поднимаемся по лестнице и двигаемся к бэтерам.
— Шеф, может мы приоденемся немного? — взмолился Бам-бам, тыкая в сторону валяющихся охранников. — Неохота перед супостатом бубенцами светить.
Мут ненадолго заколебался. Не сказать, чтобы отсутствие штанов сильно сказывалось на боевой мощи отряда, но некоторое падение морали определённо ощущалось. Да и босиком скакать по древнему асфальту тоже удовольствие сомнительное.
— Ближе к природе надо быть, — проворчал для проформы Саймон, после чего скомандовал: — Двадцать минут!
— Есть! — расплылся в ухмылке спец по тяжёлому оружию
Управились за пятнадцать. Пять минут на переодевание и ещё десять на то, чтобы растащить бесчувственные тела охранников по ближайшим камерам, не особо разбираясь, кто просто без сознания, а кто уже отдал Богу душу. После чего капитан заблокировал замки и республиканцы отправились дальше.
Воспользовавшись лестницей, быстро поднялись на первый этаж и заняли холл, взяв под контроль все ведущие в него двери. Похоже, вся охрана и впрямь осталась в карантинной зоне, поскольку попыток остановить беглецов больше не предпринималось.
— Чисто! — отрапортовал Мастер, изучив через узкую щёлочу обстановку на улице. Затем скорчил страшную рожу и замогильным голосом добавил: — Подозрительно чисто.
— Выходим!
Узкий ручеёк спецназовцев выбрался на улицу и неспешно потёк в сторону стоянки, прижимаясь к стене административного корпуса. Снаружи и впрямь оказалось подозрительно чисто — ни одного человечка, даже захудалого дворника. То ли все попрятались от греха подальше, то ли просто порядки такие, но в итоге беглецам удалось добраться до стоянки не только без приключений, но вообще не встретив ни единой живой души.
Добравшись до броневиков, спецура со вздохом облегчения принялась избавляться от трофейных травматов, разбирая из десантных отсеков запасное снаряжение. Благо капитан, в силу своей скупой и запасливой натуры, как всегда выбил из интендантов всего и побольше. Однако не успели республиканцы экипироваться, как по территории лаборатории разнёсся усиленный динамиками голосе достопочтимой геше.
— Братья и сёстры! Граждане Дальневосточной Теократии! Коварный враг проник в наш дом, пытаясь украсть наши секреты! Они хотят убить наших мужчин, надругаться над нашими женщинами и угнать в рабство наших детей! К сожалению, доблестная охрана не смогла остановить этих зверей! Настала ваша очередь! Защитите свои дома! Спасите ваши семьи! Убейте захватчиков, покусившихся на самое святое! Убейте врага, даже если это будет стоить вашей жизни!
Динамики смолкли и над стоянкой повисла гробовая тишина — даже птицы замолкли, ошарашенные прозвучавшим заявлением.
— Это что сейчас за херня была? — с недоумением поинтересовался Мастер, озвучив витавший в воздухе вопрос.
— Вы трое! Быстро по коробочкам, активировать бортовое вооружение! — рявкнул Саймон, ткнув пальцем в разведчиков. — Остальным занять позиции, огонь по команде, стрелять на поражение!
Занимая вместе с подчинёнными узенькие проходы между броневиками, мутант чувствовал, как в груди расползается холодок и как ухает в образовавшейся пустоте сердце. Как бы абсурдно не звучало заявление Вей, оно ясно обозначило два неприятных факта. Во-первых, эксперименты по управлению людьми зашли несколько дальше, чем учёная рассказывала своим гостям. А во-вторых, сейчас придётся пострелять. И не по каким-нибудь воякам, наёмникам или охране — по обычным гражданским, которые в других обстоятельствах должны были в ужасе разбегаться и прятаться по углам. В то, что персонал лаборатории встанет на защиту Родины исключительно из патриотизма, мут не верил — Теократия хоть и была религиозным государством, но нова-буддизм никогда не славился тем, что воспитывал из людей оголтелых фанатиков.
