— Слушай, а ты понимаешь, что Гоймир тебя чуть не убил?
Ответом был удивлённый взгляд — Олег о том и думать позабыл. Йерикка громко расхохотался, откинув голову:
— Да, Олег, я бы хотел иметь такого…
— Друга? — серьёзно спросил Олег. Горец посерьёзнел и покачал головой:
— Да нет, друг у меня вроде уже есть… Я бы не отказался от такого младшего братишки, как ты! Жаль, что расстанемся…
— Может, ещё и встретимся, — Олег подмигнул. — Приедешь к нам, и мы с тобой Думу разгоним на х…р.
— Можно, — легко согласился Йерикка, не уточняя, что это за Дума и за что её разгонять. Олег продолжал развивать планы:
— И девчонки у нас тоже ничего.
Йерикка почему-то смутился. А Олег уже осторожно спросил — словно тропку на болоте нащупывал:
— Значит, ты на меня не сердишься, что… ну, короче…
— Я? — Йерикка поднял брови. — Погоди-погоди, а почему Я должен сердиться?
— Ну, ведь ты же меня предупреждал, — пожал голыми плечами Олег.
— Именно ПРЕДУПРЕЖДАЛ, а не бегал за тобой с мечом, чтобы заставить отказаться от Бранки. Ты выбрал? Выбрал. Теперь пожинай плоды своих грязных деяний… а мне на тебя сердиться не за что.
— Очень приятно слышать, — улыбнулся Олег. — Только… как с Гоймиром?
— Э, а вот это тоже твои проблемы, и тут тебе никто не поможет.
— А ещё друг, — с деланной обидой ответил Олег, но Йерикка не принял шутки:
— Драться вместе с тобой, закрыть тебя от пули или клинка, веселиться или вынести с поля боя, грустить или странствовать — это пожалуйста… и не только я. Но любовь… любовь, Олег, это такая стервозная штука… она только для двоих. И все проблемы, с ней связанные — тоже. А иначе это уже не любовь. — и Йерикка пропел:
Не бывает любви несчастной…
Может быть она горькой,
Трудной,
Беззащитной и безрассудной.
Но несчастной любви не бывает,
Даже если любовь убивает!
Тот, кто этого не усвоит -
И несчастной любви не стоит…
Слышал такое?
— Не-ет… — медленно ответил Олег. — Эрик, а у тебя есть девчонка?
— У меня? — Йерикка поднялся. — Ну, выздоравливай. Пойду, мне сегодня на поля.
Он очень быстро вышел, даже не пожав руку и оставив Олега в по-лнейшем недоумении — то ли обиделся, то ли что-то вспомнил, то ли про-сто не захотел ответить, то ли правда опаздывал?..
…Этим вечером Олег не мог уснуть. Он лежал в постели, положив под одеялом ногу на ногу и откиунв голову на подушку. За окном висел искривлённый, разбитый ковш Большой Медведицы — Лося по-здешнему. Где-то снаружи смеялась девчонка — счастливо, взахлёб, как смеются лишь в юности. Ей отвечал неразборчивый, грубоватый мальчишеский басок — и вот смеются уже двое.
— Бранка, — вслух сказал Олег.
— Да?
Он вскинулся. Бранка стояла у дверей в своей обычной позе — голо-вой к плечу, одетая в «уличные» рубашку и штаны, босиком, без пояса.
— Как ты, болезный? — весело спросила она, подходя и садясь у Олега в ногах.
— Лучше, чем когда бы то ни было, — Олег сел, как следует. — А теперь и вообще здорово.
— Что так? — спросила Бранка, ставя одну ногу на край кроватии обнимая колено.
— Ты же пришла. — улыбнулся Олег и протянул руку. Бранка вложила в неё свою.
— Так уж потому не спишь? Может, домовой давит, или просто — бессонница?
— Бессонница, — легко согласился Олег. — Без тебя — бессонница. И страшно. В темноте. Может, травки какой?
— Белены, — предложила Бранка. — Белая ночь, что темнота? — глаза у неё поблёскивали.
— Такая, — Олег погладил её по руке. — Какая бывает темнота, если моё солнышко исчезает на целый день? Вот сейчас ты уйдёшь… и опять бу-дет темно…
— А если я останусь? — Бранка куснула нижнюю губу. — Хочешь ли?
Голова у Олега закружилась, как не кружилась уже несколько дней. Он, не сводя глаз с Бранки, спросил:
— А ты — ТЫ этого хочешь?
— Да.
Бывает, что мы принимаем ложь, как должное. И теряемся, если нам в глаза говорят правду. Почему-то ни Олег, ни Бранка не подумали даже, что «остаться» может означать просто просидеть вместе полночи, болтая о разном — как уже было.
Олег внезапно испугался. Испугался, что поведёт себя не так — и Бранка уйдёт. Он ещё толком не знал, чего хочет… но он совершенно точно НЕ ХОТЕЛ, чтобы Бранка уходила.
Девушка прикоснулась пальцами к вискам Олега (он вздрогнул) и, встав коленями на постель, несколько раз поцеловала его в губы — сухие, горячие, словно у мальчишки поднялась температура.
— Я не прошу с тебя ничего, — сказала она и, стоя на коленях, потянула через голову рубаху. — Ты волен уйти… как пожелаешь, когда пожела-ешь…
Эти слова прозвучали нелепо. Олег чувствовал, что ему трудно ды-шать носом и открыл рот, который немедленно пересох, как и губы. Бра-нка, положив ладони на плечи Олега, закрыв глаза, наклонялась всё ни-же и ниже — её груди коснулись напряжённых, твёрдых, как камень, мышц на груди мальчишки… и, когда они перестали целоваться, Олег быстрым, горячим шёпотом сказал:
— Подожди, подожди… давай перестанем… а то я сейчас… — он тихо хихикнул, — я сейчас в трусы сделаю, как в том сне…
— В каком сне? — сев, девчонка стаскивала штаны, подняв длинные, стройные ноги с изящными ступнями. — Снимай одёжу…
— Ты мне снилась, — Олег отпихнул одеяло на пол и помедлил. Бранка стояла вновь на коленях, только теперь уже — без одежды. — Понимаешь, я… я это делал только во сне…
— Может стать, и это — сон? — ладони девушки сомкнулись на затылке Олега.
— Если так — я не хочу просыпаться, — прошептал он, прежде чем они снова начали целоваться. Наконец Бранка одышливо спросила:
— А до меня… целовался ли… ты?..
— А-га, — Олег жадно искал её губы, словно вокруг было темно; на самом деле он просто почти ничего не видел от переполнявшего его возбуж-дения. — Бранк, я больше не могу так!
Девушка соскользнула вниз и вбок, её лицо оказалось рядом с ли-цом Олега. Потом перекатилась на спину…
… - Тебе… не… больно?..
— Мне хорошо… Вольг, жизнь моя… ещё чуть… по-тер-пи…
— Я… да… да… да…
Бранка закричала — негромко, Олег не обратил на это внимания, как и на то, что её пальцы свозят ногтями кожу у него на спине. Закрыв глаза, он очень слабо понимал, что делает — кроме того, что это достав-ляет ему невероятно, ни с чем не сравнимое наслаждение, которое с ним делит Бранка…
…Олег лёг на живот, щекой на плечо Бранки, носом в её шею. По-сопел; девушка сказала:
— Щекотно, — и, засмеявшись, запустила пальцы в волосы Олега. Тот поднял голову, как-то странно глянул на неё: — Что ты?
