Ознакомительная версия.
– А-а… ну коли так… так, может, всё-таки по чарочке.
Бова вздохнул. Вот неугомонная душа, включи-выключи.
– Ежели благополучно долетим, Ухарь, мы с тобой эту бутыль вдвоём оприходуем, это я тебе твёрдо обещаю А пока побереги её. Для меня же и побереги.
– Ладно, договорились, пар в задницу, – с лёгкой досадой – с виду, но на самом деле с тайной радостью в душе – согласился крайн. С Бовой Конструктором он был готов выдуть окоселовки сколь угодно, ради такой компании никакого здоровья не жалко. Особенно потому, что слово Бовы твёрдо как кремень, сказал – значит, так и будет, пусть даже весь мир треснет по всем швам, как гнилые портки.
Они немного помолчали, глядя, как Пивень продолжает шуровать в топке, утирая время от времени мокрое от пота лицо то одним, то другим рукавом. Бова наслаждался теплом и гнал прочь тревожные мысли. Всё будет хорошо. Потому что иначе быть не может. До сих пор ему всю жизнь везло во всех начинаниях, таким уж он уродился, счастливчиком Так пусть всё так и остаётся.
– Как там бандюки? – вдруг спросил Ухарь, изо всех сил стараясь придать своей устрашающей усатой физии деланно безразличный вид, что получалось у него довольно плохо, так как актёр из махиниста был никудышный.
– Не беспокойся, не шалят. – Бова усмехнулся. – Мои парни за ними присматривают. Знаю, знаю, какие мысли у тебя на уме, но не мог же я бросить их в таком гиблом месте, включи-выключи?
– Не мог, – с видимой неохотой согласился Ухарь.
– Кстати, а ты ведь с Хитруном за всё время так словом и не перемолвился. Неужто так видеть его не хочешь? Он же сродственник твой?
– Таких сродственников, пар им в задницу, надо в детстве в бельевом корыте топить, чтобы нормальным людям после жить не мешали… Слышал я, будто к себе в команду ты Хитруна со всей ватагой приглашал. Правда ли?
– Правда. – Бова никогда не лгал и ничего не скрывал от своих людей, особенно если ему задавали прямой вопрос. – Будто сам не знаешь, что именно из таких тёртых жизнью мужиков и выходят толковые сподвижники – ежели, конечно, сумеешь зажечь их своей идеей.
– Ну нет, не тот это случай, – ворчливо возразил махинист. – И что он тебе ответил?
– Пока согласия от него я не получил. Хитрун попросил лишь вывезти его с ватагой отсюда в нормальный домен и обещал мне и моим людям никогда препоны не чинить. Да ещё сказал, что по дороге подумает над моим предложением.
– Сдать их властям – и вся недолга. Бабок за них немерено получить можно, пар им в задницу!
Бова заметил, как вздрогнул Пивень от таких слов, едва не опрокинув лопату с горюч-камнем на пол. И укоризненно покачал головой.
– Эх ты, махинист! А где же твоё человеколюбие? Сам-то ты чем после такого предложения от этих бандюков отличаешься?
– Я людей не граблю, – буркнул Ухарь. – А они знали, на что шли, когда в бандюки подались. Их дело какое? Ограбили, пропили награбленное – в острог. А эти что? Сколько уже времени безнаказанно по всем доменам куролесят!
Тут вверху распахнулся люк, и вниз свесилась голова Косьмы Тихого – с весьма испуганным выражением на лице.
– Бова, беда!
– Что такое?
– Высотомер шалит! Вроде как падаем мы, и быстро падаем!
– Знаешь Косьма, – Бова резко встал, не на шутку рассердившись, – я хоть и люблю тебя, как сына родного, но голову твою дурную тебе сейчас сверну. И язык вырву! Всё-таки накликал беду, поганец ты этакий!
Голова Косьмы с коротким возгласом исчезла.
– Не останавливайтесь, пока не выясню, в чём дело, – бросил Бова уже Ухарю, – смени Пивеня, коли устанет, но чтоб жар в топке был под завязку! Понял?
И, не дожидаясь ответа, понёсся по лестнице наверх.
Правду сказал Косьма, ничего не напутал – видать, от порывов ветра в одной из секций гондолы образовалась брешь, выпускающая тёплый газ, и стрелка высотомера неуклонно ползла вниз. Бова досадливо крякнул. Лиха беда начало. Вот уж подлый закон мироздания – как будешь думать о чём плохом, так непременно случится. О хорошем же думай хоть до морковкиного заговенья – всё равно не обломится, пока это хорошее сам не сделаешь, своими руками.
Рёв движителя усилился – Ухарь исправно выполнял указание прибавить жару. Стрелка высотомера на миг замерла, но потом, хоть и гораздо медленнее, снова поползла вниз. Значит, брешь была немалой. А дальше и того хуже может случиться – отыскав слабое место, ветер может всю секцию многошара разметать в клочья.
– Что делать, настоятель? – испуганно спросил Косьма, выглядывая из-за плеча склонившегося над приборной доской Бовы.
– Что делать, что делать… – Бова решительно выпрямился и буркнул: – Балласт скидывать, вот что делать будем!
– Да откуда ж у нас балласт?
Бова окинул Косьму нехорошим взглядом и непонятно пояснил:
– И тебя в том числе, Косьма, ежели придётся, лишь бы корабль спасти.
– Как это? – Манг икнул, вытаращив глаза.
Но Бова Конструктор, не обращая на него внимания, быстрым шагом прошёл сквозь запасник к отсеку для седунов и, рывком распахнув дверцу, окинул помещение быстрым цепким взглядом. Все его новые седуны и большая часть команды безмятежно дрыхли после окоселовки, кто на лавках, а кто и прямо на полу, причём Благуша не упустил случая полежать в обнимку с Минутой. Остальные из команды вяло перебрасывались за столом в картинки, а двое дюжих молодцов охраняли бандюков, усаженных в правом дальнем углу отдельной группой. Из них, кстати, не спал только Хитрун. И Скалец. Ватамана окоселовка не брала, а Красавчик пребывал в полном отрубе, что трудно было назвать обычным сном. Дождавшись, когда лица бодрствующих повернутся к нему и изобразят должное внимание, что было непросто во хмелю, всё ещё бродившем в головах, Бова жёстко проговорил:
– У меня для вас неприятная новость, парни. Мы падаем, и поделать с этим я ничего не могу. Ежели удастся посадить Дирижопль – значит, посажу. Ежели нет… В общем, и так ясно. Сперва, включи-выключи, придётся спрыгнуть только некоторым. Ежели и это не поможет – прыгать придётся всем. И, надеюсь, летучих шаров достанет на всех нас.
Пока настоятель говорил, от его громкого голоса проснулись почти все, а кто не успел, того спешным образом будили сотоварищи.
Бова для верности повторил сообщение. Затем добавил:
– Разбирайте из запасника камильные костюмы, оболочки посадочных шаров и снаряжайтесь прямо сейчас, чтобы потом вдруг не оказалось слишком поздно.
Сказав всё, что хотел, Бова собрался снова захлопнуть дверцу и вернуться к водильному креслу, но тут встревоженный ропот, поднявшийся в отсеке, перекрыл скрипучий бас Хитруна.
Ознакомительная версия.
