- Луч, ты передай нашим, что здесь я остаюсь! - крикнул вслед старожилу молодой сталкер.
Луч уже выбрался со дна оврага и, когда раздался окрик, задержался на краю, обернулся.
- Передам, Несси! Ты держись! Мы вернёмся…
Лучу очень хотелось в это верить. Он не знал, сумеет ли вернуться лично он, но кто-нибудь - обязательно. Героя, особенно последнего, без присмотра лучше не оставлять. Мало ли! Вдруг помощь понадобится. В каком бы то ни было смысле…
Помощь ему. Или против него.
Крайне вредно для выживания - не сомневаться абсолютно. Полностью отметать какой-либо из возможных вариантов. Любое пресловутое виртуальное «БЫ» в каждое следующее мгновение способно обернуться смертоносной реальностью.
Но это уже были тревожные мысли о завтрашнем, с ними можно и нужно повременить.
Сегодня у Луча другая ЦЕЛЬ, и впервые он уйдёт на охоту, в которой привычное направление к эпицентру останется строго за спиной, а не прямо по курсу.
Абсолютно несправедливо, если не исполнится истинное желание, а по-настоящему он хочет только одного: встретиться с живой Шуткой.
Тем самым - он это понял, обнаружив метку на торце стола, - исполнится и желание Шутки. Встретиться с Лучом, но не здесь. Не там, где никогда не знаешь достоверно, в исполнении твоего желания Чернота принимала участие или нет. Стопроцентной уверенности в этом не осталось, наверное, нигде на планете, но чем дальше от Зоны, тем слабее её влияние. Так было вчера по крайней мере. Что изменилось, покажет завтрашний день, если он наступит.
Только бы снова не разминуться…
Всё окружающее пространство со временем превратилось в размытые тени, отбрасываемые реальностью. Они мельтешили справа и слева, снизу и сверху, спереди и сзади. Аномалии как знаки дорожные: тупик, объезд, ограничение скорости, крутой поворот, стоп и другие. Но они в самом деле не больше, чем знаки, - не мешают и даже наоборот, под их прикрытием можно продвигаться эффективнее. Все живые, как эластичные полоски, к коже прикреплённые, - тянут внимание бегущего к себе. Но стоит ему отпустить свой «конец резинки», и они будто ошпаренные бегут в направлении его полёта, прочь, прочь от тебя. Бег - существует только он. Даже не бег… руки-ноги не чувствуются. Они выполняют свои функции, но присматривать, как они это делают, разуму совершенно незачем. Всё тело просто растворилось, реален лишь полёт мысли, устремлённой к цели. Тёмное густое пятно тумана впереди очертило группу человеческих силуэтов. Кто там, зачем, разбираться нет ни времени, ни желания… Надо устремляться по вектору натяжения той полосы, что толще всех и посюсторонним концом своим вросла прямо в солнечное сплетение. Не оторвать! Это - обещание возможности. Впервые он сам целиком и полностью отвечает за то, чтобы цель не исчезла, не потерялась. Там, на финише, его первый потенции, его первое испытание. Но достижение цели, находящейся на потустороннем конце полосы, - лишь первая часть задания. Главный экзамен заключён в умении убеждать, ведь от этого зависит решение, жить или не жить… Голову бегущего ещё тревожили остатки юности - переживания и мысли. «Я судья и исполнитель, и мне не важно, кем ты был раньше. Единственное, что имеет смысл, поймёшь ли ты меня, захочешь ли поверить. Если нет, то разговор превратится в казнь…» Вопрос о праве на приговор ещё бередил, но не очень. Это было первое задание, и он не хотел, чтобы его способность убеждать повлияла на исход. В принципе можно уболтать даже глухого, если знаешь язык, понятный ему, но не факт, что тот примет правду как истину в последней инстанции и не соблазнится на повторение попытки. Поэтому лучше ничего не скрывать, говорить правду и только правду, и когда цель примет решение, ловчий ответственен за него не будет. Старшее поколение учило, что с разными по-разному талкерить надо, юлить, слова подбирать, но это - нечестно. Это как обмануть в надежде, что потенциальные соратники позже сами разберутся во всём. С людьми честность и только честность. Иначе не быть ему Ланселотом!…
Тяга начала слабеть. Не совсем приятное ощущение, что в грудь впилось щупальце и тянет, тянет, уменьшалось с каждым шагом…
Несси выскочил из нещадно пожирающего энергию бегущего режима, как из ванной, вода в которой внезапно сделалась слишком горячей. Он уже мог себе это позволить, цель близко совсем. Но хорошо бы уметь распределять энергию, чтобы её хватало абсолютно на всё. И всегда.
Ещё один пригорок, ещё одна яма и коробка стен без крыши. Вот ОН. По грунтовке топает, стремится, торопится. Комбез обычный, недорогой, «пушка» тоже не эксклюзив, американский плазменник средней мощности, «киклайт» или «спидфайр», внешний дизайн у этих систем почти идентичный. Кто бы мог подумать, что невзрачный Кент - известный журналист, мультимедийная шишка? Замаскировался, загримировался и долго, успешно прикидывался обычным сталкером…
Но это был именно смишник, очередной искатель сенсаций. Почему Несси в этом уверен, он не задумывался. Потому что.
Думалось о другом. Ну почему люди не хотят упорно добывать знания и развивать способности, чтобы материализовать желаемое? Почему хотят всё сразу и даром? На блюдце с золотой каёмочкой…
С каким пожирающим душу желанием он туда идёт, журналист этот? Эх, если бы не только человека, но и его мысли распознавать… Хорошо бы уметь это!
Свой увесистый «баррет» Несси оставил плечо оттягивать, «скорпионы» тоже в руки не брал. Пока.
Преследователь стремительно приближался к человеку, топающему по уцелевшей дороге в эпицентр. И почти догнал его, когда Кент обернулся, вздрогнул от неожиданности, на миг застыл, но почти сразу развернулся всем корпусом и вскинул своё плазменное ружьё. «Спидфайр» всё-таки. Хорошо бы уметь издалека различать детали, как телескоп…
- Стой! Руки вверх! - завопил желальщик. Несси вскинул руки, но не остановился.
- Стой! Я кому сказал?!
Настигнутый потенциал испытывал иллюзию своего полного преимущества. Это прекрасно, значит, не примет он решение неискренне, под давлением обстоятельств.
Охотник приблизился практически вплотную, остановился в единственном шаге. Раструб плазменника и живот Несси разделяло от силы дециметровое расстояние.
- Послушай меня, репортёр, - дисциплинированно начал разговор Несси; так учил старший. - Я расскажу тебе правду о Зоне.
- Откуда знаешь, кто я?!
Журналист не опускал оружие и требовал немедленного ответа. И он его получил. Охотник не солгал ни единым словом. Но людям почти всегда легче поверить в самую наглую ложь, если она укладывается в их мировоззрение, чем в неудобную правду.
