— Черт! — бросил Маркус. — Теперь полный назад. Оно нас гоняет туда-сюда. На такой скорости мы сожжем двигатель.
Дом уже приготовился перерубить трос: занес топор и встал так, чтобы его не хлестнуло концом. Ему показалось, что «Фальконер» сейчас врежется в бок монстра. Вдруг все разом вскрикнули: наблюдатели, Маркус, Майклсон, стоявший у двери мостика, — и левиафан исчез. Катушка завертелась, и канат потянулся в море.
— Черт! Потеряли контакт. — Маркус все еще держал лазер нацеленным на то место, где только что было чудовище, но луч его не мог проникнуть глубоко в воду, на поверхности которой к тому же плавало много мусора. — Можем мы его вытащить оттуда на канате?
Коул не сводил взгляда со скрежещущей лебедки:
— Напоминаю, что тащит нас этот угорь-переросток, а не мы его.
— На случай, если вы обо мне забыли, скажу, что я в полной боевой готовности! — раздраженно произнес Бэрд. — Свяжитесь со мной, когда закончите трепаться.
— Коул, дерни-ка его за поводок! — приказал Маркус.
Лебедка взвыла. Дом ежесекундно ждал хлопка и треска лопающегося каната. Он был настолько поглощен происходившим на палубе, что совсем забыл о том, что они имеют дело с существом, способным топить эсминцы и самопроизвольно взрываться.
«Вот дерьмо! А если оно спустит на нас полипов? Может, они умеют лазить по веревкам?»
Однако волноваться насчет полипов не стоило. Сейчас это была самая незначительная из их проблем. Лебедка начала дымиться, трос застонал, и «Фальконер» дернулся.
— Так, — произнес Мюллер, — начинаем думать о хорошем. Потому что… вот черт! Оно движется.
— Хорошо, следуем за ним, — сказал Маркус.
— Оно направляется к базе. Мне кажется, мы с вами превратились в камикадзе.
— Следуем за ним, — повторил Маркус, — но по моему приказу приготовьтесь табанить и сразу же выворачивайте руль.
— Слушайте, сухопутный краб, в море так не делается.
— Прекрасно. — Голос Маркуса звучал напряженно. — Значит, найдите какой-нибудь другой способ оттащить эту сволочь к западу от базы.
Дом решил, что топор уже бесполезен. «Фальконер» снова набрал скорость. Левиафан несся прямо на причал для авианосцев, и пассажирам катера предстояло его сопровождать, хотели они того или нет.
Командный центр, военно-морская база Вектес
Да, Маркус снова оказался прав.
Бэрд прекрасно разбирался не только в громоздкой технике, обляпанной смазочным маслом, он смыслил и в компьютерах. Он подумал, что Ане, наверное, было бы не справиться с такой стремительно движущейся целью при помощи спутниковой системы, разваливающейся прямо на ходу. Велик был шанс просто вскипятить воду по обеим сторонам от левиафана, вместо того чтобы сварить его самого.
Матьесон напряженно наблюдал за ним. Бэрд чувствовал на себе взгляд лейтенанта, готовый просверлить в нем пару дырок. Бэрд был вынужден постоянно вводить начало отсчета времени для спутников вручную, потому что синхронизация с одним из них время от времени нарушалась. Чем больше спутников он привлечет, тем точнее будет огонь. А иметь дело с мишенью, которая движется по непредсказуемому курсу, было ох как непросто.
А еще вся эта морока с погружением. Бэрд начинал серьезно злиться.
— «Фальконер», это Бэрд — попытайтесь удержать эту тварь на поверхности, хорошо? Спутниковый лазер в воде не работает.
Майклсон, казалось, был на пределе, но по-прежнему говорил тоном джентльмена-пирата:
— Бэрд, это «Фальконер», мы изо всех сил стараемся вам угодить. Сержант Феникс заверяет меня, что ваше благополучие и хорошее настроение для него превыше всего. Будьте готовы действовать.
«А если у меня не получится все как следует, он будет считать меня последним гадом. Ты только присматривай за Коулом, приятель. Предоставь этого кита-психопата мне».
До берега им оставался километр, а шли они со скоростью около двадцати километров в час. Пытаясь притормозить эту сволочь, они сожгут двигатель «Фальконера». Бэрд подумал, что, когда все это кончится, его ждет куча работы по ремонту. Хоффман снова с грохотом поднялся по ступеням и навис над ним:
— Если вы не сумеете остановить эту тварь, нам придется сжечь сто тысяч литров горючего, чтобы избавиться от его полипов.
— Да, я все понял, полковник, — раздраженно бросил Бэрд, не отводя глаз от монитора. — Понял.
— «Фальконер» снова набрал скорость, сэр. — Матьесон отвернулся к экрану радара. — Он старается двигаться параллельно берегу, но его относит к нам.
Хоффман взял микрофон:
— Хоффман вызывает «Фальконер». Что вы собираетесь предпринять?
— Это «Фальконер»; если мы не сумеем его задержать, то можно попытаться оттащить его от пристани.
Бэрд яростно щелкал по клавишам, пытаясь синхронизировать движение спутников.
— Пятьсот метров, — сообщил Матьесон. — «Фальконер» описывает широкую дугу. Он подойдет к берегу западнее базы, сэр.
— Бэрд, ну поджарьте же эту тварь! — приказал Хоффман. — Жмите на кнопку, даже если не попадете. Немедленно!
— Ладно-ладно. Готов к прожарке в течение шести секунд на максимальном огне. Это должно его хотя бы отвлечь.
Лазер «Молота» очень легко было сбить с прицела, когда он получал данные от спутника, висевшего на нижней орбите, а тот, в свою очередь, пытался найти луч ручного лазера, прыгавшего вверх-вниз на борту корабля. В этом деле главное — точность. Бэрд нажал на кнопку и посмотрел на вереницу цифр, бежавшую по экрану. Затем развернулся в кресле и выглянул в окно. От него больше ничего не зависело. «Молот» был приведен в действие. Бэрд ждал живописного зрелища — белых огненных лучей, озаряющих ночное небо.
Да, это действительно впечатляло.
Это походило на замедленную съемку грозы. Неестественно прямые молнии сходились в одной точке за стенами базы.
Бэрд вскочил на ноги и сделал четыре широких шага к окну. Это было глупо, но он должен был видеть. Хоффман схватил его за руку. Возможно, полковник лучше представлял себе, что сейчас должно было произойти, — в конце концов, старик участвовал в сожжении целой планеты. Бэрд услышал в наушнике вопль Майклсона: «Держись, держись, держись!» — а потом его ослепила белая вспышка. Он инстинктивно приложил руку к глазам. Звук пришел мгновение спустя.
Бэрд не слышал его — он его почувствовал. Это было нечто непередаваемое. Как будто ему разрубили череп топором. Затем лопнуло стекло, и холодные иглы впились в его лицо, шею, руки.
Он не сразу сообразил, где он, что происходит. Но он был жив. Он понял это по металлическому привкусу крови во рту.
