— Но как я смогу защитить машины от прямого на них нападения?
Голос «Императора» дрогнул:
— Мне думалось, что ты мечтаешь оборвать демону крылья, чтобы он не мог улететь от тебя и тем самым дрался на равных.
— Сегодня мы бились на земле. И… у него черный меч и несколько огненных духов.
— Это плохо. Мальчишка матереет на глазах. Но план не меняется… И еще, Аркарис, я надеюсь ты не испытываешь к демону никаких чувств?
— Ты имеешь ввиду любовь? Мой Император, я слишком стара чтобы верить в эти сопли, но толику восхищения к нему я в себе усматриваю. Еще вчера он был молокососом из какого‑то там мирка, а теперь угроза Империи.
— О чем ты говоришь Аркарис? — сухо спросил Император. — Какая он угроза? Я раздавлю его уже послезавтра.
— Мы слишком часто его недооценивали и каждый раз из‑за этого его шансы возрастали на порядок. Что будет если он ударит тебе в спину и победит?
— Ты забываешься Аркарис!! Впрочем… Я думал об этом. По прикидкам я все еще вдвое его сильней. Но я не дам ему и малейшего шанса. Я уже обобрал всю империю, моя десятитысячная армия защитит меня от всех неожиданностей. От его ударов я буду закрываться телами воинов, а ему от моих закрываться будем некем. Он однодневная угроза Аркарис, у Империи были враги опасней…
Голос управителя дрогнул, в последних словах уже не было схожести с голосом Повелителя Империи, а глаза мага больше не сияли изнутри.
— Ты можешь отдыхать Ру, — сказала ему Аркарис и оглянувшись на подслушивающего одержимого бросила: — а ты чего уставился? Охраняй его лучше.
Она вышла из палаты и оказалась спиной к двум застывшим гвардейцам. Знай бы она что один из них, верный Мантар, сейчас мог стальным кулаком размозжить ей затылок, наверно так бы не стояла. Но открывающийся поверх голов, отдыхающих воинов, вид болотного леса, приковывал ее внимание. Наверное вспоминала как месяц назад они вдвоем с молодым архонтом прорывались между деревьями и старались не привлечь внимание миркаридцев…
Через секунду она растворилась в воздухе, а я так и не отдал одержимому приказ о нападении. Нет, в моей душе не было колебаний, просто у меня на ее счет другие планы.
Еще четыре сонма получив соответствующий приказ, начали работать во всю свою прыть. А прыть у одержимых надо признать была просто невероятна.
Капитан Анданес — правая рука Аркарис, объявил всем другим капитанам, что лорд‑архонт повелела немедленно начинать штурмовать замок демона. Не посвящая их в планы командующего, он разбил армию на сотню маленьких отрядов и велел бежать штурмовать стены замка. Пока Аркарис взяла на себя мерзкого демона, сопротивления никто не встретит, вот только надо быстро перемахнуть частокол.
Многое бы отдал чтобы наблюдать сверху как почти две тысячи воинов бегут в лесу, перепрыгивая туманные отростки, завязывая в грязи, спотыкаясь, но не останавливаясь. Люди словно мотыльки летящие в огонь сквозь все препятствия, бежали к своей смерти. Я не хочу их убивать, но другого выхода нет.
Одержимые продолжают выказывать чудеса прыти. То и дело, то один то другой, гонит одиночек а иногда и целые отряды в смертельные ловушки. Вот один из них, вдруг остановив свой разогнавшийся отряд, знаком велел затаится, а сам обойдя небольшую поляну в стороне меж деревьями, призывно махнул оттуда рукой. Десяток воинов привычно дернулись к новоиспеченному командиру, но оказавшись в центре поляны остановились, вздернули вверх головы выискивая в ветвях источник резкого звука. Многотонный железный каркас с шипами по всей плите, подгреб их под собой не оставив даже малейшего шанса на выживание.
Случайный отряд свидетелей выбежав из‑за деревьев остановился как вкопанный. Полубезумные глаза воинов переводили взгляд с каркаса вонзившегося в траву, на воина заманившего соратников в ловушку…
Одержимый мог бы и не нападать. Притвориться что тут не причем и ему бы поверили. Но зачем сонму сохранять жизнь своему сосуду когда вон сколько других? Сонм бросил свое тело в самоубийственную атаку. Один против двадцати.
Удары кастетов, уход в сторону, застилающее воздух месиво из крови и обломков костей, хруст и перекошенные ужасом и болью лица ничего непонимающих воинов. Прежде чем одержимый пал, он унес жизни пяти врагов. Но обмозговывающим произошедшее воинам не долго было суждено радоваться жизни — один из них вдруг напал на своих потерявших бдительность друзей.
История сделала то, что ей свойственно — она повторилась. Еще пятеро людей оказались мертвы, еще трое тяжело ранены. Но и это не стало концом. Теряющий тело сонм тут же находил новое, выдавливал из него старую душу и нападал на бывших товарищей. Два десятка человек погибли в жестоком бою за считанные минуты.
Я всмотрелся в другой сонм, в другого одержимого. Он бежит с отрядом в пятьдесят человек, кажется в просвете меж листвой деревьев впереди мелькнули замковые башни и замаячил деревенский частокол. Но одержимому нет дела до замка, как и до всех этих людей — смысл его существования исполнить волю хозяина. Он знал что отряд и без него вбегает в ловушку, но чтобы не оставить никому шанса, изменил направление и быстро оказался сбоку от основной массы воинов.
Он видел как сразу несколько человек ногами зацепили веревку в траве приводящую в действие хитроумный механизм. Натянутые ветви деревьев расправились в одно мгновение. Привязанные к ним лезвия топоров и с силой стеганули по стволам. А одержимый стал носиться по периметру и в гуще воинов, цепляя кастетами стволы все новых деревьев. Шипы с легкостью пробивали кору и глубоко вонзались в древесину и непривыкшие терпеть подобное деревья пошли в контратаку. Сизый пар, минуту назад безобидных отростков вдруг изменил цвет на бледно‑зеленый, мирно свисающие ветки, словно истончились и стали качаться и поддергиваться будто на ветру. Но люди от этой картины пришли в ужас.
Зеленый пар стал преобразовываться в завесы ядовитого тумана, малейший глоток воздуха означал конец жизни, и некоторые знающие это, задержав дыхание пытались выбежать из зараженного ядом участка леса, но шансов не было и у них. Я даже пожалел что они не глотнули воздуха вместе со своими товарищами — умерли бы с меньшими мучениями. А так, им пришлось пробегать меж листвой деревьев, а даже малейшее касание ветки сулило относительно медленную смерть от загнивания кровеносной системы. А тех немногих кому все же удалось вырваться из ловушки, поджидал одержимый с окровавленными кастетами…
Однако большая часть войска, минуя последние ловушки, с остроганными шипами на дне ям, добралась до рва в целости и собравшись на краю, они по чьему‑то приказу волной устремились вниз, туда, где все чернело от грязи и воняло от тины…
