Меня провожал только Дим. На вышках молча стояли часовые.
– Ну, прощай. – Он протянул мне руку, и я крепко ее пожал. – Возвращайся на ночной перекресток и иди по северной дороге до мертвого города, затем сворачивай на восток, говорят, там обжитые земли.
– Я хотел спросить. Про татуировку на руке.
– А… Это татуировка русских десантников. Нас сбросили в Америке перед тем, как началась война.
– Но тогда вам…
– Очень много лет. – Он перебил меня. – Да, это так. Я помню эту планету еще зеленой. Но тебе пора идти. Прощай.
– Почему прощай? Может, еще увидимся. Я вернусь.
Грустная улыбка промелькнула на лице Дима. В глазах застыла печаль.
– Если только через сто лет.
Я пошел по дороге, медленно поднимаясь на холм. Сцилла сидела на плече. За мной с грохотом захлопнулись ворота Перекрестка. Поднялся на холм, обернулся, чтобы в последний раз бросить взгляд на деревню и обомлел. Перекресток исчез. Его просто-напросто не было в низине. Абсолютно пустое место. Что это было? Деревня призраков?
Другое измерение? Деревня, которая появляется раз в сто лет? Или темпоральная бомба, сброшенная на неизвестную деревню? Я так и не узнаю. И мы пошли по старой дороге навстречу новым Перекресткам Жизни.
Ветер крепчал. Он бросал песок в глаза, пытался сбить меня с ног, завывал в ушах хором адских чертей. Я шел через силу, ветер дул мне в лицо. Надвинув свою видавшую виды панаму цвета хаки пониже на глаза и закрыв лицо сменной рубашкой так, чтобы виднелись одни щелочки глаз, я шел, сгибаясь под порывами ветра Пустыни.
– Как там?
Голос Сциллы, залезшей в мой рюкзак, казался тихим из-за ветра, постоянно менявшего свое направления и дующего то в спину, толкая меня вперед, то в лицо, почти останавливая мое продвижение.
– И ты еще спрашиваешь? – мысленно ответил я, вкладывая в эту фразу целый букет настроения и чувств.
– Скоро начнется Буря. – Похоже, она не отреагировала на мое поганейшее состояние. – Надо прятаться.
– И что… – Я поперхнулся, новый порыв чуть не снес меня с ног. – И что ты можешь предложить? Зарыться в песок?
Из Алекса Рэпея так и пер неисправимый старый циник.
– Может быть, у меня бы это и получилось, но ты слишком высокий. Надо искать здание.
– Здание?!! Здесь?!!! Посреди Пустыни в штате Монтана? Не смеши меня!
Она промолчала, и я был ей благодарен, не было времени препираться с разумной кошкой в этом аду песка и ветра.
Я знал этот ветер. Мой старый знакомый. Однажды, когда мне только стукнуло двадцать, он застукал меня южнее Нью-Рено. Тогда я чуть было не умер. Тоненький тепленький ветерок превратился в ревущий ветер, поднимающий стены песка. А затем началась Песчаная Буря. Страшнее ее в Пустыне только отряд Анклава. Мне повезло, я нашел пещерку в склоне холма и просидел в ней четыре дня, пока ветер не утих.
Сейчас навряд ли я найду такое убежище. Минут через двадцать начнется Буря, и нас со Сциллой просто-напросто поднимет в воздух. Приземлимся мы где-нибудь в Техасе, это, конечно, в лучшем случае.
Ветер сбил меня с ног и протащил по земле. Сцилла в рюкзаке слабо пискнула. Я вцепился руками в песок, пытаясь удержаться и в то же время понимая всю бесплодность своих жалких попыток противостоять надвигающейся стихии. Ветер волочил меня по земле, а затем со всей силы я ударился о стену. Воздух вылетел из легких, ребра отозвались яркой вспышкой боли в голове.
Я с удивлением уставился на так неожиданно подвернувшуюся на моем пути преграду.
Здание. Если бы ветер не протащил меня, то я бы прошел мимо, так и не заметив строения в плотной завесе песка и пыли. Идя вдоль стены почти вслепую – мешал усиливающийся ветер, – я попытался найти дверь или хотя бы окно, но добравшись на ощупь до края стены, я нашел пустоту. От старого здания осталась лишь одна стена.
Великолепная шутка судьбы! В этот момент я понял всю несостоятельность моих жалких попыток выжить. Кажется, Костлявая меня поймала на свою косу.
Рев ветра неожиданно смолк, и наступила оглушающая тишина. Это еще одна особенность Песчаной Бури. Этакое затишье. Чем оно дольше, тем сильнее Буря.
Сквозь пелену оседающего песка и пыли метрах в тридцати от меня я увидел темный смутный силуэт. Еще одно строение, более приземистое и низкое, серый железобетон, занесенный песком. Очень похоже на военное сооружение. Я бегом направился к нему, мысленно считая, сколько прошло времени с начала затишья. Выходило никак не меньше минуты. Какая же Буря скоро разразится? На моей памяти такого еще не было. Конечно, среди странников Пустыни ходили легенды о тридцати, а то и о сорокасекундном затишье, после которого наступал сущий ад, но я как-то не верил в сказки. До сегодняшнего момента.
Ноги по щиколотку тонули в проклятом песке, который пытался задержать меня, отдать в жертву Пустыне.
– Быстрее! Сейчас начнется! – В голосе Сциллы сквозила нотка надежды, но я уже вбегал в открытую дверь здания.
Это действительно был военный бункер времен Ядерной войны. Старый и полуразрушенный. Весь пол был занесен толстым слоем вездесущего песка, в углу валялся перевернутый стол, рядом с ним из песка вырастала спинка стула. Да, тут не спрячешься. Я заметил проход во вторую комнату и направился туда, краем уха отмечая тихий гул, пол начинал вибрировать. Буря вот-вот должна была начаться, и я не очень был уверен, что бункер, созданный для отражения прямого ядерного удара выдержал бы силу разбушевавшейся стихии. Во втором помещении песка было значительно меньше, оно было абсолютно пустым, если не считать откинутой крышки люка в углу и множества листовок и плакатов на стенах. Все давным-давно выцвело от времени.
Я заглянул в отверстие. Темно. На стене располагалась железная лестница, уходящая в темноту. Ржавая, но мой вес должна выдержать, в армии строить умели на века. Я нырнул в колодец и опустил за собой железный люк с круговым запором.
Тяжелый, сволочь. Люк с грохотом захлопнулся над моей головой, и наступила темнота.
– Свет, пожалуйста. – Я еще не разучился быть вежливым.
Сцилла, высунувшись наполовину из рюкзака на моей спине, засияла тусклым зеленым светом, осветив шахту колодца и лестницу, в которую я вцепился двумя руками. Не выношу высоты.
– Тут невысоко. Пять – шесть твоих ростов. – Опять читает мысли, иногда меня начинало это раздражать.
В голове раздался ехидный смешок. Я плюнул, кошку все равно нельзя переспорить, и стал аккуратно спускаться вниз по старой железной лестнице. Руки вмиг покрылись ржавым налетом, а лоб холодным потом. Надеюсь, железка выдержит. Ноги коснулись пола, и справа от себя я увидел железную дверь с таким же, как и у люка, круговым запором. Положив руки на него, я с усилием потянул дверь на себя.
