А уже следующую атаку «Борис-второй» просто не успел отразить – а бронированный ошейник его панциря, сделанный явно не из стали, хотя и мало в чем ей уступающий, не выдержал чудовищного удара.
В том, что именно Михаилу достались двое противников, лично он усматривал великую вселенскую несправедливость. По логике вещей, второго следовало бы отдать Борьке, здоровяк явно умеет махать этим своим чудовищем, которое и топором-то назвать страшно. Так нет же, двое достались именно ему. И, видимо, сие планировалось заранее.
О том, что каждому подобрали противника исключительно индивидуально, Мишка понял сразу. Как только увидел, с кем предстоит драться ему самому. Честно признаться, он с огромным удовольствием махнулся бы с кем-нибудь из приятелей… ну, хотя бы с этим очкариком Максом, который в настоящий момент пятился, тупо глядя на наступающего на него сухонького низкорослого человека в развевающемся кимоно. На вид этому узкоглазому было лет шестьдесят… хотя кто их знает, японцев, сколько им на самом деле лет.
Увы, ни с кем меняться не пришлось, и Михаил остался один на один… точнее, один на двоих со своими персональными противниками… противницами.
Обе девушки были в легких кольчугах, обе вертели в руках легкие длинные сабли, левые руки были прикрыты небольшими металлическими щитами. Толку от этих щитов, пожалуй, будет немного. И обе были без шлемов – и огненно-рыжие волосы, скользящие по металлу кольчуг, казалось, обжигали взгляд.
Когда строй распался, обе «Анжелики» разделились. Одна атаковала Михаила в лоб, и он, выставив глефу и принимая на нее удар легкой на вид сабельки, чуть не полетел на песок – такое было впечатление, что на него обрушилась рельса. Удар отозвался дикой болью в руках – Михаил отпрыгнул, пропуская мимо следующий выпад, но нанести ответный удар не сумел. Рука не поднялась.
– Этого вы от меня и ждете, да? – пробурчал он вполголоса, лихорадочно уклоняясь от свистящих вокруг него сабель и изредка подставляя под лезвия древко глефы. Его порядком беспокоило то, что оружие было немного повреждено – еще пара таких рубящих ударов, и оно переломится.
Где-то за спиной раздался щелчок арбалета и в то же мгновение пронзительный звон металла. То ли выстрел был сделан с высшим мастерством, то ли это просто вышло случайно – последнее, вероятнее, было ближе к истине, но тяжелый арбалетный болт ударил прямо в эфес сабли одной из «Анжелик». Та, похоже, не была к этому готова – и сабля, выбитая из руки, улетела метров на десять в сторону. Из арбалета, в упор – это не шутка.
Позже Михаил признавался Лике, что этот удар он нанес совершенно рефлекторно. Если бы у него было хоть мгновение на раздумье, все сложилось бы иначе. Но руки среагировали сами собой, как будто бы с детства были обучены владению холодным оружием, – и отсеченная в суставе тонкая рука упала на песок…
Неизвестно, чем бы все это для Михаила закончилось, поскольку, увидев дело своих рук, он замер, как парализованный. Все трезвые мысли о том, что перед ним не более чем идеальные копии, напрочь вылетели из головы. Он видел только длинные пальцы с аккуратными ногтями, еще скребущие песок…
И наверное, это оказалось бы последним зрелищем в его жизни, если бы на помощь не подоспела другая Анжелика. Настоящая.
Она, в отличие от Мишки, действительно хорошо владела мечом. Не лучше Трошина и, конечно, не лучше Бориса – но никто другой на этой площадке сравниться с ней не мог. И хотя метаморфы были явно сильнее, умение виртуозно действовать клинком оказалось, в который уже раз, полезнее грубой силы.
– Проснись, – рявкнула Лика, отбивая атаки собственной копии. Ее разряженный арбалет лежал где-то позади, на песке, рядом с беспомощной Ниночкой. Она только успела приказать длинноногой красотке ни в коем случае не стрелять. Во-первых, она вполне могла попасть не в ту мишень – на поле боя творилось нечто совершенно невообразимое, все смешалось, и неясно было, где друг, а где враг. И главное, арбалет оставался какой-никакой, а защитой – если кому-то из метаморфов удастся добраться до девушки, то стрела с пяти шагов, возможно, на мгновение его задержит. А там, глядишь, и помощь подоспеет.
Свою неуклюжую противницу Лика не боялась. Да и Мишка, похоже, немного пришел в себя и теперь подавал признаки жизни. Одна из «копий» вышла из строя – похоже было, что если обычные травмы и не слишком вредят метаморфам, по крайней мере поначалу, то потеря более или менее существенной части тела для них становится фатальной. Во всяком случае, «Анжелика» с отрубленной рукой лежала ничком на песке и не подавала признаков жизни. И, как показалось Лике, ее тело начало уже постепенно терять форму.
Теперь можно было спокойно сосредоточиться на той, что осталась. А там, глядишь, и Михаил окончательно очухается и сообразит, кому именно он смахнул руку…
Борис огляделся. Пока что события разворачивались в целом в пользу людей. Правда, преимущество было не слишком существенным.
Его противник, один из тех, кто напал на капитана, одна из огненноволосых девчонок, наседавших на Мишку, и низенький старичок, одно время заметно теснивший очкарика, уже выбыли из строя, и, можно было надеяться, навсегда. Четверо из девяти. Геннадий лежал на песке, и под его телом расползалась темная лужа, а толстый, заросший салом «человек» в мундире полковника милиции, переваливаясь с ноги на ногу, двигался по направлению к Дану.
Борис рванулся на помощь… ноги увязали в песке, неспособном вынести такую тяжесть, и потому каждый шаг давался с некоторым трудом. Лигову приходилось плохо – даже единственный его противник уверенно теснил коротышку, который и так не слишком-то хорошо владел оружием, а теперь, получив небольшую рану в правую руку и неловко держа меч в левой, и вовсе скис. И дело даже не в том, что левой он владел хуже, чем правой, Дан не был человеком, и вечная проблема людей – разная степень владения руками – его ни в коей мере не касалась. Дело было в другом – обеими руками он держал меч не лучше, чем обычную палку. И краткосрочные тренировки почти не пошли ему на пользу.
Борис бежал, с усилием выдергивая ноги из песка, и чувствовал, что не успеет. На бегу он сорвал с пояса кинжал, метнул его – но лезвие, что вошло противнику Лигова в бок, ничуть, казалось, тому не повредило.
А в следующее мгновение Дан упал. Может быть, будь Борис хотя бы на пяток шагов ближе, аналитика еще можно было бы спасти. Но он не успел…
Чудовищным ударом секиры Борис отшвырнул «полковника». Тот покатился по песку, причем сразу в разных направлениях – сам налево, а начисто отсеченная рука вместе с изрядным куском туловища – направо. Следовало бы наклониться к Дану, посмотреть, что с ним… но Борис чувствовал – этому уже ничем не поможешь. Он резко повернулся ко второму – это лицо ни о чем ему не говорило. Хотя, возможно, что-то вполне конкретное говорило Лигову, ибо для каждого подобрали вполне определенных противников.
