— А оно не так? — спросил Алексей.
— Тут нет прямой лжи. Он до такого никогда не опускался. Просто здесь немного сдвинуть акценты, здесь поставить ударение не так, а об этом можно просто не сказать. Ты сейчас сам хозяин двух рощ, можешь прикинуть. Территория большая, Народа мало, никакие патрули не способны проконтролировать все. Иногда случайно, иногда с определенной целью на чужие земли заходят не только другие виды оборотней, но появляются и анхи, и орки, и еще кое-кто. Я не говорю про набеги, просто в гости поехали или заблудились. Сколько было случаев, когда ты выкидывал таких через границу? Три я знаю, не считая вашей торговли со Стерхом.
Никто никогда не будет сразу выпускать кишки прохожему. Может, у него куча родственников, которые потом придут мстить, или он просто путь решил срезать. Обычная стандартная практика понаблюдать за пришельцем. Кто он, что он, какие цели преследует. Очень часто прямо подходят и начинают задавать вопросы, так что если не туда забрел, так покажут правильную дорогу. Могут, конечно, и вещички отнять — это смотря по ситуации, но просто так убивать не будут.
Что совершенно неприлично, так валить на чужой земле больших четвероногих травоядных. Одному не съесть, и бессмысленно, пропадет, а ко всему еще это чужое. Тут можно и проявить очень сильное недовольство поведением нахала. Понятное дело, я это подчеркиваю, все это касается одиночки. Зачем ходят вооруженные отряды на чужие земли, сам прекрасно знаешь. С ними и встречаются по-другому. А теперь смотрим на тебя. Идешь себе спокойно, никого не трогаешь, бизонов не стреляешь…
— Только зайцев, — усмехнувшись, сказал Алексей.
— Угу, мелочь, которая необходима для жизни. Явно случайный посетитель. Вот к тебе и подошли выяснить, кто ты есть такой интересный. Одежда странная, но вторая тень видна. Толком не рассмотришь, но и не каждый может. Видит каждый, а какой вид — далеко не все определят. Не знаю, что за патрульные были, но это не слишком странно. И вдруг выясняется, что ты ни бе ни ме, а на каком-то неизвестном языке бормочешь. Так не бывает. Язык у всех один. И что они должны подумать?
— Что я оборотень из очень далеких краев, — предположил Алексей.
— Ага, — саркастически сказала Разрезающая, — идущий из глубины их собственной территории на своих ногах и без коня. В той стороне, откуда ты появился, даже если много десятидневок шел, только анхи могли быть. Такие вещи каждый патрульный знает. На то он и границу обходит, чтобы ее охранять. Если я примат и скажу, что пришла от ягуаров, очень странно прозвучит. А зачем я ходила туда и возвращаюсь домой, топая вместо севера на запад? Что-то врет, а значит, надо присмотреться внимательно. Первое, что они подумать должны были, — не нашего скромного ума дело. Пусть начальство разбирается, кто тут бродит. Тебе повезло или, наоборот, не повезло — это как посмотреть, попал к Старику. Привели бы к кому другому, тоже наверняка бы заинтересовались. Одно гарантировано — убивать бы тебя не стали.
«Вернусь домой, прибью Койот», — подумал Алексей.
А паучиха продолжала:
— Другого кого, может быть, но не разбираясь — никогда, а подобный гость интересен. Совет не скопище недоумков и не единая масса. Там множество разных группировок, и прийти к одному решению очень сложно. В любом случае из тебя качали бы информацию, а это лучше всего делать в теплой дружественной обстановке. Кто знает, начнешь глаз объекту выковыривать, а ты наплетешь всякой ерунды. Шутка, — сказала она, взглянув на выражение лица Алексея. — Такое бывает только в экстренной ситуации, а обычно пауки никуда не спешат. Десятидневкой больше, десятидневкой меньше — на фоне средней продолжительности жизни в триста лет, согласись, мелочь. Считать память можно только местами — самые яркие воспоминания или очень конкретно профессиональные навыки. Полностью был один эксперимент, который кончился плохо, так что молодых учат такими вещами не баловаться. Люди — это очень интересный и хотя сейчас скорее абстрактный фактор, но в будущем кто знает? Кто предупрежден, тот готов к бою. И твои возможности тоже интересны для изучения. Короче, к кому бы ты ни попал, отношения были бы вполне дружескими. Использовать тебя в своих целях — это наверняка.
— Тут мы подходим к интересному вопросу: какие были цели у Старика? — с интересом спросил Алексей. — Зачем ему это было нужно?
— Пугать или учить? — переспросила Разрезающая. — Зачем пугать — понятно: ты на клятву согласился и сам надел на себя упряжь. А для остальных в Совете хорошая отмазка: это мой ученик, и нечего ко мне лезть с вашими вопросами. Это нормальная этика, не вмешиваться в дела тех, кто на клятве. Ты ж не допустишь, чтобы из Клана кого-то требовали отдать для неведомых целей? Вот видишь, — сказала она на его улыбку. — Цель? Я не могу тебе ответить, ты лучше со своей женой обсуди. Она ведь его последняя ученица и все время рядом была. А вот метод… Ты парень молодой, по вашим людским понятиям хорошо воспитанный, для Народа тебе еще много узнать предстоит, но всему свое время. Скажем честно, не сильно горящий честолюбием и желанием подсидеть начальство, чтобы усесться в его седло. То есть, может, и не прочь при случае поймать удачу за хвост, но гадость для этого делать не будешь. Свою работу привык выполнять полностью и хорошо. — Она прищелкнула пальцами, подыскивая слова. — Вот, хорошее слово — «ответственный». Был бы в лучшем случае таким средним начальником, не хватая звезд с неба. При этом нормально для тебя заботиться о подчиненных, и они это чувствуют и уважают тебя. Если надо будет, через труп переступишь, но опять же не по собственной инициативе, разве что в качестве наказания. Возможности по всем параметрам — вроде использования амулетов, мыслеречи, умению владеть нашим оружием — Ниже среднего уровня. Не сильно ниже, но есть. Пауком тебе не стать. Что касается этих твоих проходов, ничего сказать не могу, пока своими глазами не увижу. Ну как?
— Это был сеанс психоанализа?
— Психо анализ, — раздельно произнесла Разрезающая. — Интересное новое слово, под которым имеется очередная человеческая выдумка. Потом ты мне расскажешь подробно.
Алексей молча продолжал сидеть, глядя ей в глаза.
— Нет, — пожимая плечами, сказала она, — я просто тебе показала самую верхушку возможностей паука. Сколько я здесь? Три десятидневки. А сколько раз мы с тобой говорили? Два по пять фраз, не считая приветствий. Поговорила с тем, другим. Даже не надо Койот расспрашивать. Она-то как раз ничего и не скажет. Старик с тобой общался гораздо больше, и опыт имел громадный. Здесь нажать, тут подсказать вроде бы случайно, за это похвалить, а вон за то непременно обругать. Он тебя четко подвел к интересной мысли: год ученичества кончается, уйти свободно тебе не дадут, а дойти до людей вообще сомнительное дело. Что делать? А заставить с собой считаться.
