— Рыба, — ответил священник, и, судя по ужасающе зловонному дыханию, я был склонен ему поверить. — Рыба… Раз в неделю я спускался к посадочной площадке и ловил рыбу, а улов коптил и хранил в ангаре. Кроме того, солдаты оставили много консервов. А что? Вы голодны?
— Нет, — быстро проговорил Фишиг, явно не готовый к великодушию и гостеприимству старика.
— Почему же вы прячетесь здесь? — мягко спросила Биквин.
Дроник посмотрел на меня так, словно просил разрешения ответить.
— Продолжайте, — кивнул я.
— Они выгнали меня, — сказал он. — Из моего ангара. Подлецы. Они попытались убить меня, но, знаете, я умею бегать!
— Не сомневаюсь.
— Почему они выгнали вас? — вновь вступил в разговор Фишиг.
— Им был нужен ангар. Думаю, они хотели заполучить мою рыбу.
— Уверен, что это так. Копченая рыба здесь в цене. Но ведь им было нужно что-то еще?
— Они нуждались в пространстве, — с унылым видом кивнул старик.
— Зачем?
— Для работы.
— Какой работы?
— Они ремонтируют своего бога.
Я бросил косой взгляд на Фишига.
— Своего бога? И что же это за бог?
— Уж не мой, это точно! — воскликнул Дроник, а затем внезапно замер, словно задумавшись. — Но, тем не менее, это бог.
— Почему вы так говорите? — спросил я.
— Он большой. Все боги большие. Верно ведь?
— Как правило.
— Вы сказали «они». — Расси присел рядом со мной. — Кого вы имеете в виду? Сколько их здесь? — Тон Расси был мягким и успокаивающим.
Я ощутил тонкий след психического воздействия, осторожно пущенного им в ход. Неудивительно, что он приобрел репутацию великого инквизитора. Каким же я был глупцом, что сам до сих пор не задал этих простых вопросов!
— Божьи кузнецы, — ответил старый священник. — Не знаю их имен. Их девять. И еще девять. Потом четырнадцать других. И пятеро.
— Тридцать семь? — выдохнул Фишиг. Дроник поморщился.
— О, их куда больше. Девять, еще девять, четырнадцать, пять, десять, три и шестнадцать…
— Слабоумие, — взглянув на меня, прошептал Расси. — Старик способен запоминать их количество только по группам, которые видел. Он не способен к идентификации целого.
— Я не дурак, — неожиданно встрял Дроник.
— Этого я и не говорил, отче, — ответил Расси.
— И не безумец.
— Конечно.
Старик глупо улыбнулся и кивнул:
— У вас не найдется рыбы?
— Босс! — внезапно прошипел Хаар.
— Что случилось? — Я быстро вскочил на ноги.
— Движение… в тридцати метрах… — Его дальномер попискивал, считывая показания.
Хаар стоял на коленях в дверях, держа оружие на изготовку.
— Что ты видишь?
— Неприятности. Восемь вооруженных мужчин. Идут стандартным армейским пехотным строем. И идут они сюда.
— Должно быть, мы где-то задели сигнализацию, — предположил Бегунди.
— Я не хочу ввязываться в драку. Пока не хочу. — Я посмотрел на остальных. — Предлагаю уйти через другой выход и перегруппироваться.
— Мы должны взять его с собой. — Расси указал на старого священника.
— Согласен. Пойдем.
Бегунди открыл дальнюю дверь барака и пошел вперед. Биквин двинулась следом, а за ней — Фишиг. Поль нагнулся, чтобы помочь священнику подняться.
— Пойдем, отче, — сказал он.
Увидев протянутую руку, Дроник вскрикнул.
— Вот дерьмо! Нас обнаружили! — воскликнул Хаар. — Они идут!
Лазерные лучи, яркие и яростные, внезапно влетели в дверной проем и пробили дыры в прогнившем прессованном волокне.
Кара нырнула в укрытие. Хаар не шелохнулся, и я услышал, как протрещала его лазерная длинностволка.
— Минус один, — удовлетворенно произнес снайпер.
Мы с Расси подняли старого священника на ноги и потащили к заднему выходу. Позади нас снова раздался треск лазгана, к которому присоединился стрекот штурмовой винтовки Кары Свол. Ответный огонь забарабанил по стене барака и пробил в ней отверстия.
— Вытаскивай его, — прокричал я Полю и побежал к двери.
Встав рядом с Карой, я несколько раз выстрелил из болтерного пистолета через выбитое окно. Ответные лазерные лучи пролетали над улицей и расплескивались по стене здания. Несколько человек в серых громоздких доспехах бежали в нашу сторону, изредка останавливаясь для того, чтобы разрядить очередную обойму.
Внезапная догадка, четкая и ясная, вонзилась в мое сознание. Я бросился к Каре и Дуклану.
— Уходим! — провыл я.
Мы едва успели добежать до выхода, когда внутри барака разорвалась первая граната. Дверной проем, у которого недавно сидел Хаар, охватило пламя. Во все стороны полетели куски прессованного волокна.
Взрывной волной нас выбросило на улицу.
Фишиг помог мне подняться.
— Шевелись! Шевелись!
Из раны на виске Кары текла кровь, а Хаар был контужен, но мы все равно побежали по грязной дороге наверх к главной антенне.
Внезапно нам преградили путь трое мужчин. Все они были вооружены лазерными винтовками и одеты в утепленную боевую броню.
«Гекатеры» оказались в руках Бегунди быстрее, чем любой из нас успел поднять оружие. Я заметил только, как на дорогу полетели гильзы. Все трое нападавших растянулись на земле.
Бегунди ринулся вперед и уложил еще двоих, невесть откуда выскочивших противников. А потом Бекс молниеносно развернулся, упал на спину и срезал с крыши очередного стрелка.
Еще пятеро мужчин, выломав дверь барака, открыли по нам огонь. Фишигу и Каре удалось убить троих. Биквин одним метким выстрелом в голову уложила четвертого. Попадание из моего болтера откинуло тело пятого на несколько метров назад.
— Шип? Эгиду жаждешь? Рисунок клятвы? — неожиданно проквакал мой вокс.
Медея следила за происходящим по вокс-линку.
— Ответ отрицательный! Шип желает Эгиде отдохнуть под крылом! — ответил я на глоссии.
— Эгида кипит. Кровавый цветок.
— Эгида, отдохни, во имя трижды сожженного. Как статуя, до исхода времен.
— Грегор! Пусти меня!
— Нет, Медея! Нет!
Мы попали в серьезную переделку. Вокруг метались лазерные лучи и взрывались болтерные заряды. Фишиг и Хаар сумели занять выгодные позиции и прикрывали остальных плотным заградительным огнем. Кара и Биквин методично выбирали цели и клали неприятеля одного за другим. Бегунди неистово палил из своих пистолетов-близнецов. Я стрелял осторожно, аккуратно прицеливаясь, прикрывая собой старого священника. «Перечница» Расси грохотала и сверкала, накрывая врагов свинцовым шквалом. Каждые несколько секунд он вскидывал свою трость и посылал вперед рябь психотермического пламени, срывавшегося с серебряного навершия.
