Родриго посмотрел на Мака. Тот кивнул:
– Ты рассуждаешь логично. Продолжай!
– Продолжаю. Если Бог ни при чем, значит, мы имеем дело с какой-то высокоразвитой цивилизацией или одиночным разумным существом. В пользу второго варианта, пожалуй, доводов побольше будет.
– Это любопытно. Почему же?
– Ну начну с того, что ни одной цивилизации мы в космосе пока что не встретили. А вот единичный разум… Один пример нам уже известен – ты, Мак! Правда, это особый случай, поэтому приведу более сильный аргумент. В точке, куда стекается энергия, нет никаких звезд. А цивилизацию, обосновавшуюся в пустоте, представить трудно. Хотя… Кто знает – может, их светило взорвалось, а они успели улизнуть, оснастив свою планету двигателем. Или построили гигантский корабль…
– Понятно, – сказал Мак. – Цивилизация, лишенная родины и вынужденная скитаться среди звезд, теоретически возможна. Учитывая размеры нашей Галактики, это, наверное, не такой уж экзотический вариант. Но можете ли вы представить себе единичное существо, причем, в отличие от меня, не созданное искусственно?
Родриго призадумался.
– Представить-то можем… Наши писатели-фантасты… в их романах кого только нет! И разумные планеты, и целые туманности…
– Именно разумные?
– Ну да…
– А ты уверен, что и на Камилле, и на Полли вы наблюдали проявления разума?
Тут Родриго, честно говоря, растерялся. Уверен ли? А разве может быть иначе?
– Но, Мак… Ведь всё говорит об этом! Такие сложные фазы – от зародышей силиконовых деревьев до Кристалла… А силовые поля? Ты можешь вообразить, что их вырабатывает безмозглая тварь? А фокусировка передатчика энергии? Чтобы обеспечить такую точность, нужен суперкомпьютер! А то, что энергия передается через гиперпространство – да и зародыши, несомненно, тоже? Если это не разум… Скажи, почему ты спросил? Просто так? Или тебе что-то известно… что-нибудь такое?
Мак остановился и повернулся к нему.
– Мне известно многое. Не всё, конечно, но почти всё, что может представлять для тебя интерес. Сядем!
Он подошел к краю обрыва и уселся, свесив ноги. Поколебавшись несколько секунд (воспоминание о падении в пропасть заставило его вздрогнуть), Родриго пристроился рядом.
Никакой пропасти, конечно, и в помине не было. Если сейчас спрыгнуть, пролетишь всего метра два – и угодишь ногами в глинистую осыпь. Потом, притормаживая, попытаешься одолеть крутой спуск на своих двоих, а если не повезет – прокатишься эти двадцать-двадцать пять метров на заднице. Ничего страшного! Зато сразу окажешься у воды – ныряй и плыви. Вот обратно взобраться потруднее будет. Впрочем, и это не проблема – вон там, справа, очень удобный участочек для подъема, в меру пологий… Черт, а ведь действительно – так бы и спрыгнул, и бросился в воду, и поплыл… А потом перевернулся бы на спинку и блаженствовал, разглядывая мечущихся над головой чаек. Красота! «Вернусь домой – обязательно искупаюсь в такой речке, – подумал Родриго. – Первым делом! А пока приходится сидеть на виртуальном берегу и обсуждать с виртуальным мужиком планы спасения этой самой реки, а вместе с ней – всей Земли… Кому еще совсем недавно могла прийти в голову такая чудовищная фантазия? Но вселенский ужас уже подобрался, уже протянул руки, готовясь схватить за горло…»
– Продолжим, – сказал Мак. – Ты убежден в том, что Тул разумен. А разумное существо – это такое, с которым при наличии серьезных аргументов можно договориться о чем угодно. Согласен?
Родриго ответил не раздумывая:
– Нет. Конечно, нет. Если бы всё было так просто… те же фантасты много высказывались по этому поводу. Наверняка существует разум, который мы постичь не в состоянии. У нас мыслительный процесс построен на одной основе, у кого-то она может быть совершенно другой. И тогда контакт невозможен. Как, например… – Он хотел сказать «с плазменниками», но вовремя прикусил язык. Не стоило напоминать Маку о непростых взаимоотношениях людей с его «предками».
– К какой же разновидности ты отнесешь Тула? – спросил Мак. – Возможен с ним контакт в принципе или любые попытки заранее обречены на провал?
Родриго разглядывал чаек. «Глупые создания, – подумал он. – Но по-своему счастливые. Набили брюхо рыбой – и больше ничего не надо, голова не болит от проклятых вопросов».
– Мне хочется верить, что Тул нас заметит, и мы в конце концов найдем общий язык. Если же нет… Тогда остается только сила против силы – кто кого сломит…
– Ясно, – сказал Мак. – Что ж, сейчас ты поймешь… – Он не закончил фразу, хотя Родриго мог поклясться, что должно было последовать: «…всю меру своего заблуждения». – Приготовься: я открываю гиперпространственный канал.
Что значит «приготовься»? Родриго вопросительно посмотрел на Мака. Тот сидел, идеально, как по струнке, выпрямив спину, уперев ладони в землю и неподвижно глядя перед собой. Казалось, он готовится услышать великое откровение, способное изменить судьбу мира. Родриго принял ту же позу и, наметив над кромкой леса воображаемую точку, уставился в нее.
Метаморфозы не заставили себя жать. Прежде всего куда-то исчезло солнце. Было – и нет. Однако небо не затянулось черной пеленой – оно лишь стало постепенно меркнуть, как осветительная панель, в которой иссякает заряд. Родриго не утерпел и огляделся. Вот это да! Во-первых, Мак тоже исчез, словно не мог обходиться без солнца. Во-вторых, и справа, и слева берег стал круто загибаться вверх. Наконец Родриго оказался внутри исполинской черной трубы. Затем неведомая сила приподняла его, мягко подтолкнула, а дальше он уже полетел сам – всё быстрее и быстрее, рассекая уплотнившийся, обжигающий воздух. Но вот и воздух исчез, а вслед за этим Родриго лишился тела, превратился в мыслящую частицу – слепую и глухую, не ощущающую ничего. Вдруг кто-то сжалился – и даровал ей зрение.
Родриго вновь увидел трубу! Она сохраняла первоначальный диаметр, но в то же время непрерывно менялась. На ее стенках то проступала белая узорчатая «изморозь», то вырастали карикатурные, как в старинных мультиках, звезды, то расплывались кровавые пятна, дробящиеся затем на множество клякс поменьше, то весело отплясывали длинноногие желтые «паучки», то возникало радужное кольцо, которое тут же растягивалось в спираль – она напоминала стремительно уползающую вдаль змею с фиолетовой головой и красным хвостом… Вдруг впереди появилась сахаристая глыба, похожая на причудливый обломок айсберга, и Родриго прошил ее насквозь. Яркая белая вспышка – и вновь путь свободен. Но что это? Навстречу выплыла еще одна глыба – на этот раз словно отлитая из зеленоватого стекла. Вскоре Родриго потерял им счет…
