патроны тоже рядом в количествах. А у меня была мастерская, всякие запчасти, а главное — прямые руки, так что мы быстро сговорились, один «апнутый» ППШ ему, один мне за работу. Машинка получалась вполне удобная, а без диска еще и компактная. Паре извращенцев я даже соорудил булл-пап. С тягами пришлось изрядно помучиться, но ничего — в итоге все стреляло и неплохо.
— Ствол из кобуры. Двумя пальцами. Медленно, чтобы я видел. И кидай вниз, в каюту. Вот так… теперь зови свою блядь сюда.
— Юль… подойди сюда…
— Да мне тут классно…
— А ну, живо сюда! — не выдержав, рявкнул Кэп. — Лохматыч, ты тож сюда, держи штурвал.
Когда он перехватил, наконец, ППШ второй рукой, я немного успокоился. Уж кто-то, а я знаю, как легко у этих штук срывается затвор. Чуть передавил спуск и тра-та-та. По-хорошему, там у половины стволов стоило в УСМ детали обновить, но…
— А знаешь, умник, где эту твою тарахтелку подобрали? — неожиданно ласково, почти задушевно спросил Кэп. — На прошлой неделе, близь Кингисеппа… такие умники, как ты, напали на военный конвой с ценным грузом. Лекарства. Охрану положили всю, но не в сухую. Когда подкрепление стало прочесывать местность, в соседнем лесочке нашли свежий трупак. А рядом с ним — вот эту палку-стрелялку. Смекаешь, чем пахнет?
Я «смекнул» — и тут мне стало страшно уже всерьез. Нападение на военный конвой — это даже не отмороженность, а что-то совсем безбашенное. Про вояк можно сказать много разного, но некоторые вещи они за последние месяцы постарались донести крайне понятно и доходчиво.
Должно быть, это понимание отразилось у меня на лице, потому что Кэп довольно заулыбался.
— Ага, вижу, что понял. Так-то, Карл. Вы — покойники. Даже больше, чем зараженные, те хоть как-то заныкаться могут и в спячку впасть.
— Эй, — неожиданно подал голос Лохматыч, — девку ты мне обещал!
— Чо, серьезно⁈ — деланно удивился Кэп. — А ты вот взял и поверил? Да брось, дед. На кой она тебе? У тебя ж крайний раз стояк, небось, еще при Ельцине приключался.
— А ты об том не волнуйся, — каким-то новым, неприятно-масляным тоном отозвался Лохматыч. — Это пусть она переживает, чтобы у дедушки все получилось. Уж она-то постарается, верно⁈
— Пошёл ты нахер, старый хрен! — Юлька вскочила с сидушки. — Щас вот брошусь за борт…
— А ну, назад! Села назад, я сказал!
— А че ты мне сделаешь, мразота? Выстрелишь? Ну, стрельни, н-на…
Краем глаза Кэп все равно продолжал фиксировать меня, но то — краем, а большую часть его внимания Юлька на себя перетянула. Главное — ствол ППШ развернулся в её сторону. Так себе шанс, но лучший у нас вряд ли уже будет.
Бах. Бах.
На открытом пространстве патрончик 6,35 мм бахает чуть громче мелкашки. Старый патрон и очень недооцениваемый. В первую очередь тем, что привыкшие к современным 9×19 и прочим «сороковкам» люди не представляют, насколько маленькими были сделанные для него пистолеты и как легко спрятать «бэби браунинг», например, в рукаве. С точностью и пробивной силой у него, конечно, тоже не фонтан — но, когда стреляешь в чью-то рожу перед собой, вполне хватает.
— Да бля…
Лохматыч, завороженно глядя на пистолетик в моей руке, выпустил штурвал, сделал шаг назад… и кувыркнулся за борт.
Не самый глупый поступок. На нем спасжилет, солнце заходит, а пока мы разберемся с управлением парусником, вполне может и затеряться среди волн. А дальше уж как повезет.
Но пока я это все думал, Юлька, взвыв не хуже давешних волков, прыгнула вперед, подхватила с палубы «папашу» и одной длинной очередью высадила магазин в прыгающее на волнах оранжевое пятно.
Судя по всплескам от пуль — попала.
— Мразь… какая же мразь… ненавижу…
— Так… сядь, успокойся… — я рефлекторно дёрнулся, когда Юлька с совершенно безумным видом развернусь ко мне… вместе с «папашей», едва не ткнув горячий ствол прямо в живот. Хорошо, что патроны в нем уже ек.
— Тебя трясет всю. Вот, плед, укройся, а я поищу бухло какое-нибудь. Наверняка у них где-то бар есть…
— Карл… — взгляд стал чуть более осмысленным, но именно «чуть», — что теперь с нами будет?
— Хороший вопрос. Ты же анальный секс не любишь?
— Сто раз уже сказала: не дам! — тут же на рефлексе отозвалась девушка. — И вообще… ты это к чему сейчас⁈
Тяжелый вздох у меня получился очень убедительным.
— Юлька, мы в жопе.
Предложение, от которого нельзя отказаться.
Белый и Микки
Я открыл глаза и обвел взглядом камеру. Облупленный потолок и стены, на маленьком окошке решетка, над железной дверью заваренная в каркас из толстой проволоки мутный ламповый плафон, пахнет сыростью и мышами…
Глаза сразу захотелось закрыть, что я и сделал.
Ну что же, вполне закономерный итог. Как говорится, сколько веревочке не виться…
Впрочем, начиналось все тоже скверно.
Сначала я вдоволь помотался по свету в рядах наследницы непобедимой и легендарной. Заработал пару ранений, периодически вылезающую наружу малярию, а под конец — понимание, что сколько не геройствуй, наверх в первую очередь берут верных, а не умных. Тем более — слишком умных. В итоге я сделал родной армии ручкой и попытался заняться бизнесом — чуть более успешно, но только чуть. Большой и пушистый песец, а точнее сраный паразит, очень быстро превративший большую часть человечества в тупых животных, застал меня в Германии. К счастью, умудрился выжить; как бы это странно не звучало, поначалу помогли не военные навыки, а увлечение с детства историческим фехтованием. Когда-то давно я даже брал первенство мира в индивидуальном зачете. Выжил, встретил Микки, а потом решил, что нечего шастать по чужбине и вернулся домой, в Россию, на парусной яхте. Вернулся, обжился, все более-менее
