круговая», «Я. Один. Пройду чуть вперёд», «Десять минут».
Внимательно следивший за ним Горелов понимающе кивнул. Подумав, Ефимов сделал несколько шагов назад, приблизившись к сержанту, зашептал одними губами:
– Случится у меня «встревон», действовать по обстановке. Если решишь выдвигаться ко мне – предельно осторожно. Если стрельба с моей стороны прекратится, то вам там делать нечего. Понятно?
Горелов снова кивнул.
– Это приказ. Я не стреляю – значит, по той или иной причине всё кончено. Либо я приду сам, либо мне уже не поможешь. Повторяю: в этом случае однозначно отход.
Горелов кивнул третий раз.
– Я пошёл. – Ефимов развернулся и в три шага скрылся среди деревьев.
– Шабаш, – шепнул Петрович и, смахнув пот с лысины, огляделся по сторонам. – Десять минут «перекур» и возвращаемся. Следить в оба!
Находившийся справа от него Прошкин понимающе кивнул головой, показал пальцами «всё спок» и, пригнувшись, выдвинулся слегка вперёд. Сел, укрывшись за деревом, вытер выступивший на лице пот. Маскхалат прилип к спине – и без того жаркий день к вечеру наполнился принесённой западным ветром влажной духотой.
Отмеренное для отдыха время подходило к концу и вдруг – движение. Тень мелькнула перед глазами совершенно неожиданно. Старший сержант замер, напряженно всмотрелся в глубину леса. Вновь движение, и вот среди деревьев показалась фигура человека. Человека с оружием. Он был совсем близко. Возможности сообщить о нем незаметно уже не оставалось.
Виктор понял: решение предстоит принимать самому. Осторожно начал поднимать автомат, почти навёл на цель и остановился – несмотря на то, что на лице неизвестного была маска, что-то в его фигуре показалось знакомым. Манера движения или то, как тот держал оружие. Наконец Виктора озарило:
«Сергей Михайлович! – испытывая немалое облегчение, мысленно воскликнул он. – Точно!» – и само собой с его губ слетело привычное:
– Чи.
Едва звук полетел по лесу, как фигура Ефимова (Прошкин уже не сомневался, что это был именно он) резко сместилась за дерево и бесшумно исчезла, словно ее и не было.
«Вот блин. – Виктор слегка растерянно всмотрелся в чащу леса. – Уж не показалось ли? Да нет, я же видел…»
Шёл Ефимов медленно, стараясь не хрустнуть ни единой веткой, внимательно поглядывая по сторонам, и всё же прозвучавший в десятке шагов звук «Чи» стал для него полной неожиданностью. Не задумываясь, Сергей пригнулся и, укрываясь от возможного выстрела, мягко скользнул за дерево.
«Петрович? – мелькнула мысль. – Наверняка Петрович».
Убедив себя в этом, он отозвался:
– Чи, – и не дожидаясь ответа, с максимальным вниманием начал отходить в глубь леса. Ответного «Чи» не последовало. Возможно, Сергей просто не расслышал ответ. Впрочем, это не имело значения. Отходя всё дальше и дальше от места встречи, Ефимов не прекращал рассуждать:
«Почти сто пудов Петрович. Вот только не стоит рисковать, чем чёрт не шутит, противник может знать, как мы используем это самое «Чи». Кто-то и в Чечне мог повоевать, на противной стороне. Правильно сделал, что сразу ушёл. Бережёного бог бережёт. Если это действительно Петрович, то мы с ним поговорить и потом успеем».
Посчитав, что он отошёл достаточно далеко, Сергей замедлил шаг и остановился.
«Старею, – присев на корточки, безрадостно заключил он. – Петрович – не Петрович, а заметили меня, а не я. Значит, не был осторожен, не был внимателен. Конечно, они скорее всего сидели или лежали, а я двигался… Но это не оправдывает. Не оправдывает! Пуле не скажешь, что выпустивший её был в более выгодных условиях. Н-да, что бы я о себе ни думал, а возраст сказывается. Ещё пока незаметно, но наверняка и зрение, и слух стали слабее. – Сергей вздохнул. – С командировками пора завязывать. А пока следует двигаться ещё медленнее и быть ещё внимательнее, а то до следующей командировки и не доживешь».
С этими мыслями он вернулся к ожидающим его разведчикам.
– Уходим, – махнул рукой и, убедившись, что его команда выполняется, продолжил движение.
– Товарищ прапорщик, это были вы? – первое, о чём спросил Ефимова вернувшийся чуть раньше Прошкин.
– Похоже, что да. – Сергей улыбнулся, улыбка получилась грустной.
– Вот смех, пройти через столько командировок, а тут вдруг чуть свои не завалили. – Виктор улыбнулся так же невесело.
– Вить, я своих всегда боялся больше, чем чужих, – на полном серьёзе признался старший прапорщик. – Чужие в суете промажут, а вот свои, если уж начнут стрелять, то по закону подлости обязательно попадут.
Ознакомительная версия.
