Я усилием воли взял себя в руки и стрельнул глазами в ответ, выдавив самую сексуальную улыбку, которая мне когда-либо удавалась.
— Эмма, прости, что перебиваю, но ты сегодня великолепна!
Это был искренний комплимент. Ведь, если не считать ее умственных способностей, внешне она — супермодель. И сегодня выглядела на все сто.
Долорес смутилась и покраснела. Точнее, сделала вид, что смутилась и покраснела, играть на публику она умела, хотя в глубине души ей было искренне приятно. Боги, до чего же легко читать людей!
— Спасибо! Хуан, ну ты это… — Она замялась. Тоже игра на зрителя, но уже на меня. Эдакая скромность…
Ага, знаю я эту скромность. Половина школы отодрала бы эту суку, причем зачастую в весьма экзотических местах и позах! Ну, я имею в виду богатенькую половину школы…
— Ну как, ты пойдешь со мной на бал к Родригесам?
И снова этот взгляд, хлопанье ресниц, разящее мужчин наповал. Детка, да что же тебе нужно?
Я нервно сглотнул и снова взял себя в руки. Плохо, когда тебе восемнадцать, очень тяжело справиться с атаками таких вот стервочек. Тот же Хуан Карлос, мой единственный друг в этом гадючнике, был бы сражен и, невзирая на все возможные подставы, помчался бы следом хоть на край света. Трахнуть саму Долорес, когда она сама тебе это предлагает?
Отвлекусь. Танцы — это действительно танцы. Причем бальные или народные — самба там, мамба всякая, румба — по усмотрению хозяев. Такие вечера устраиваются в высшем (или просто достаточно обеспеченном) обществе для общения: собираются люди, которым в неформальной обстановке нужно обсудить важные дела, сделки и прочее и при этом блеснуть показным гостеприимством. Дескать, смотрите, какую вечеринку я могу закатить!
Старшие на таких мероприятиях чинно выпивают, обсуждая друг с другом дела, изредка отвлекаясь на танцы. Их жены и молодежь, наоборот, развлекаются, показывая себя и поглядывая на других, изредка отвлекаясь на дела. Всем хорошо, все довольны. Браки в этой среде заключаются там же (в смысле, договоры о браках), а сами балы — идеальные смотрины. Короче, сплошная показуха, но разве могут быть иными мероприятия «высшего общества»?
Со стороны это выглядит вполне достойно, и, в общем, так оно и есть, учитывая мир «взрослых». Но то, что вытворяет за фасадом подобных мероприятий молодое поколение?.. Слово «отрыв» тут не подойдет — мало красок! Игры золотой молодежи, дорвавшихся до воли пай-мальчиков и девочек… Это круто!
И оттарабанить ту же Эмму где-нибудь в туалете или комнате наверху, подальше от взрослых глаз, можно влегкую. Или, на худой конец, отвезти ее куда-нибудь после праздника. В бар, клуб, а потом продолжить банкет в номерах.
В общем, знаю я подноготную этого общества, предложение брюнеточки звучит четко и недвусмысленно: «Пошли потрахаемся? Заодно и потанцуем…»
Нет, свидание может и не закончиться тем, что я тут сам себе надумал, игра гормонов иногда порождает больную игру фантазии, но слухи — великое дело, а о безобразиях пьяной Долорес ходят легенды. Так что это, скорее всего, то, о чем я думаю. Непонятно только, зачем ей это надо?
— А почему именно я? — Я коварно улыбнулся, строя из себя рокового мужчину. Сомневаюсь, что у меня получалось, но шпала игру приняла и даже подыграла, начав жеманиться. — В группе много парней, серьезных, красивых, гораздо лучше меня?
— Ну… Ты такой сильный! Умный! Да и симпатичный, зря на себя наговариваешь!
Далее следовало путаное описание того, какой я хороший, а она этого так долго не замечала. И теперь, заметив, хочет познакомиться поближе, и я не имею права ломать кайф такой девушке, как она.
«Толстый? Его подстава? Нет, они из разных группировок. Этот, если бы хотел сделать гадость, подослал бы шлюшку уровнем пониже. Отец Толстого — криминальный авторитет. Долоресы же и связанные с ними люди — легальные бизнесмены, а такие не очень уживаются с авторитетами. И дети их предпочитают тусоваться в разных компаниях…» — лихорадочно проносилось в голове, пока эта кукла подыскивала слова, чтобы внятно сформулировать повод. Говорила проникновенно, играла глазами, уголками губ, и, если бы не гнилые подставы в свое время, когда я становился всеобщим посмешищем, давно купился бы.
Надо докопаться до причины. Причины, а не повода, почему меня вдруг цепляет такая девочка.
Тут я заметил то, на что сразу как-то не обратил должного внимания: нас внимательно слушали.
Десятки пар глаз жадно следили за развитием событий. Гораздо больше, чем следовало бы. Разговоры постепенно почти полностью стихли. Да, шпала — звезда, но это не значит, что все должны бросать дела и бежать смотреть, кого она там охмуряет. Такое ощущение, что все вокруг знают причину того, что происходит, ту самую, которую пытаюсь вычислить я. Во всяком случае, большинство — ведь в стаде достаточно небольшому количеству особей сделать что-то одинаково, и остальные будут делать то же самое. Так и в рекреации, все, занимающиеся своими делами, отвлекались и начинали вслушиваться в наш разговор, подражая десятку «заинтересованных» лиц, которые изначально нездорово на нас косились.
То есть тех, кто пришел сюда специально посмотреть на развитие событий.
Окончательно по местам все расставили ее подруги, ближний круг общения. Они стали справа от меня, за фонтаном, все три штуки, и оживленно перешептывались. Глаза их горели азартом, тем безумным огнем, когда люди делают ставку в казино или идут ва-банк в покер. Стали так, чтобы все видеть и по возможности чтобы я не видел их. Значит, я все правильно понял.
Внутри все упало. Наверное, вопреки разуму, что-то во мне хотело, чтобы повод оказался причиной. Чтобы такая девочка мной искренне заинтересовалась. Ну и пусть она дура! Красивая же дура! На худой конец, я был готов забить на подставу, пойти с нею и сделать то, на что она намекает. На память, дескать, я тоже там был, и повеселились мы неплохо. Подстава подставой, но она того стоит!
Но только не «лотерея»!
Информацию об этой милой игре растрепал по школе кто-то из их компании, похваставшись чем-то перед кем-то. А что такое секреты и как они хранятся в этих стенах, не стоит даже упоминать!
Так вся школа узнала, что существует некая группа пай-девочек из довольно обеспеченных семей, подруг — неразлейвода. Денег у них так много, что все имеющиеся доступные удовольствия они давно перепробовали, но так и не нашли для себя ничего экстремального. Того, что берет за душу и тянет вон из тела, заставляя кипеть адреналин в крови, что приносит кайф и разнообразит серую, скучную жизнь.
Воровать в магазинах? Пробовали. Не то. Какой в этом смысл, ведь, даже если поймают, папочки их откупят. Неинтересно! Прыгнуть со скалы в пропасть? На Венере спектр подобных экстремальных услуг огромен, как и количество гор, подходящих для оного. Для вязкой атмосферы достаточно банального парашюта, чтобы получить незабываемые ощущения полета в перепаде высоты километров на десять. Но нет, страшно!
