«...И вот Мифун стоял и смотрел на своих противников, которые загородили широкую дорогу, не давая ему пройти»,– рассказывала Глинн. Это была очередная история о похождениях легендарных ¬дзимбо. Глинн знала их множество. Почему-то во всех ее историях главный герой носил странное, даже абсурдное имя – Мифун.
«В строю преграждавших ему путь злодеев Мифун узнал по крайней мере четверых, которые, как ему было известно, принадлежали к благородной касте ¬дзимбо».
Сибы отлично знали, что во времена ¬дзимбо никакой кастовой системы еще не было, но не мешали Глинн рассказывать. В ее изложении эти странствующие рыцари удачи были самыми что ни на есть благородными воителями, чуть ли не основателям" Кланов, а вовсе не бандитами, которых Керенский своим эдиктом приказал уничтожать как бешеных псов.
«И вот, держа в правой руке бич, что подарила ему сама Королева Льда, а в левой – Тосиро в богато украшенных ножнах, – так назывался волшебный меч, подаренный герою самим генералом Керенским, которому он помог очистить край от злобных крестьян, – бесстрашный Мифун издал соколиный крик и бросился на противников, которые тоже кинулись на него» – по рассказам Глинн выходило, что Мифун был пращуром Клана Кречета и уже поэтому личностью исключительной.
«Первым Мифун атаковал коварного торговца Кэнфилда, который уже навел на героя свой лазерный пистолет и готов был нажать на курок. Но быстр как молния был Мифун. Стремительно выхватил он из ножен Тосиро, и меч описал сверкающую дугу. Ловок и проворен был Кэнфилд, но не успел уклониться – Тосиро рассек его пополам, и кровь брызнула фонтаном и окрасила лезвие».
Слышались ахи и охи сибов. Как всегда, когда в рассказах Глинн герой поражал негодяя. Рассказывая, Глинн жестикулировала – вот и теперь дети ежились, когда ее рука со свистом рассекла воздух. А Глинн тем временем продолжала свой рассказ.
«Кэнфилд упал, а лезвие в тот же миг волшебным образом очистилось от крови и снова засверкало ослепительным блеском. Краем глаза Мифун успел увидеть, как к нему бросился ¬дзимбо Пабло, в чьих глазах горел огонь мести. Ибо в свое время Мифун сразил ¬дзимбо по имени Сьюзан, которую Пабло любил. Было это на залитой лунным светом дороге, что вела в Брендер Кемп».
Тут Глинн вдруг сделала страшные глаза, чтобы показать, каким был Пабло, когда бросился на Мифуна.
«Мифун понял, что он не успеет взмахнуть мечом, поэтому он воспользовался бичом Королевы Льда. Это был не простой бич, ибо вмонтированная в него система самонаведения реагировала на тепло, излучаемое целью. Он разил без промаха. И на этот раз не успел Пабло опомниться, как бич обвился вокруг его горла. Тщетно пытался он вырваться, тщетно пытался вдохнуть – и вот уже мертвый лежит он в пыли».
Выпучив глаза и вывалив язык, Глинн показала, как задыхался Пабло, потом вернулась к повествованию.
«Наступив ногой на поверженного негодяя, Мифун одним движением освободил бич. Повернувшись, он приготовился встретить своего злейшего врага...»
– Эй, Глинн! – Это был голос Гонна – старшего из опекающих группу сиб-родителей. Казалось, он специально следил за Глинн, чтобы оборвать рассказ на самом интересном месте. – Опять забиваешь им головы чепухой?
И случилось странное. Гордая и непобедимая воительница, какой виделась она сибам, Глинн вдруг сникла, плечи ее опустились, она ссутулилась.
– Это не чепуха, – проговорила она, будто оправдываясь. – Это сказка.
Гонн пренебрежительно фыркнул.
– А что такое сказки? Сказки – это вранье. Дети сейчас верят всему, что ты им мелешь. Зачем врать? Всем известно, что ¬дзимбо были негодяями.
