Академия сама выбирала планету для поселения и, естественно, взяла лучшую: в густых лесах, на покрытых высокой травой саваннах не водились свирепые и безжалостные хищники, которые могли бы счесть людей своей естественной добычей. В теплых, не очень соленых морях и в океане отсутствовали опасные рыбы-хищники, которые на многих планетах делали купание смертельно опасным, как и не было животных, использующих жгучий яд для парализации своей жертвы, и другого безжалостного зверья – ни в горах, ни в воздухе, ни под землей.
Из опасной фауны наличествовали только небольшие птички, которые раз в год собирались в огромные стаи и нападали на все живое. Происходило это, когда самки собирались откладывать яйца, для чего им требовались животные белки, – все остальное время птички питались листьями, насекомыми и плодами и были абсолютно безопасны.
Обычно за пару дней до первого проявления птичьей агрессивности повсюду начинали звучать из громкоговорителей объявления, в которых не рекомендовалось выходить из домов, советовали плотно закрывать окна и запасаться продовольствием и водой на то время, пока птички не успокоятся.
Длился этот период меньше недели, затем планета снова становилась безопасной. Можно было уничтожить и этих птичек, но они настолько плотно оказались задействованы в сложной экосистеме планеты, что ученые решили их оставить, а для жителей планеты появилось небольшое ежегодное развлечение. Оно в основном касалось тех, кто игнорировал объявления и предпочитал не изменять свой образ жизни.
Некоторые, например, устраивали соревнования по бегу в это время, другие – футбольные матчи. Гибло немного – не более десятка людей, но удовольствие доставляло всем сидящим в это время дома и наблюдавшим за соревнованиями по телевизору.
Растения тоже никого не пугали: во флоре отсутствовали ядовитые травы, выстреливающие колючками охотники за насекомыми, плотоядные цветы и пролезающие в любую щель кровожадные лианы – все то, что портило жизнь многим колониям.
Планета была вполне безопасным и большую часть года очень приятным местом для жизни.
Конечно, так было не всегда, и на этой планете водилось дикое зверье и кровососущие растения, но академия уничтожила все, что могло помешать отдыху и жизни разведчиков, оставив только самых безобидных представителей животного и растительного мира. Это несколько обеднило флору и фауну, но разведчики, повидавшие на других планетах огромное количество всевозможных животных и растений, в том числе и плотоядных, нисколько не расстраивались.
Каждому из них после очистки планеты выстроили небольшой автоматизированный коттедж на берегу океана, стоящий отдельно от других, и дали право, если не понравилось это жилище, получить себе другой дом в любом месте планеты, для чего требовалось только нарисовать картинку и указать координаты – за пару недель там появлялось новое жилище.
Многие так и делали, поэтому большинство коттеджей пустовало.
Пирс жил в своем домике, купался в море, загорал, ел натуральную пищу, которую ему приносил каждый день кто-нибудь из местных фермеров, живущих поблизости – их даже не требовалось просить, они все несли сами, так было предписано – иначе кто бы дал им жить в этом рае?
На посещение планеты было очень трудно приобрести разрешение и почти невозможно на поселение – давали его только тем, кто действительно необходим и мог привнести что-то полезное.
На планете имелись фермерские хозяйства, где выращивались животные и растения, употребляемые в пищу, на берегах были возведены небольшие поселки рыбаков, выходивших каждый день в море на деревянных баркасах, которые использовали в качестве движителя только силу ветра, и привозивших замечательно вкусную рыбу. Также были выстроены и селения охотников, ежедневно бродивших по густым, наполненным зверьем лесам ради дичи, которую так любили разведчики.
И конечно, существовало несколько небольших городков, где сосредотачивалась вся промышленность планеты, в основном производство одежды, мебели и строительных материалов.
Дом, в котором Пирс жил, ему не нравился, но строить новый он пока не собирался, поскольку еще не нашел подходящего места для себя и Траста – лично ему бы хотелось поселиться как можно дальше от людей и в то же время иметь возможность обеспечить себя всеми доступными здесь благами.
Тем не менее чувствовал он себя просто замечательно, ел только мясо, его приносили с соседней фермы, пил пиво и виски, изготовленные из настоящего ячменя, и наслаждался мягким солнцем, одиночеством и тишиной.
Только в какой-то момент Пирс неожиданно заметил, что оранжевое солнце и блаженное безделье перестали приносить ему радость, – чувство опасности, развитое у всех разведчиков, внезапно заявило о себе.
Он прислушался и понял – что-то происходит с кем-то из близких ему людей. Разведчик еще немного полежал на роскошном мелком раскаленном песочке, но дальше наслаждаться жизнью, пока не узнает, что случилось, он не мог.
Пирс еще раз искупался, омылся пресной водой и неохотно натянул на себя комбинезон.
До космопорта он добрался, вызвав специально предназначенный для этого флаер, – полеты над планетой на шлюпках звездолетов не разрешались, чтобы не загрязнять атмосферу, только пару раз в сутки рейсовый челнок, направляющийся на орбиту, нарушал тишину воем своих дюз.
Почувствовав под ногами гладкий металл и вдохнув чуть пахнущий антисептиком воздух станции, Пирс тут же направился к причалу, на котором находился его звездолет, и отправил радиограммы обоим своим друзьям.
Ответ от Траста пришел часов через шесть: у него все было в порядке, он закончил дела на Земле и сейчас направлялся на Дегу по распоряжению академии разведки. Какое получил задание, Траст не писал, да и не мог, – подобное не разрешалось.
Пирс прождал еще трое суток. Так и не получив ответа от Даньки, он отправил новую радиограмму Трасту:
“Что-то случилось с малышом, которого я послал за артефактом по просьбе Зануды на Дегу. Боюсь, что твое задание и исчезновение Даньки как-то связаны. Чувствую большую опасность…”
Ответ пришел через шесть с половиной часов, когда Пирс уже подпрыгивал от нетерпения.
“Выясни как можно больше об артефакте…”
Пирс полез в карман, вытащил фотографию древнего камня, которую ему дал Зануда, и задумался.
Чутье тоже подсказывало ему, что опасность исходила от этого на первый взгляд безобидного предмета. Разведчик бросил фотографию в электронный увеличитель и внимательно ее рассмотрел.
Несомненно, на камне были выбиты или вырезаны каким-то инструментом, чем-то наподобие лазера, письмена, которые он не мог прочитать. Точно такие же надписи он когда-то видел на своей планете в пещере.
