подвале? – не поверила ему девушка.
– Могу. У меня слух хороший, – отмахнулся Никита, подходя к столу.
Повторять ей то, что уже однажды сказал, он не собирался. По большому счёту, ему было абсолютно всё равно, что она подумает и чему поверит. Больше всего ему сейчас хотелось закрыть глаза и представить, что девчонки здесь просто нет и никогда не было. Но это были только мечты. Даже закрыв глаза, он всё равно продолжал чувствовать её присутствие.
Дыхание, шорох движений, шелест остриженных до плеч волос, запах, всё это каждую секунду напоминало ему о её присутствии. Оборудованная им под свои нужды комната была слишком мала для двоих. Особенно для человека с изменёнными органами чувств. Больше всего Никиту раздражал тот факт, что, даже будучи человеком, в спокойном состоянии он продолжал воспринимать окружающий мир обострёнными, звериными инстинктами.
Усилием воли отбросив эмоции, он взял себя в руки и, одарив настороженно замершую девчонку долгим взглядом, спросил:
– Когда ты планируешь идти дальше?
– Ну, не знаю, – пожала плечами девчонка. – Отосплюсь, передохну немного, а там видно будет. Я ещё не решила, куда мне идти. К тому же холодно становится. Зима наступает. Скоро снегу навалит выше моего роста. Но это же ничего. Я ведь тебе не мешаю? – быстро добавила она, пытаясь заглянуть парню в глаза.
– В том-то и дело, что мешаешь, – ответил Никита, даже не задумываясь о последствиях.
Дальше последовало то, что и должно было последовать после такого заявления. Большие голубые глаза девчонки стремительно наполнились слезами, а губы предательски задрожали. Чуть слышно всхлипнув, она уткнулась лицом в сложенные горстью ладошки и сквозь слёзы глухо сказала:
– Ну почему всегда так?! Почему мне всю жизнь не везёт?
– Ты это про что? – не понял Никита.
– Из своего посёлка сбежала, думала, до цивилизации доберусь, так ты сказал, что там и так народу лишнего много. Здесь остаться, снова ты гонишь. А куда мне деваться? Как дальше жить? К узкоглазым, в рабыни? За миску похлёбки пахать?
Она уже не просто плакала, а в голос рыдала, даже не пытаясь скрываться. Не понимая, как реагировать на это, Никита неопределённо пожал плечами и, покачав головой, проворчал:
– А реветь-то зачем?
– Неужели так трудно понять, что девчонке одной здесь не выжить?
– Потому и спрашиваю, когда и куда уходить собираешься, – растерянно пояснил Никита.
– Да некуда мне идти, дубина! – заорала в ответ Таня.
Неожиданный визг девчонки оглушил Никиту не хуже шумовой гранаты. Охнув, он потряс головой, пытаясь унять звон в ушах и поковыряв пальцем в ухе, спросил:
– А визжать-то так зачем? Совсем оглушила.
– А как тебе ещё объяснить, что мне страшно? – продолжала орать девчонка. – Ну скажи, что мне делать, если ты такой умный? Сам устроился, сидишь тут, как паук в банке.
– А с чего ты взяла, что я собираюсь решать твои проблемы? – неожиданно вызверился Никита. – Я тебя первый раз в жизни вижу, а с какого-то перепугу должен спасать? У меня своих проблем выше головы.
– Но ведь ты же мужчина, – пустила в ход Татьяна самый беспроигрышный аргумент.
– И что? Хочешь сказать, что там, где ты жила, мужчин не было? Были, да только тебя они по каким-то твоим критериям не устроили. Вот ты и сбежала оттуда, чтобы в другом месте пристроиться. Наткнулась на меня и решила, что выиграла джек-пот. Но не в этот раз. Это моя жизнь, и посторонним в ней нет места.
Отвечая ей, Никита всё сильнее повышал голос, под конец уже просто выкрикнув последние слова. Он просто не знал, как объяснить ей то, что с ним произошло, и как всё это доказать, не подвергнув опасности. К тому же в памяти бывшего офицера калёным железом было выжжено предупреждение об особой секретности проекта, в котором ему пришлось участвовать. Его долгие годы учили молчать, и теперь это умение подверглось испытанию.
Растерянно замерев, Таня испуганно смотрела на него, не зная, как реагировать на эту вспышку. От удивления она даже успокоилась. Замолчав, Никита сделал несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, и, взяв себя в руки, добавил:
– В общем, завтра тебе будет лучше уйти.
– Но почему? Я тебе не нравлюсь?
– А это-то здесь при чём? – окончательно растерялся Никита. – Я же сказал, рядом со мной быть опасно.
– Чем? – не унималась девушка.
– Я опасен. Сам по себе, – зарычал парень, начиная снова заводиться.
– Ты чего? Маньяк какой, что ли? Или просто псих?
– Всё вместе. Так что, если хочешь жить, лучше ищи себе другое место, – набравшись терпения, ответил Никита.
– Не пойму, то ли ты просто пытаешься так от меня избавиться, то ли издеваешься, – в очередной раз не поверила она ему.
– Неужели так сложно понять, что это правда? – схватился за голову Никита.
– Ты сам-то себя слышишь? – скептически усмехнулась девчонка. – Когда такое было, чтобы псих сам признавал себя психом, добровольно? Врёшь ты всё, – решительно закончила она.
– О господи! – чуть не взвыл Никита, чувствуя страстное желание вышибить девчонке мозги.
Словно уловив, что ей грозит, девчонка вжала голову в плечи и, опасливо отодвинувшись подальше, настороженно спросила:
– Ты и правда хочешь, чтобы я ушла?
– Хочу, – твёрдо ответил Никита, устало опускаясь на топчан.
Этот разговор отнял у него больше сил, чем драка с несколькими противниками сразу. Всего за несколько часов она успела довести его до белого каления. Растерянно посмотрев на него, девчонка уселась прямо на пол и, тяжело вздохнув, тихо сказала:
– Неужели тебе всё равно, что со мной будет?
– А почему меня это должно беспокоить? – ответил Никита вопросом на вопрос. – Я уже сказал, у меня своих проблем выше головы.
– Это каких же? – ехидно поинтересовалась Таня.
Но Никита вместо ответа, вдруг насторожившись, бесшумно скользнул к двери, делая ей знак соблюдать тишину. Удивлённо наблюдая за ним, девчонка замерла с открытым ртом, не понимая, что происходит. Приложив к двери ухо, парень медленно, чтобы не брякнуть железом, отодвинул засов и, чуть приоткрыв створку, выскользнул на лестницу, всё так же бесшумно закрыв за собой дверь.
Осторожно выглянув из подвала, Никита осмотрелся и тут же замер, боясь выдать своё присутствие. Взвод солдат медленно двигался в направлении развалин, тщательно осматривая каждый сантиметр земли. Медленно, буквально по миллиметру, Никита повернул голову, высматривая других солдат. Делать в таком положении резкие движения означало сразу привлечь к себе внимание.
Убедившись, что ещё один взвод движется к развалинам с другой стороны, Никита осторожно спустился обратно в подвал и, вихрем влетев в свою берлогу, метнулся к шкафу, куда убрал всё оружие. Едва не споткнувшись о всё ещё сидевшую на полу девчонку, он не удержался и тихо зашипел:
– Хватай шмотки и готовься долго и быстро бежать. Группа зачистки. Если они сюда ворвутся, я сдаваться не стану.
– А куда бежать-то? – не поняла Таня.
– Куда-нибудь. Лишь бы подальше отсюда. Я отвлеку их на себя, а ты беги.
– Так, может,
