После чего наступило временное затишье.
Пираты вели себя отвратительно, раздевали солдат, рыскали по карманам не брезгуя даже медью.
Руслану всегда была противна подобрана низменная корысть. Он понимал это и действовал нахрапом. Пара ударов по мордам корсаров требование вести себя прилично!
Впрочем сильно бить не понадобилась. Видя каков неутомимый мальчишка в бою пираты расступились и даже стали строиться.
Руслан обрадовался:
— Наконец у вас стали просветляться мозги. А то я уже думал придется кое-кого убить.
Боцман заметил:
— А все-таки надо произвести ревизию добра. Не пропадать же ему!
Руслан ответил:
— Мы это сделаем, но трупов больше осквернять не будем. Похороним их по христиански.
Боцман заметил:
— Когда мы уйдем их по всем правилам и похоронят, а нам зачем ответственность брать.
Руслан заявил:
— Тогда хоть сложите их в ряд. Чтобы подсохли и не воняли.
— Это можно мы не против!
Тем не менее даже складывая трупы, пираты норовили обшарить карманы, особенно офицерам. У них и золотые монеты есть, не то что солдатские медяки.
Император Нагассана велел проверить все склады крупного форта. Тут пиратов ожидал приятный сюрприз, удалось обнаружить пара бочек с золотыми моментами и жемчуг с рубинами. По этому гарнизон оказался куда крупнее, чем представлялось вначале. Разумеется и обмундирования, а также знамен и барабанов вполне хватало, чтобы создать обманные отряды. В целом рейд прошел весьма удачно, удалось избежать больших потерь, при этом выполнив первую часть плана.
Пираты свозили на корабли добычу используя ящеров и коней, больших муравьев, со спинами-присосками. Эти насекомые крепко цеплялись за груз, и не знали усталости, но коней заменить не могли.
Моник заметил:
— Теперь мы на особом счету империи Кирам, самой богатой и обширной в нашем мире. Если что, то пощады ждать не приходиться.
Нагассана заметил:
— А что в ином случае тебя пощадили. Спасло бы это от виселицы?
— Нет! Но теперь нас ждет костер или колесование. Все косточки переломают, прежде чем отправить душу в ад.
— А последнего ты похоже не боишься.
— Дьяволу тоже нужны сильные и смелые люди, которыми являемся мы пираты. В аду тоже жизнь, слабые грешники унижены более сильными. Впрочем и рай не многим отличается. Вряд ли покорные крестьяне даже если они за свою жизнь не выпили капли вина и не произнесли бранного слова, будут равны царям. Так что будет вечный круговорот, все меняется в лучшую сторону.
— В лучшую?
— У меня уже три месяца болит правый нижний зуб. Лишь хорошая порция рома может притупить боль, но как только я протрезвею она возвращается.
— Попроси Руслана, он тебя живо вылечит.
— Да что он сделает! Вырвет, та это я и сам могу.
— Нет! Он может отключить тебе боль и как это говорил пацан, запломбировать.
— И больно не будет!
— Да! У меня от тюрьмы был радикулит, он сделал пару раз массаж поколол иглами и все прошло.
— Ого! Ну ладно пускай попробует!
Висцин заметил:
— А у меня за всю жизнь ни разу ничего не болело. Даже раны не ноют в плохую погоду.
— Счастливец! — Заявил Моник. — Ну ладно зови Руслана.
Мальчишка тем временем сделал массаж опухших ступней Штыря, ему было больно ходить, обработал другу спину.
— Ну как у тебя прошло?
— Да! Вроде совсем не болит! Вообще они варвары, а тебе не больно.
— Видишь опухоль спала, я живучий тип, на собаке заживает куда медленнее чем у меня.
— А что собака, глупая скотина.
К ним подбежал юнга, чуть старше Штыря.
— Вас зовут к себе три главных капитана во главе с императором.
— Хорошо я приду. — Руслану нравилось что к нему обращаются на вы как к старшему. Он побежал, идти шагом не привычно мальчишке. Домчался до холма, где стояли командиры следившие за загрузкой добычи.
Нагассана спросил у мальчишки:
— Ты можешь вылечить зуб у моего капитана.
— Как сказать, я чудес не творю, но если он не до конца разложился то смогу кое-что исправить.
— Так постарайся.
Моник тут же заголосил:
— Только без боли!
Руслану стало смешно:
— Пират боится боли! А если тебя станут пытать? Ну разве можно быть такой бабой!
— Будь ты постарше я бы заставил тебя ответить за дерзкие слова.
— А что мешает сейчас. Давай рубиться, или ты думаешь, я говорил что маленький когда дрался.
Нагассана прервал спор:
— Не ссорьтесь. Можешь вылечить капитана Моника не причиняя боль.
— Конечно!
— Так лечи! Это категорический приказ.
— Я без приказала вылечу своего товарища. — Мальчик достал иглы и обратился. — Лучше ляг, я сделаю тебе заморозку, кроме того понадобятся кое-какие травы и минералы для цементирования.
— Доставьте чего он просит! — Сказал Нагассана.
Для обезболивания мальчишка применил швейные иглы которыми надколол нервные окончания, отключив чувствительность. Его этому искусству обучала Аплита, она хотела чтобы ее мальчики были сильными воинами, способными постоять за себя.
Дальнейшее было проще, хотя зуб подгнил и дупло солидным. В довершение ко всему из-за рта Моника воняло, правда перегар от табаки и рома заглушал гниль.
Приятного мало, но свой долг Руслан выполнил, очистил зубы, вкрутил пломбу. В целом операция прошла успешно, и без намека на боль. Вообще в мире Руслана, просто пересадили был зубную ткань с помощью гравио-лазера и ультразвука, не трогая нерва. Кроме того можно было вживить зубы, или клонировать их. Да и сама эмаль была куда более прочной. Она не было подверженная различным примитивным болезням, и будучи глянцевой не держала мусора. Сами зубы устраивались таким образом что пища не застревала между ими, а следовательно не создавалось базы для микробов. Располагались таким образом что пища не застревала между ими, а следовательно не создавалось базы для разрушения. Не то что раньше, где дурная природа не могла изобрести ничего ценного и практичного. Вообще человек создан так не умело что Библия божье слово — то Бог калека, иначе по какому образцу Он лепил. Подумал Руслан, человека лучше сделал не Бог, а наука.
Закончив мальчик произнес:
— Надо чистить зубы, вообще в ближайшее время еще два заболят. Впрочем я мог бы их подчистить и укрепить.
Нагассана сказал:
— Так сделай это! А то сам знаешь какие неожиданностей сулит профессия пирата.
Руслан заметил:
— К сожалению очень много. Трудно выжить, но мне это неприятно.
— А мне как ты думаешь по душе. Много времени займет.
— Минуты две!
