«Трудно становиться мужчиной по-настоящему? Давай, тебе понравится. Это покруче, чем кувыркаться с бабами или до одурения толкать ногами железку…»
Тем более что убивать никого не нужно…
«…это зависит от того, насколько ты готов продать душу дьяволу…»
Я сделал два шага.
И почти сразу – еще восемь.
У Френка под капюшоном была очень тонкая шея. Я как-то раньше, вероятно завороженный его прессом и шириной плеч, не обращал внимания, насколько у него тонкая шея. Она легко поместилась между моих ладоней. Когда я надавил, Френк захрипел. Удивительно, но я ничего не почувствовал. Только мокрую от водяной пыли ткань штормовки под ладонями. Только ткань, мягкое под нею – и больше ничего.
«Это покруче, чем толкать ногами железку…»
Я рассмеялся.
И это называется продать душу дьяволу?! Бред собачий. А я-то думал… Да если б было надо, я бы просто сдавил немного сильнее – и все. А вот попробуйте толкнуть в жиме ногами на пятьдесят фунтов больше своего рабочего веса – и тогда я на вас посмотрю…
* * *
– Продукт высшего качества!
Саймон взболтал пробирку. В ней лениво перетеклась по стеклянным стенкам бесцветная жидкость.
– Некоторые извращенцы, приезжающие сюда из подземных городов, говорят, практикуют это. Во время оргазма они друг друга слегка душат – и получают высший кайф. Теперь ты понимаешь, почему я запретил тебе бить его по голове?
– А так хотелось, – признался я.
– Обойдешься, – сказал Саймон.
– А, если не секрет, что ты сделал, чтобы…
– Чтобы получить это? – Саймон покачал пробиркой.
– Ну да.
– Он был в беспамятстве и не особо соображал, кто перед ним.
– И ты… Тьфу!!!
Саймон самодовольно ухмыльнулся.
– Если это важно для результата, я доведу до оргазма и бронеопоссума, причем не буду говорить чем. А то здесь все такие нервные…
– Да уж, лучше заткнись, – посоветовал я. – И делай свое дело.
– Это – всегда пожалуйста.
Саймон достал шприц и подмигнул Френку, прикованному цепями к стене.
Парень помаленьку начал приходить в себя и сейчас мутными глазами осматривал подвал моего ресторанчика, заваленный бочонками, старыми радиаторами, неисправным холодильным оборудованием и прочим хламом, скопившимся здесь за годы существования заведения.
Один угол подвала Саймон расчистил под импровизированную лабораторию, состоящую в основном из прибора, напоминающего перегонный куб, и кучи всякой мелочи, о предназначении которой я даже и не пытался догадываться. И, конечно, наиглавнейшей составляющей лаборатории Саймона был Френк с его потрясающими способностями самца-производителя.
– Отличное качество, – бормотал Саймон, медленно вводя мне препарат. – Парень был сильно ошарашен фактом своего похищения и своим полузадушенным состоянием. А когда пришел в себя, от захлестнувшей его ненависти реакция не просто шла, а бурлила, как Везувий…
– А как ты думаешь вызывать у него впредь похожие эмоции?
– Это проще пареной репы.
Саймон кивнул на стол с пробирками. Рядом с оборудованием обосновался внушительный том с потрескавшейся от времени обложкой.
– Записки Торквемады. Великий инквизитор оставил потомкам богатое наследство по части огорчения ближнего. Во время запредельной боли человек испытывает эмоции, схожие с состоянием боевого транса.
– А возбуждать? – спросил я, натягивая штаны.
– Возбуждать… Пожалуй, стоит притащить сюда подшивку старых порножурналов. Как ты насчет порнушки, Френк?
Френк раздул ноздри и бросил на Саймона взгляд, полный ненависти.
– Господи, какой донор! – восхитился Саймон. – Да это же не донор, а чистое золото. И такое сокровище жило рядом с тобой, старина! Жило себе, жило, а мы и не подозревали. Вот уж, поистине, настоящее золото валяется под ногами…
Следующий день прошел великолепно. Клиентов в моей закусочной было немного, но это было совсем неважно. В моем подвале варилось снадобье – и это было важнее всего на свете. Мне было глубоко наплевать на пасмурную погоду, на недоуменные взгляды повара Билла, у которого я отобрал ключи от подвала, на кислые морды редких посетителей, недовольных то тем, то этим…
Все это было второстепенным. И даже если бы всего этого не было вообще, никто б даже не почесался.
В МОЕМ ПОДВАЛЕ ВАРИЛОСЬ СНАДОБЬЕ!
И что могло быть лучше этого?
День прошел великолепно. А вечер принес неприятности.
Как только я спровадил последнего клиента, а вслед за ним и своих немногочисленных работников, я, естественно, сразу же помчался в подвал.
На большом столе стояла подставка с той самой подшивкой порножурналов, о которой говорил Саймон. Напротив стола глухо постанывал Френк со следами методик Торквемады на теле, несколько неприятными с виду. Рядом с ним сидел на табуретке Саймон с задумчивой физиономией, вертя между пальцами пустую пробирку.
– Ну как? – спросил я, переводя дух после ретивой пробежки.
– Как видишь, – ответил Саймон. – Наше золотце оказалось неважной пробы.
– А что такое? Ты его больше не возбуждаешь?
– Иди ты попробуй, – скривился Саймон. – Может, у тебя лучше получится.
– Спасибо, – сказал я. – У меня, в отличие от некоторых, есть лучшая альтернатива.
– Ишь ты, какой умный стал, – удивился Саймон. – Никак книжки начал читать? Между тренировками?
– Делать мне больше нечего, как всякой ерундой заниматься. Ты вот читал-читал, а толку…
Проблема почему-то не казалась мне проблемой, и у меня было прекрасное настроение. Я верил в Саймона, верил в Френка – короче, верил в светлое будущее.
Я подошел к спасателю.
Сейчас он представлял собой довольно жалкое зрелище. Вряд ли какая-нибудь сука из подземного города польстилась бы на этого любителя медуз, распятого на стене. Грязный, со свернутым из пары старых носков кляпом во рту, в синяках и порезах, жалкий и обмякший, сам очень похожий на свой когда-то кого-то впечатляющий штопор, безвольно болтающийся там, где ему полагалось болтаться. Но сейчас на этот несчастный кусочек Френковой плоти возлагались слишком большие надежды.
– Может, ты его просто замучил?
– Ага, как же. Меня б так мучили. Весь день кормил сметаной с пивом и всякой там квазипетрушкой…
– И что, кроме поноса – ничего?
– Знаешь что! – взвился Саймон. – Нет, определенно, занимайся ты с ним сам! А я пошел. Какого дьявола я забыл в твоем вонючем подвале?
– Ну ладно, ладно, не кипятись. Так что делать-то будем?
– Есть одна мысль, – хмыкнул Саймон. – Но не знаю…
– Чего ты не знаешь?
– Так…
Саймон отвел взгляд.
– Говори, – потребовал я.
Саймон показал мне глазами на дальний угол подвала, и мы отошли. Похоже, наш ученый муж готовил Френку сюрприз и не хотел, чтобы парень услышал о подарке заранее.
