хотел, чтобы мы выучили его накрепко.
Качаясь, главы Пантеонов, захромали в мою сторону.
— Прости, Гвинден, — покаянно прошипел Разиен. — Я потерял голову. Да. Ты многое сделал для меня, но ведь и я был щедр с тобой. Отдай мне его, — дрожащий палец навёлся на перо. — Ты не пожалеешь об этом выборе. Клянусь!
Чего стоят твои клятвы.
— ЗАТКНИСЬ! — завопила Аларис. — НЕ СЛУШАЙ ЕГО!
— ЗАМОЛКНИ, СТЕРВА! — кулак Разиена с хрустом ударил её в висок. — Я сделаю тебя богом под стать мне. Я создам лучший мир! Мир прогресса! Послушай, — он умоляюще прижал руки к груди. — Мне нужно это. Нужно!
Почти наркоман, умоляющий о дозе.
Аларис через силу полыхнула светом, отбрасывая своего оппонента в сторону.
— Я знаю, что у нас были свои разногласия, — вкрадчиво произнесла она. — Я была к тебе несправедлива, но на то была веская причина! Теперь ты сам видишь, какой хаос принёс Разиен в наш мир. Он говорит о прогрессе, но его прогресс оплачен кровью невинных.
— ОНА ЛЖЁТ! — проревел глава Тёмного Пантеона.
— Я здравомыслящая богиня, — игнорируя крик, продолжила девушка, — и я протягиваю тебе руку дружбы, — раскрытая ладонь вытянулась в мою сторону. — Отдай мне перо и давай забудем прошлые обиды. Я сделаю тебя полноправным богом!
— Ты убила Курта, — веско произнёс я.
— Что? — осеклась она.
Ненависть вырвалась из моего горла глухим рычанием.
Она даже не помнит!!
— Я помню! — судорожно затараторила Аларис. — Помню! Прости, Гвинден! Я виновата перед тобой! Но я возмещу! Я сделаю тебя богом!
Я медленно покачал головой.
— Ты откажешься от всемогущества? — неверяще прищурилась она. — От безграничной власти из-за какой-то собаки?!!
— Собаки? — горько повторил я. — Нет.
Напряжение в глазах Аларис спало. Мою секундное молчание она приняла за согласие.
— Хорошо, — с шумом выдохнула она. — Это…
— Из-за друга, — просто ответил я.
Они ударили совместно. Светом и тьмой. Ослепляя и сжигая.
Но моя рука уже двигала пером, и вслед за ним в воздухе, в самой реальности появлялись огромные слова, сочащиеся золотом.
БОЛЬШЕ НИКАКИХ БОГОВ
Аларис и Разиен вскрикнули. Покачнулись.
И упали на колени.
От их тел взлетали миллионы сияющих частиц. Миллионы светлячков. Прекрасное, завораживающее зрелище.
Опустив взгляд, я невесело усмехнулся. Потому что увидел, как мои собственные ступни начинают распадаться.
В тот миг, когда я сделал надпись, я уже знал, что так и будет. Потому что в этом заключалась последняя хитрость Разиена. Последний коварный план ублюдка. Что бы я ни сделал с богами, пострадаю и сам. Он пытался обезопасить себя, когда заставил меня выпить божественный ихор Малаака.
Он никогда не понимал меня. Не был способен понять. Я не гнался за силой ради силы. Она нужна была мне, чтобы защитить себя и тех, кто меня окружает. Мою семью. Моих друзей.
Я поклялся себе, что мой сын не будет жить в одном мире с божественными психопатами. С всемогущими моральными уродами, у которых цель всегда оправдывает средства.
Виашерон — это мир смертных. Это наш мир.
Лица Аларис и Разиена начали осыпаться вовнутрь полыхающими огоньками. До самого конца они выглядели изумлёнными и шокированными. Словно не могли поверить, что кто-то был способен отказаться от силы.
* * *
Близнецы почувствовали приход смерти раньше других.
— Вот так, братец? — добродушно проворчала Камарра.
— Просто не повезло, сестрёнка, — поддел её плечом Аррамак. — Просто не повезло.
* * *
Имдис понял, что эту гонку он проиграл. Его ненависть уняла чужая боль. Он подхватил Длань одного из Светлых богов и уволок её в укромный уголок. Жертва, подвешенная на десятке крюков, кричала долго, пока не сорвала голос. И не лишилась языка, конечно.
Он любовно осмотрел лезвие и приготовился нанести новый порез, когда силы покинули его. Тело больше ему не подчинялось.
Самое обидное, что он не испытывал никакой боли. Это оставило неприятный осадочек в его душе.
* * *
Аанке залечивала собственные раны, привалившись к стене разрушенного здания. Вечная соперница — Эстрикс — оказалась сильнее. Немудрено. Ей подчинялось всё Подземье. Хитрость же почитали жалкие тысячи, если не сотни.
С удивлением покосившись на начавшие растворяться ладони, темноволосая красавица скривилась. Некоторые вещи перехитрить нельзя.
Например, смерть.
* * *
Братиген с яростным криком врубился в тело Ксевенарра. Ему всё-таки удалось нагнать трусливого хлюпика. Тот визжал, пока топор вырубал куски из его плоти.
Бородач занёс оружие назад и услышал грохот, поскольку оно рухнуло на камни.
— Какого, едрить её в Бездну?.. — Братиген крутанулся на пятках и неловко упал на задницу.
Напротив него беззвучно смеялся растворяющийся Ксевенарр. Стучал рукой о землю и не мог остановиться.
— И сильный, и слабый уходят вместе, — издевательски оскалился уродливый задохлик. — Рука об руку. Есть в этом некая справедливость.
Братиген уставился на два исчезающих средних пальца, выкинутых Ксевенарром, и гулко захохотал.
* * *
Гефтия устало провела рукой по лбу. Женщина благоразумно не лезла в конфликт старших братьев и сестёр. Её ждали поля на юге Корлэнда, которые подверглись странной хвори. Пшеница и рожь прекратили созревать. Возможно, диверсия Тёмного Союза, с которой следовало разобраться.
Покровительница плодородия и землепашцев довольно оглядела золотистые поля и не сразу засекла, что её тело истаивает.
В её груди вспыхнула обида. Гефтия никогда и ни с кем не конфликтовала. Она всегда заботилась о смертных. Всегда берегла природу Виашерона.
Неизвестный враг незаслуженно выбрал её своей целью. Враг, которого она даже не видела. Кому она успела насолить? Когда?
Несправедливость углём сидела у неё под сердцем, пока оно не исчезло.
* * *
Теннет, покровитель красоты и искусства, провёл пальцами по струнам арфы, извлекая из прекрасного инструмента финальный звук божественной красоты. Не менее прекрасные слушательницы, девушки самых разных рас и народов, смотрели на него влюблёнными глазами. Он давно привык к этим взглядам и даже немного подустал. Однако репутацию следовало поддерживать.
— Дамы, — чарующе улыбнулся Теннет. — Кто хочет насладиться вместе со мной искусством любви?
Из уст любого другого эта фраза звучала бы глупо, если не сказать по-идиотски. Слушатель ощутил бы только стыд, да желание стереть этот эпизод из памяти. Однако светловолосый красавчик умел подать даже самую безвкусную нелепицу так, что остальные лишь согласно кивали.
Несколько
