- Доброе утро, господа, - голос у меня искусственно подрагивал от напряжения. Внешне я сейчас пытался не показать якобы испытываемые «страх и боль», с явным трудом сохраняя хорошую мину при плохой игре.
- Вы как раз вовремя подошли… - я даже паузу сдавленную сделал, словно пропустившее удар сердце толкнулось в горло от избытка адреналина и волнения. - Уж-жас как желаю услышать ваши объяснения насчет незаконного вторжения на территорию имперского княжеского рода Юсуповых-Штейнберг, чье право собственности гарантируется Стихийным пактом.
Николаев попросил тянуть время, и я его тянул - используя максимально возможное количество слов в фразах. При этом в чужих глазах это выглядело так, словно длинный речетатив я растягиваю для собственного самоуспокоения, пытаясь взять себя в руки.
Какой актер пропал. Думаю, мне бы сейчас даже Станиславский поверил.
Между тем после моих словах один из опричников явно произнес что-то вроде: «Да что этот оборванец себе позволяет?» Голоса его я конечно не слышал, лицо опричника закрыто глухим забралом бронекостюма, но понял смысл сказанного по едва заметному движению тела, мимике тела.
И только бросив мельком взгляд на закованную в бронекостюм фигуру опричника, обратил внимание на эмблему отряда конгрегации духовных дел, начерченную белым на черных платинах брони. Очень говорящая эмблема: один из православных крестов, он же гамматический крест, он же Коловрат. Или, по-простому, левосторонняя свастика.
Скрывать эмоции не стал, позволил себе вздрогнуть и выразить взглядом расширившихся глаз удивление. Принятое, наверняка, за мое осознание того, с кем столкнулся. Ведь мы все, по мнению вторгшихся на территорию усадьбы, сейчас «информационно слепы», а идентификация возможна только визуальная. И мое напряжение, возникшее сейчас якобы при понимании того, кто именно передо мной, вполне понятно и неудивительно. Потому что забирающих все больше власти опричников в среде одаренных, единодушно не очень, мягко говоря, любили. И опасались, стараясь держаться максимально дальше. Так что моя реакция на свастику пришлась весьма кстати, дополняя созданный образ.
Моя индивидуальная реакция - для остальных в этом мире древний символ ничего удивительного и предосудительного не нес. Даже сейчас в моем мире левостороннюю свастику можно увидеть в оформлении православных церквей во множестве российских городов; здесь же, не дискредитированный нацистами, этот крест был весьма распространен. Даже более того, левосторонняя свастика пользовалась особой любовью в Императорской семье. К примеру, монограммы со свастикой были любимы убитой вместе с Николаем прежней императрицей Александрой Федоровной, а некоторые машины из гаража Императорской семьи, как и в начале двадцатого века, украшала капотная эмблема в виде левосторонней свастики. Так что негативные ассоциации здесь, в этом мире, подобный символ в общественном пространстве вызывал только у меня. Ну, может у Андре еще, только вот его больше рядом нет.
Между тем, явно насладившись моим растерянным и потерянным видом один из опричников наконец поднял забрало. Он даже собирался что-то сказать, но я его опередил.
- Феликс Эдмундович! Добрый день какая встреча! Вы, вижу, переобулись… ох простите, оговорился от чрезвычайного волнения. Поменяли сферу деятельности, сменили, так сказать, мундир?
Голос мой по-прежнему подрагивал. И более того, у меня снова получилось ввести всех в заблуждение - наблюдающие за мной видели скрывающую страх и растерянность браваду, а не попытку тянуть время. По крайней мере, в глазах старого знакомца из ФСБ я это ясно прочитал.
- Позвольте представится. Есаул Феликс Тимофеевич Изотов, командующий третьим эскадроном отряда «Коловрат»… - не обратив внимания на мои слова, заговорил он, формально представляясь.
Надо же, какой стремительный карьерный рост. В прошлую нашу встречу Феликс Эдмундович, Тимофеевич вернее, был всего лишь корнетом. Понятно, что в ФСБ воинские звания не котируются - важна занимаемая должность. Корнет Изотов, несмотря на низкое звание, должность занимал высокую - простого агента не поставили бы командовать операцией по захвату моего поместья в Архангельске. Но все, все же.