Словно в подтверждение его мыслей, двери корпусов распахнулись и на улицу хлынула толпа. Лицо каждого светилось мрачной решимостью, а в руках было зажато импровизированное оружие — ближайший предмет, что оказался под рукой. Стулья, гаечные ключи, линейки, половники…
— Сидоров, шугани их, — не особо надеясь на чудо, приказал Саймон.
Башня одного из броневиков дрогнула, повела стволом тяжёлого пулемёта калибра 14,5 миллиметра, после чего разразилась длинной очередью. Тяжелые пули пронеслись над головами бегущих людей, разбивая стекла и оставляя глубокие выбоины на стене административного корпуса. Однако никого из атакующих это не смутило — мужчины и женщины, одетые в лабораторные халаты, технические комбинезоны и прочую рабочую одежду, продолжали мчаться вперёд, не обращая внимания на просвистевшую над головой смерть.
— Огонь! — зло рявкнул мут, смирившись с неизбежным.
Кучка спецназовцев, прячущаяся между броневиками, выдала первый залп. Загавкали короткими очередями автоматы, насквозь прошивая ничем не защищённые тела. Им глухо вторили дробовики, каждым выстрелом роняя на асфальт новую жертву. Захлопали пистолеты тех, кому не хватило стволов посолидней. Затарахтели башенные пулемёты броневиков, выкашивая кровавые просеки в приближающейся толпе. Последним в исполняемый реквием подключилась тридцатимиллиметровая пушка третьего броневика, разразившись стаккато осколочно-фугасных снарядов.
В первые секунды атакующая толпа уменьшилась сразу на четверть. Еще через несколько мгновений — на треть. Затем наполовину. Однако толпу это не остановило. Перепрыгивая через окровавленные тела, сотрудники лаборатории продолжали мчаться к стоянке подобно киношным зомби, охватывая в кольцо стоявшие броневики. А затем произошло то, что должно было произойти — интенсивность огня начала падать, когда у защитников начали заканчиваться патроны. Даже опытному человеку требуется две-три секунды, чтобы сменить автоматный рожок, не говоря уже о дробовике с помповым механизмом заряжания. Две-три секунды, за которые бегущий изо всех сил человек способен преодолеть не один метр…
Изрядно уменьшившаяся в размерах человеческая волна захлестнула островок броневиков и на стоянке завязалась рукопашная. На стороне защитников были навыки рукопашного боя, огнестрельное оружие и желание выжить. На стороне атакующих — численное превосходство и полное игнорирование смерти. Техника из данного уравнения временно выбыла, неспособная опустить стволы под нужным углом. К тому же один из пулемётов заглох, то ли из-за заклинившего патрона, то ли перегревшись.
Спустя несколько минут отчаянной схватки, опыт и желание выжить начали побеждать, но внезапно в дело вмешался новый фактор…
— СНАЙПЕР!!!
Всадив нож подмышку какому-то типу в сером комбинезоне техперсонала, Саймон пинком отправил окровавленное тело назад и дёрнулся, пытаясь оценить обстановку. Что его и спасло — там, где только что была его голова, пролетела пуля, с противным лязгом отрикошетив от брони. Мут автоматически пригнулся, пытаясь спрятаться за коробочкой, но тут же за это поплатился — в правую руку тут же вцепилась тетка в лабораторном халате, блокируя нож, а в голову прилетело обрезком трубы. В черепушке противно зазвенело, а на него уже навалились, осыпая градом ударов и роняя на колени.
Взревев не хуже раненого урсы, капитан принялся хаотично отмахиваться ножом, кромсая облепившую его людскую массу. О выживании речи уже не шло — единственным желанием было захватить с собой как можно больше врагов. Впав в состояние берсерка, он уже не слышал, как
