Всплывают картины из памяти – паспорт, дом, город… Образы складываются в вопрос.
«Откуда ты»?
Страна. Глобус. Выпуск новостей. Паспорт. «Россия».
«Насколько она большая, насколько сильная?»
А вот здесь начинался затык из-за того, что знаний у Романа было на самом деле маловато, а те, что были, часто противоречили друг другу.
Россия – нищая тоталитарная страна? Так отчего же он до сих пор живет в ней, а в Европу даже в отпуск не ездит? Почему? Потому что финансы не позволяют. Съемная квартира, купленная в кредит машина, но зато новенький айфон, личный блог в сети и страница на «Фейсбуке», где Роман регулярно постил слова и обличительные статьи столь любимых им лидеров оппозиции.
Российская армия голодная, состоит из забитых дедовщиной пацанов и алкашей, вооруженных ржавыми автоматами и старыми танками? Тогда почему Россия еще не завоевана, и как такая слабая армия смогла разгромить соединенную армию Восточного предела?
Явь и сон перемешивались. Ощущение времени исчезло. Голые каменные стены и сидящий перед Романом усталый человек – вот и все, что осталось вокруг. А может быть, и во всем мире.
Вопросы-образы повторяются. Они от раза к разу все четче.
Россия. Власть и организация. Правитель. Технологии. Магия. Оружие. Армия. Флот.
Хаос обрывков воспоминаний в голове Романа совсем не радует менталиста. Он недоволен. А когда он недоволен, то головная боль становится почти невыносимой. Но чем сильнее боль, тем больше отупение. Безразличие. Усталость. И злость.
Впервые за свою сытую жизнь, с модой на поездки за границу, ненавистью к собственной стране и преклонением перед Западом, хочется совершенно невероятного.
Чтобы за спиной действительно стояла жестокая и мрачная Империя Зла, которая возьмет и уничтожит всех этих гребаных уродов со всем их Средневековьем. И хочется поверить, что Российская армия – это не сборище алкоголиков и воров, как ее изображает кое-кто, а действительно сильная армия, которая придет и спасет. А перед этим воткнет красный флаг в развалины местного Рейхстага или Капитолия. Или даже просто спалит тут все от горизонта до горизонта. Двести пушек на километр фронта и тысяча танков – против такого не устоят никакие драконы или магия.
«Армия Восточного предела – это еще не все. Империя может собрать в десятки раз большую армию. И рано или поздно победит эту твою Россию».
Злость растет. И она неожиданно придает ясность мыслям – совершенно непривычную ясность.
«Победят, да? Мечами и драконами?»
Вспоминается праздничный парад – не из детства, где по Красной площади в телевизоре маршировали какие-то безликие солдаты. Совсем недавние, где было полно военной техники. Но в детстве военные парады радовали, а вот потом стало модно презирать собственную страну и ее историю.
«Что сможете сделать против такого?»
С лязгом катятся танки и шуршат колесами бронемашины, ощетинившись пушками и ракетами. Настоящие стальные крепости, способные идти по выжженной ядерным огнем земле и способные уничтожать цели за многие километры.
Маршируют батальоны, экипированные словно какой-нибудь звездный десант. Пусть это может даже просто показуха и на всю армию это один такой батальон, но Империи хватит и одного батальона.
Небо пересекают тени рукотворных драконов – ударных вертолетов, истребителей-перехватчиков и стратегических бомбардировщиков. Быстрее звука, на другой край мира – тонны и мегатонны смерти в тротиловом эквиваленте.
Когда-то эскадрилья бомбардировщиков могла сжечь полгорода, сейчас – половину континента.
Морские волны режут острые носы крейсеров и эсминцев – немногочисленных, но от того не менее опасных. А из глубин всплывают округлые черные туши подводных лодок, несущих в своих чревах десятки ракет.
Менталист не впечатлен. Кажется, он не верит в эти образы-воспоминания.
«Мы найдем, что противопоставить всем этим игрушкам».
«Да? Тогда противопоставьте что-нибудь ЭТОМУ».
…Море вспучивается и выплевывает в хмурые морские небеса тушу баллистической ракеты, что, оставляя за собой след из дыма и огня, взмывает в стратосферу. Она достигает наивысшей точки своего полета там, где уже начинается ближний космос и звезды больше не подмигивают из глубин Вселенной, а смотрят холодно и равнодушно. А затем рушится вниз, из черно-фиолетовой бездны неба, устремляясь к городу на берегу океана.
Этот город никогда не спит. Небоскребы около моря, по улицам будто муравьи снуют тысячи людей и машин, погруженные в ежедневную суету…
Вспышка.
Ярче тысячи солнц, как сказал кто-то. Где-то. Когда-то.
Пять секунд свечения. Пять секунд, пока над землей растет исполинский плазменный шар. За это время все вокруг раскаляется до температуры в тысячи градусов. Люди не сгорают, как не горят мокрые губки. Но вода из организма начинает стремительно испаряться, превращая человеческое тело в мумию. Тысячами, десятками тысяч они стоят там, где их настиг беспощадный свет.
А затем налетает ударная волна.
Воздух становится тверже алмаза, камень хрупче стекла, а люди превращаются в невесомую пыль. Волна вбирает в себя жар, расходясь огненным валом, который заставляет металл даже не плавиться, а просто гореть.
На сотни метров вокруг не остается ничего живого. В эпицентре – воронка, облицованная черным стеклом, в которую превратилась земля. На километры вокруг – невидимая смерть, что будет убивать многие годы – неотвратимо, тихо, беспощадно.
А к небесах уже поднимается исполинский гриб от взрыва в полмиллиона тонн тротила.
Менталист побледнел. А Роман, порвав пелену между сном и явью, выплюнул из себя вместе с кровью хриплый смех.
* * *
Круглый подземный зал был скупо освещен горящими факелами. Воздух тяжел и удушлив – обычно здесь не собиралось столько народа.
Со всех краев ведомого мира они пришли: смуглая кожа, серебристые волосы, красные глаза и заостренные уши – темные фейри. Первые хозяева этого мира, кровавые хозяева, что отвели человеческой расе участь рабов и еды.
Иные одеты в меха на манер северных варваров, иные – в халаты кочевников, иные – в тонкие шелка на манер народов Теплого берега. Не по месту и погоде одежда. Там, над толщей камня об исполинскую Стену – горный хребет, что протянулся по всему северному побережью громадного материка, – бились холодные волны свирепого Северного океана.
Но темные фейри не роптали – для тех, кто потерял свою землю и тысячу лет лишь отступал перед натиском варваров из иного мира, не должно жаловаться на какой-то холод.
