Видимо, они ощутили его вопросительный взгляд, не видя лица, потому что Аквилон сказал: «Калхин мертв. Нужно торопиться».
Но он заметил кровь, блестевшую на острие меча Аквилона.
Кси-Ню 73 вздохнул. Звук вышел из маски респиратора жужжанием насекомого. Сенсорные ингибиторы, окружавшие его нервы, словно изоляция провода, делали все, что могли, но им не удавалось полностью приглушить боль, сопровождавшую отключение. Отключение? Умирание. Перед смертью он не мог удержаться от биологических описаний. Они так звучали. Умирание... Смерть... Так драматично.
Он рассмеялся, издав очередное искаженное помехами жужжание. Оно перешло в кашель, наполнивший его рот вкусом испорченного масла. С помощью единственной уцелевшей руки адепт приступил к трудной задаче: проползти по полу. Когда он начал двигаться, появилась еще одна возможная подпрограмма. Мог ли он остановиться на полпути и обследовать труп смертной женщины?
В его мыслительном центре замерцали данные анализа затрат и выгоды. Да. Он мог бы. Но не станет. Подпрограмма была отменена. Рука вцепилась в гладкое покрытие пола, и он продвинулся еще на полметра, под визг его металлического тела об пол.Все это время перед глазами появлялись схемы функциональной статистики. Он понимал, что существовала вероятность отключиться, не достигнув цели. Это подстегивало его, бионические узлы, подключенные к немногим оставшимся человеческим органам, стимулировали угасающую плоть электрическими разрядами и аварийными инъекциями химикатов.
К тому моменту, как техноадепт, добрался до своей цели, он был слеп. Визуальные рецепторы отказали, и были пусты, словно обесточенный монитор. Он ощутил, как рука лязгнула о намеченную цель, и подтянул себя поближе, цепляясь за неподвижную громадину. Поверженный робот был похож на упавшую статую, рухнувшее воплощение Бога-Машины, и Кси-Ню 73 обнял его, словно любимого сына.
- Вот так, - пробормотал он, едва слыша собственный голос из-за отключения звуковых рецепторов. - Долг исполнен. С честью. Имя занесено. В. Архивы. Провидца. Мерита. - на последнем слове отказал и встроенный в горло вокалайзер, лишив его речи до конца существования.
Кси-Ню 73 скончался спустя 23 секунды после того, как его аугметические органы выключились без возможности перезапуска. Ему бы не доставила удовольствия ирония, заключавшаяся в том, что увядшие органы из плоти боролись за выживание еще полминуты, стараясь вдохнуть жизнь в тело, которое не могло обработать ее.
Покой и тишина в комнате длились недолго. Вскоре по коридору загрохотали подошвы, возвещая о прибытии других сверхлюдей.
Фигура в алой броне замерла в дверном проеме, на фоне испачканной кровью стены. Он неподвижно стоял, не в силах смириться с тем, что открылось его глазам.
- Пропусти меня, - сказал Ксафен.
Аргел Тал остановил его яростным взглядом и вошел сам.
Кси-Ню 73 лежал, свернувшись в позе эмбриона возле разбитых останков Инкарнадина. Робот был полностью уничтожен, броню покрывали сотни борозд от рубящих ударов клинков. Знамя-плащ и свитки с клятвами боевой машины были так же изрублены, прерватившись в изорванные лохмотья. Стены и пол выглядели не лучше. По бокам бронированной камеры виднелись пробоины в прилегающие комнаты, а уцелевшие стены испещряли воронки от беспощадного болтерного огня.
Все это Аргел Тал заметил в мгновение ока, и после этого перестал обращать внимание. Он опустился на колени возле распростертого тела Кирены. Кровь окрасила ее красное платье - сделав его таким же алым, как его броня — и растеклась по полу под ней. Брызги красной жидкости виднелись на шее и волосах. Рана бросалась в глаза — большой разрез в груди от врезавшегося острия. Одного удара, пронзившего сердце, хватило, чтобы оборвать ее бесценную жизнь.
Кровь. Присутствие еще ощущалось смутно и медленно, но мрачная злоба Аргел Тала пробуждала демона. Скоро кровь. Охота.
Снова начинались изменения. Демон почувствовал бой, и тело, которое они делили, начало искажаться. Аргел Тал выдохнул со звериным рычанием, но звук умер у него в горле, когда Кирена содрогнулась.
Она была жива. Как он мог не заметить? Слабое, едва различимое движение груди выдавало еще теплившуюся внутри жизнь.
- Кирена, - прорычал он, будучи в равной мере Раумом и Аргел Талом.
- Это... - ее голос был похож на шепот ребенка, столь слабый, что его едва можно было разобрать. - Это был мой кошмар. - Слепые глаза с безошибочной легкостью обратились к нему. - Находиться в темноте. Слышать дыхание чудовища.
Лапы обхватили ее хрупкое тело, обнимая и защищая, но урон был нанесен уже давно. Поав на его пальцы, кровь обожгла их.
- Что они с тобой сделали? - спросила Кирена с улыбкой.
Она умерла у него на руках раньше, чем он успел ответить.
Он слышал голоса, но не видел причин придавать им значения. Другой — да, он прислушивался к подобной болтовне. Человеческое блеяние: мясистые языки шлепали во влажных ртах, легкие выдыхали воздух на плоть, чтобы породить в горле звук. Да, Другой слушал голоса и отвечал так же.
Раум же — нет. Он пролаял полное ненависти слово из Старого Языка, надеясь, что от него гнусавый шум смолкнет. Этого не произошло. Хнгх. Не обращать внимания. Да.
Он ощутил потребность в кровавой охоте и вырвался наружу. Тело Другого — нет, их общее тело — на этот раз с легкостью приняло охотничий облик.
Он бежал, процесс преследования добычи без поимки доставлял ему боль. Люди отлетали в сторону с его дороги. Раум не оглядывался. Он чуял, как они умирают, как кровь и мозги разбрызгиваются по полу и стенам.
Хрупкие существа.
Ты убиваешь экипаж.
Другой возвращался? Это хорошо. Вместе они были сильнее. Молчание Другого было причиной для тревоги. Когда же он вернулся, Раум ощутил, как инстинкты изменяются, приспосабливаются, обостряются за счет здравого смысла и знания прошлого и будущего. Разум, а не просто хитрость. Сознание. Лучше. Он понесся по коридору, рыча на людей, чтоб отпугнуть их. Пробегая мимо, он не убивал.
Они — союзники.
Они замедляли охоту. Он ощутил жгучее нежелание признать нехватку здравого смысла и дальновидности. Мы больше не будем убивать. Мы едины.
Я... Я вернулся.
Аргел Тал вдохнул, ощущая запах старой кожи в рециркулированном воздухе корабля. Словно путеводную нить, он чуял зацепку на краю восприятия. Его друг. Аквилон. Запах озона от заряженного оружия. Масло, которым смазывали золотую броню.
Он бежал по коридорам, оставляя поазди все больше мертвецов, убитых клинками, а не когтями. «Де Профундис» наполянли трупы, пол устилали убитые эвхарцы.
