В вестибюле небоскреба его встретил секретарь бывшего вице-президента. Пожав руку с приветливой улыбкой, секретарь проверил документы, после чего отконвоировал в пентхаус. Клаус Хохбауэр ждал в зимнем саду, сидя в кресле-качалке возле громадного окна. Как водится среди стариков, он поговорил немного на философские темы, помянул красоту горного пейзажа, похвастался, что процесс омоложения протекает успешнее, чем у Чарманова, хотя Чарманов теперь выглядит прекрасно.
— Герман заходил на прошлой неделе, — сообщил Хохбауэр. — Специально прилетел из Москвы. Мы обсуждали мою книгу.
— Ваши мемуары или курс лекций? — деликатно поинтересовался Андрей, надеясь перевести беседу в деловое русло. — Мы так давно ждем эту книгу воспоминаний.
Реплика гостя понравилась отставному политику. Старик подтвердил, что закончился полувековой срок молчания, и в следующем месяце первый том его мемуаров поступит в продажу. Спеша воспользоваться благожелательным настроением хозяина, Андрей повторил, какие вопросы его интересуют. Хохбауэр остановил его движением руки и заговорил:
— В принципе об этих событиях писали верно, разница лишь в нюансах. Очень существенных нюансах. Порфирий вовсе не был маньяком, стремившимся развязать войну. Вначале я считал оппозицию бандой авантюристов, но после года совместной работы Енисейский произвел на меня впечатление очень осторожного политика. Мне довелось видеть, как тщательно продумывались важные решения на заседаниях правительства. К сожалению, мы все оказались недостаточно дальновидными, тогда как Енисейский давно увидел неизбежность войны. Порфирий надеялся, что соседи не начнут войну, если Человечество станет сильнейшей региональной державой, — потому-то и требовал форсировать программы перевооружения. Однако он часто повторял, что мы не готовы к войне, поэтому надо прилагать все возможные дипломатические усилия, чтобы погасить войну в зародыше. Или хотя бы оттянуть начало…
Он замолчал, погрузившись в неведомые раздумья. Затем, спохватившись, продолжил:
— Должен признаться, что поначалу мы: и я, и доктор Фен, и наши политические советники, — мы не верили риторике «ястребов». Он считал всех ближайших соседей злобными врагами, которые ждут удобных обстоятельств, чтобы напасть на тарогов и людей. А мы полагали, что угроза войны исходит от реваншистов Кьелтарогга. Безусловно, Порфирий заблуждался, войну развязал Кордо — в этом нет сомнений, это даже дураку понятно… Однако, надо отдать ему должное, Порфирий угадал, что карликовые державы так называемого «санитарного пояса» готовят агрессию против Земли.
Горничная принесла чайный прибор и вазочку с овсяным печеньем. Положив три ложечки сахара в свою чашку, Андрей осторожно намекнул:
— Существует много разных домыслов о том, при каких обстоятельствах президент Фен Цзю-чжоу назначил Енисейского главой правительства…
Рассмеявшись и чуть не поперхнувшись напитком, Хохбауэр жизнерадостно произнес:
— Разумеется, оппозиционный Патриотический Фронт не предъявлял нам ультиматума — это полная чушь, выдумка неумных борзописцев. Даже госпожа Бахман, написавшая такую замечательную книгу, повторила нелепые домыслы… Было нормальное, цивилизованное взаимодействие главных политических сил в сложной обстановке. Енисейский проиграл президентское ралли в конце семидесятого года, но весной семьдесят третьего, на внеочередных выборах, его сторонники завоевали большинство во Всемирном Сенате. К этому времени стало понятно, что сбываются тревожные прогнозы Енисейского и что большая война становится все более вероятной, поэтому мы начали консультации с оппозицией.
Затем он обронил: дескать, представители дружественных трансгалактических корпораций тоже предупреждали Красную Башню о неизбежности войны. Потрясенный Андрей в легком трансе слушал размеренный рассказ старого политика:
— Енисейский представил программу экстренной реформы вооруженных сил и наращивания производства новых видов вооружения, которые он и его военный советник генерал Ханг считали совершенно необходимыми. Начальник генштаба фельдмаршал д'Анжу подтвердил, что программа разумна, хотя не верил в ее реализацию за оставшиеся месяцы. Енисейский возражал: дескать, программу возможно осуществить за два-три года, а необходимое время рассчитывал выиграть активной дипломатией. После долгих сомнений президент Фен предложил Сенату назначить Енисейского премьер-министром. Сподвижники Порфирия получили портфели вице-премьера по промышленности, министров обороны, инодел и вооружений. Также были утверждены предложенные Порфирием начальник Генштаба и некоторые главкомы.
— Главкомы родов войск или направлений? — попытался уточнить Андрей.
Подобную информацию нетрудно было найти в любом справочнике, но Андрея интересовала реакция собеседника. Как он и думал, старик скорчил раздраженную гримасу и отмахнулся. То ли забыл многие важные подробности, то ли вообще не разбирался в делах военных. Хохбауэра волновала только политика, и Андрей чувствовал, что старику неприятно рассказывать о последних предвоенных месяцах, когда команда Енисейского решительно отодвинула соратников президента от решения политических проблем. Тем не менее Хохбауэр продолжил методичное изложение запомнившихся ему событий:
— Премьер и Хуанита Стивенсон развили бурную деятельность и действительно смогли оттянуть начало войны почти на год. Енисейский даже принял участие в конференции министров иностранных дел на планете Кинро-Баздоп — в инозвездной прессе по этому поводу язвительно острили: мол, провинциальный политик решил показаться хоть на каком-то форуме. Но мне точно известно, что Порфирий провел важные переговоры с лидерами импов и ресов, а также встретился с Кордо.
— Встреча все-таки состоялась? — еле слышно спросил Андрей.
— Вроде бы да, — кивнул старик.
— О чем они говорили?
— Енисейский не делился такой информацией даже с президентом. Он только сказал, что уговаривал Кордо не начинать войну. Тот якобы обещал подумать и сделал интересные встречные предложения. — Хохбауэр добавил с улыбкой: — Только не спрашивайте, какие предложения сделал кабтейлунк. Порфирий забрал эти сведения в могилу… Так или иначе, его дипломатия принесла полезные плоды. Великие державы благосклонно отнеслись к его предложению провести примирительную конференцию, начались консультации — сначала двусторонние, потом многосторонние. На следующей встрече министров удалось назначить точную дату и утвердить программу конференции, которую планировалось провести у нас, на Добраве. Однако галактическую мелочь примирение не устраивало, и «санитарный кордон» всячески обострял отношения с Кьелтарогга. Когда рагвены развернули геноцид этнических тарогов, Кордо воспользовался этим инцидентом, чтобы огласить ультиматум: немедленно передать под международный контроль три планеты, в населении которых преобладали тароги, и обеспечить безопасность гуманоидов на остальных планетах Мрагвенда. В ответ Даласули и Валдадних заключили пакт о совместной обороне с Мрагвенда, после чего рагвены вторглись в Трамплин и Призму, а спустя неделю бомбы упали на Глешнеке.
