- Бог его знает, - ответил я неуверенно.
Перед самым приездом я рассказал телохранителю, зачем мы едем к замку, чем вызвал его саркастическое хмыканье. Впрочем, я и сам к концу нашего путешествия все больше испытывал сомнение в правильности того, что делаю. Догадка, что черное зеркало, скрывающее сокровище, это вода в колодце, все больше казалась мне детской и наивной. После беглого осмотра эти сомнения вновь окрепли.
"Ну, даже если сокровища были запрятаны в колодце, - думал я, - то, узнав о падении и разрушении замка, Хранители должны были сразу забрать их, чтобы перепрятать их в более надежном месте. Они же не идиоты!".
Вот и сейчас, когда смотрел на высохший колодец, я думал, что ошибся, поверив в горячечный бред умирающего человека.
"Ничего не тронуто. Точно, бред! Это не то место! Здесь нет сокровищ! Блин! Нашел, кому верить!".
Я бы так не думал, если бы знал полностью историю предательства графа Анри де Сен-Жака. На следующий день после того, как смог взобраться на коня, граф покинул дом лесника. К столь поспешному бегству его толкало не спасение собственной жизни, так как понимал, что его смерть это дело времени, к тому же с потерей руки он утратил даже шанс умереть достойно, с мечом в руке. Как не странно, его торопливость оправдывалась появившейся у него целью, заключавшейся в весьма лаконичной и в то же время емкой мысли: - Раз так, пусть тогда все гибнет!".
Что с ним будет после того, как месть свершиться, его уже не волновало. А что делать - он знал и поэтому направил коня к одному из известных ему людей, подозреваемого в связи с их врагами. Найдя его, он рассказал ему все, что знал о Хранителях. Вместо благодарности его сунули в сырой и холодный подвал, позабыв о нем на полгода. Он не знал, хотя и догадывался, что все это время длилась кровавая, безжалостная война между Хранителями и Врагом. Так уж случилось, что во время ее погибли те несколько человек, которые знали настоящее место тайника. Когда о графе случайно вспомнили, то просто вышвырнули на улицу, как ненужный мусор. Именно там, сидя в холодном подвале, он заработал "чахотку". Чахоточный и однорукий, ненужный никому, даже самому себе, он теперь влачил жалкое существование, бродя по дорогам, заходя в деревни и города, где выпрашивал милостыню, где рылся в отбросах. Ведя бессмысленную, почти животную жизнь, он как-то встретил прокаженных и пристал к ним. Ему уже было все равно. Кочуя с ними, он оказался в Реджо. Единственное что осталось от его прежней жизни и в какой-то мере занимало его, то это была тайна сокровищ. Долгими бессонными ночами, пытаясь раскрыть тайну, он медленно, но верно подобрался к ее разгадке.
И все же я решил исследовать колодец, несмотря на все свои сомнения.
"Была - не была! - с этой мыслью я присел и стал вглядываться в глубину. Потом лег на живот и стал самым внимательным образом изучать кладку внутренней поверхности колодца. Я уже поменял несколько позиций, ползая на животе по краю колодца и подсвечивая себе факелом, пока взгляд на глубине трех метров не зацепился за еле видимую трещину. Сердце екнуло, а потом все сильнее застучало о грудную клетку. Рука сама швырнула факел в сторону трещины. Огонь осветил ее и я увидел, что она... прямая. Слишком уж прямая!
"Около ярда. Обычная трещина не может быть прямой. Блин! Неужели...?! Тихо! Без эмоций!".
Но адреналин, уже закипавший в крови, заставил меня резко вскочить на ноги. Желание действовать бурлило в каждой клеточке моего тела.
- Джеффри! - я оглянулся.
Тот продолжал сидеть в трех ярдах на обломке стены от меня, с невозмутимым видом.
- Что, Томас?
- Мне нужна твоя помощь!
- Нужна, значит помогу!
С помощью телохранителя я подтащил две деревянные балки к колодцу, после чего сделал нечто похожее на веревочное сидение, которое привязал к ним. Затем мы их перебросили через колодец. Повесив через плечо мешок с инструментами, я осторожно, с помощью Джеффри, спустился. Пробежал глазами по трещине и сразу понял: это часть контура некогда заделанного лаза. Это была последняя секунда в спокойном состоянии, затем я впал в какое-то исступление. Вставлял зубило и бил по нему молотком, пока камень не начинал раскалываться. Доставать обломки было довольно трудно из-за поврежденной левой руки. Кисть плохо работала, и я боялся, что лучше уже не станет. Именно поэтому выворачивал куски камней в основном правой рукой. Несмотря на мышцы, болевшие от непривычной работы и неудобного положения, и на пыль, оседавшую у меня в горле и заставлявшую меня громко кашлять, я работал ни останавливаясь, ни на минуту. Я был словно сам не в себе. Не знаю, сколько времени я проработал, когда понял, что плохо различаю, куда бить. Поднял голову. Оказалось, что солнце за это время уже ушло в другую сторону, и эта часть колодца оказалась в густой тени.
- Джеффри!
- Никак, Том, тебе надоело махать молотком? - раздался у меня над головой голос моего телохранителя. - Я уже три раза к тебе заглядывал. А ты все стучишь и стучишь по камню, как лесной дятел. Что это на тебя нашло?
- Сам не знаю.
На следующий день я уже работал с перерывами. Пил воду. Перекусывал. Вчерашнего исступления не было. Только простое человеческое нетерпение. Я уже сам удивлялся, что на меня такое нашло, но что ни говори, именно вчерашний сумасшедший труд помог подобраться к завершению уже во второй половине дня. Пройдя в одном месте расстояние около ярда, я ударил по камню, а тот, вместо того чтобы спружинить, вдруг неожиданно провалился вовнутрь. Крик радости вырвался у меня из груди непроизвольно:
- Урра-а!! Джеффри!! Нашел!!
- Нашел и хорошо! - довольно флегматично отреагировал на мой восторг телохранитель. - Томас!
- Чего?!
- Может, вылезешь, и мы хоть поедим нормально!
- Как ты можешь в такой момент о еде думать?!
- Когда брюхо сводит от голода, о чем еще можно думать, - возразил мне телохранитель.
- Гм. Наверно, ты прав.
Порыв восторга рассеялся, и я почувствовал зверскую усталость, противную липкость рубашки, облепившей тело, сосущее чувство в области желудка. Поднял голову. Солнце стояло прямо над колодцем.
"Да-а. Чего-то я и в самом деле заработался. Блин. Кладоискатель".
Когда мы лежали в тени, в блаженной истоме, Джеффри, в первый раз за все это время, спросил меня: - Что ты с этим золотом будешь делать, Том?
- Найму солдат и освобожу графиню.
- А дальше?