…апостольский визитатор, дерптский епископ граф Юген Бергер, - представил между тем Феликс одного из инквизиторов, который также поднял забрало и шагнул вперед.
Визитатор. Представитель Святого Престола, почти как папский легат по важности. Только направленный с инспекцией на разовую, временную миссию. И внешний вид епископа соответствовал авторитету должности. Это был высокий, явно без вмешательства в генетический паспорт мужчина; в возрасте - видны тронутые проседью виски. Тонкий нос с горбинкой, цепкий взгляд остро посаженных глаз. Который я почти физически чувствовал.
Граф Юген Бергер, значит. Имя немецкое, но по внешности больше на француза или даже итальянца похож.
Избегая взгляда епископа - очень он мне не понравился, опасный человек, я опустил глаза. При этом время сейчас для меня замедлило свой бег. Мне поверили, приняв страх и растерянность за чистую монету, поэтому я рискнул немного притормозить время. Использовав самое первое, до совершенства отточенное упражнение из ментальной практики, что преподавал мне фон Колер на личных занятиях. Так что я успевал услышать, разложить на отдельные слова и фразы речь опричника, проанализировать и наложить на считываемый фон его эмоциональной ауры.
- …вместе с монсеньером Бергером мы прибыли сюда в составе отдельной группы быстрого реагирования по сигналу о применении темных искусств для проведения надлежащей проверки, - закончил очень надолго растянувшуюся для меня фразу Феликс Изотов. Так стремительно поднявшийся по служебной лестнице бывший корнет и специальный агент ФСБ.
Время же я, несомненно рискуя быть раскрытым, остановил оттого, что что-то в его словах показалось мне определенно неправильным.
«Позвольте представиться…» - чувствуется нескрываемое превосходство сильного.
«…есаул Феликс Тимофеевич» - наслаждение, предвкушение близкого реванша. Изотов не забыл, как я уходил от него несколько раз в тот самый момент, когда казалось что уже все, я в ловушке обстоятельств. И сейчас он определенно желал отомстить за перенесенные по моей вине унижения.
«…апостольский визитатор» - некоторое пренебрежение к посланнику Святого Престола. Неудивительно, он здесь не на первых ролях; но больше в словах Изотова все же сквозит явно чувствующее превосходство сильного. Смакуемый момент тщеславия и победы, который хочется замедлить и наслаждаться им как можно дольше.
«…вместе с монсеньером Бергером мы прибыли сюда в составе отдельной группы быстрого реагирования по сигналу о применении темных искусств для проведения надлежащей проверки»
Вот оно. Что-то здесь меня цепляет.
«…мы прибыли сюда в составе отдельной группы…»
Даже нет, вот так:
«…мы прибыли»
В прошлый раз Феликс Эдмундович прибыл во главе отряда быстрого реагирования. Он, когда вломился в усадьбу, именно так и сказал: «Я прибыл во главе».
Тогда он был, с одной стороны, специальный агент, с другой - корнет, младший офицер. Так и так бессловесный исполнитель, который желает использовать предоставленный трамплин и подняться много выше того уровня, на котором он находится.
И ведь поднялся. Сейчас Феликс Эдмундович, переобувшись из специального агента ФСБ в есаула конгрегации опричников, занимает более высокую должность, перепрыгнув далеко не одну ступень. И его гордость и тщеславие - двигатель карьерного прогресса, не позволили бы ему упустить возможность этот момент уточнить. Значит, он прибыл не во главе нагло высадившихся на территории усадьбы воинов света.
Апостольский визитатор группой командовать определенно не может. Как и вообще любой представитель инквизиторов — это католики, сопровождение от Святого Престола, не более. Да если бы подобное имело место - стол нагло действующие на российской земле инквизиторы, вторгающиеся без спроса во владение имперского рода, наказание допустившим подобное чиновникам или силовикам многократно превысило бы гнев Императора за прибитый к стене банан.