А у тебя они вдруг оказались героями. Какой пример ты подаешь ребятам? Хочешь, чтобы они выросли ¬дзимбо? Разве это путь для сиба? Ведь нет же, нег?
– Нег, – ответила Глинн, понурясь. – Путь ¬дзимбо и путь сиба – разные.
– Путь сиба совпадает с путем его Клана, воут?
– Ут. Путь сиба совпадает с путем его Клана.
– Мы сильны правдой. Сиб никогда не врет сибу, воут?
– Ут. Правдой мы сильны. Сиб никогда не врет сибу.
– Очень хорошо. Мы верим только тому, что видим. И выбросить на помойку все сказки!
Так случалось часто, и стало почти ритуалом. По всякий раз, когда Гонн распекал Глинн перед группой, Эйден чувствовал смутную вину. Как, впрочем, и другие сибы. Им очень хотелось знать, чем же закончится очередное приключение Мифуна и что с ним произойдет дальше. Пусть герой ¬дзимбо, чей путь не был путем сиба, чей путь не совпадал с путем Клана, но Эйден чувствовал – и это было для него главным, – что путь ¬дзимбо Мифуна – это путь его, Эйдена.
Дерворт, когда декламировал, имел обыкновение делать долгие паузы перед словами, которые казались ему ключевыми. Слушать его было невыносимо. Вот и сейчас Дерворт наизусть читал длинный кусок из Предания – великой саги, описывающей историю Кланов от времен их основания до нынешних дней. Тот, кто лишь читал Предание – тот не знает Предания. Предание бесполезно читать – его надо слушать. Тогда безыскусные на вид строфы вдруг наполняются эпической мощью. Конечно, если декламирует не Дерворт. Сейчас он как раз перешел к главам, где Николай Керенский произвел коренные реформы в обществе после разорения планет Пяти Миров теми, кто верил, что иметь землю означает иметь власть.
Все внимание Николая Керенского обратилось на вновь завоеванные планеты Шарового Скопления. Именно там он задумал построить новое общество. Разрозненные группы людей – вот и все, что осталось от имперской армады, которую Александр Керенский увел из Внутренней Сферы. План Николая Керенского был таков: прежде всего ликвидировать причины непомерного роста индивидуализма и затем дать выход агрессивным наклонностям индивидуумов, направив их в нужное русло. В новом обществе энергия каждого должна быть направлена на благо всего народа. Именно такое общество могло бы осуществить величайшую мечту Николая – завоевать Внутреннюю Сферу и, беспощадно подавив всякое сопротивление, восстановить Звездную Лигу.
И вот Николай Керенский начинает действовать. Все, что непосредственно связано с Внутренней Сферой, объявляется табу. Одновременно объявляется война национализму и традиционализму. Начинается отсчет новой эры.
Сами же Кланы считают, что начало им было положено несколько раньше, и ведут свою летопись с того момента, когда Николай Керенский покинул Пять Миров, отправившись на планету Страна Мечты. Обосновавшись там, Николай Керенский разделил сопровождавший его отряд на двадцать групп, или Кланов, по сорок человек в каждом. Каждый Клан Николай в свою очередь разделил на группы по пять человек. Называли такое подразделение «звеном», поскольку пять человек символизировали крепко выкованное кольцо единой цепи. И одновременно – пятиконечную звезду. Впоследствии, когда Кланы разрослись до нынешних размеров, в их структуре по-прежнему сохранялся все тот же пятичастный принцип, начало которому положил Николай Керенский. Но мнению Керенского, со временем Кланы должны были вобрать в себя или уничтожить всех аутсайдеров. Кроме того, клановая система, по замыслу Керенского, была эффективным оружием в борьбе с традиционалистами и националистами. Национальное деление заменялось клановым. Аналогично и старые традиции, как считал Керенский, в скором времени должны были вытесниться новыми, плановыми. (Говоря о клановых традициях, Дерворт возвысил голос. Последние строфы он уже не говорил – рычал, очевидно стремясь придать своим словам особую значимость.)
