Владимир Синельников - Восточный круиз

Так и вышел я в дальнюю дорогу практически безо­ружным. Почему вышел, а не выехал? По той же самой причине, по которой ранее отказался от серьезного оружия. Чтобы ехать, нужно хотя бы знать, с какой стороны подходить к лошади, а для меня что трензеля, что шенкеля – все едино. Лошадей я видел только в кино и цирке. Ехать же на ишаке – так здесь называли ослов – отсоветовал сам маг. Кроме того, что за ним тоже нужен почти такой же уход, как за лошадью, это животное обладает непредсказуемым нравом и слишком громким голосом.

А на своих штанах я настоял по одной простой причине. На местной одежке совершенно отсутствовали карманы, а носить кошель с золотом напоказ, привязанным к поясу, мне не хотелось.

Так вот, караванщик оказался прав. Город был абсолютно пуст. Как будто все население в один прекрасный день собралось и отправилось в иные места. И не было никаких признаков насильственной чистки строений. Просто ничего не было. Пустые дома, и все. Пока не стемнело, я обошел немало строений, но везде меня встречали стерильные чистота и пустота. И вот чистота-то и была единственным непонятным и настораживающим моментом. Согласен, людям могло просто надоесть жить в этих местах, или их могла согнать с насиженных мест болезнь… Но освободить все подчистую перед уходом? Хоть что-то, но должно было остаться… пыль например…

В одном мне повезло. В очередном дворике я наткнулся на родник, изливавшийся в прелестный маленький бассейн, в котором я поблаженствовал до заката, отмокая в прохладной воде за неделю пути по пыльным и жарким дорогам этого мира.

Когда начало стремительно темнеть, я с неохотой вылез из воды и отправился искать здание повыше. Хоть мне и не пришлось встретиться ни с одной напастью, следовало поостеречься и для ночлега найти что-то понадежней. Такое место мне скоро попалось. У противоположных ворот города, распахнутых настежь, как и те, в которые я вошел, находилось строение в виде башенки, в котором, наверное, раньше несли службу стражники. Вот там-то я и остановился на ночь, предварительно закрыв на все засовы окна и двери вплоть до второго этажа.

Ужин мой был достаточно скудным. Сушеное мясо, лепешка, курут – местная разновидность соленого, каменной крепости сыра – и горсть сушеного же урюка. Очень хотелось чего-нибудь горячего, но я поостерегся разжигать огонь.

Вот только выспаться мне не удалось. Разбудил меня скрип давно не смазываемых петель входной двери. В комнате стояла темень, хоть глаз выколи, но дверь явно открылась не от сквозняка. Неожиданно заскрипели и ставни – на одном окне, потом на втором, и комнату залил призрачный свет восходящей луны. Около одного из окон стоял старик и с тоской глядел на ущербный диск восходящей луны. Поначалу мне показалось, что передо мной невесть как оказавшийся здесь Корасайоглы, но посетитель повернулся в мою сторону, и его глаза сверкнули алым светом. В голове вихрем пронеслись сцены из многочисленных фильмов ужасов, с завидной регулярностью мелькавших по всем каналам телевидения моего мира. Повинуясь какой-то интуитивной, не до конца додуманной и дикой идее, я схватил лежащий рядом кинжал и провел вокруг своего импровизированного ложа круг, высекая многочисленные искры из выщербленного каменного пола. Лишь после этого до меня дошло, что я пытаюсь защититься от незнакомца методом Хомы Брута из незабвенного «Вия» Гоголя. Вот только Библия отсутствовала в моем арсенале. Да и помогла бы она в этом мире, где христианство почему-то отсутствовало, – неизвестно. Поэтому ничего не оставалось, как сидеть, сжимая в повлажневшей руке бесполезный кинжал, и ждать, что же предпримет таинственный ночной гость.

Старик притушил прожекторы своих глаз и неторопливо приблизился ко мне.

– Неплохо, неплохо, – раздался его одобрительный голос.

Он внимательно осмотрел прочерченный мною круг и поднял голову. Его все-таки чуть отсвечивающий багровым отблеском взгляд уперся в то место, где я, сидя на полу, старался умерить бешено колотящееся сердце.

– Не бойся, чужеземец, – усмехнулся старик, – я не в состоянии преодолеть твою защиту.

Я молчал, не в силах вымолвить ни слова. Если такие посещения в этом мире обычное дело, то я не только не доставлю возлюбленную шахзаде, но и вряд ли доберусь до ее места обитания. Нервы, знаете ли, ни к черту. И получить инфаркт или инсульт от визитов таких гостей – плевое дело. Адреналин – он не только помогает в минуты опасности, но и вполне может отправить на тот свет.

– Что же ты молчишь, чужеземец? – продолжил ста­рик. – Я же сказал: тебе ничто не грозит…

– А о чем мне с тобой говорить? – осмелился задать вопрос я. – И кто ты?

– Я? – удивился ночной гость. – Демон. Разве ты не догадался?

– Извини, – криво усмехнулся я, – но как-то не приходилось раньше сталкиваться с твоими земляками.

– Ты молод, чужеземец, – старик непринужденно развалился на появившихся ниоткуда подушках, – и у тебя еще все впереди.

– Если оно будет – впереди, – пробурчал я себе под нос.

– Судя по тому, как ты резво отгородился от меня, может, и будет, – ухмыльнулся старик. Я молча ждал продолжения.

– Не желаешь ли разделить со мной трапезу? – предложил демон.

В комнату беззвучно вплыла вереница стройных девушек с подносами. Потянуло такими восхитительными ароматами, что мой желудок требовательно напомнил о своем существовании довольно громким бурчанием.

– Спасибо, – я сглотнул набежавшую слюну, – но я уже поужинал.

– Как знаешь, – сверкнул глазами в мою сторону ста­рик и принялся поглощать разнообразное содержимое подносов.

Я с завистью наблюдал, как насыщается представившийся мне демоном ночной гость, но ни за какие сокровища мира не заставил бы себя присоединиться к нему. Слишком уж все происходящее напоминало то ли кошмарный сон, то ли примитивную уловку, чтобы выманить меня за пределы круга. Это при условии, что все имело место в реальности.

Наконец странный старик насытился, поглотив при этом невероятное количество пищи. Он хлопнул в ладоши, и подносы растаяли в воздухе, а в помещение опять впорхнули давешние девушки. В воздухе раздались звуки музыки, и девушки закружились вокруг моего убежища в танце. Временами они оказывались так близко, что я замечал мелкие бисеринки пота на их стройных телах. В общем, эффект присутствия был полный. Но тем не менее ни одна из соблазнительных танцовщиц ни разу не коснулась пространственных границ того воображаемого круга, который я провел по полу.

– Как тебе мои рабыни? – раздался голос старика. – Нравятся?

– А то, – усмехнулся я. – Я же все-таки мужчина.

– Кто тебя знает, чужеземец? – пожал плечами ста­рик. – Может, ты предпочитаешь мальчиков.