Ознакомительная версия.
- Со мной как в анекдоте, - смеется.
- Девушка с вами можно познакомиться поближе?
- Катя.
- А если ещё и с подружкой?
- Две кати.
Завершала эту чертову дюжину еврейка Роза Шицгал, 18 лет. Коренная москвичка, что характерно. По крайней мере, её семья живет там с двадцатых годов прошлого века. Небольшая, но очень фигуристая. Лицо типично семитское: смуглая, нос чуть вислый с горбинкой, большие черные глазищи с поволокой, узкая талия, большая упругая грудь и красивая попа. У родителей в наличие всё: квартира, машина, дача... Средний класс, короче.
- Это у родителей. А у меня самой "Астон-мини", юзаный, правда, - заявляет гордо, - И дача советская в шесть соток с садовым домиком от бабушки в наследство досталась.
Папа у неё - профессор в московском ВУЗе. Мама - бывший кинокритик, в настоящее время - правозащитник.
- Это у неё не иначе, как с недоёба, - прокомментировала Роза, - Так, как те мелкие гранты с пиндосского Госдепа трудно считать заработком.
Учится в Московском химтехе, где папа и профессорствует. Но основное занятие эскорт и элитная проституция. А учёба, чтоб диплом был.
- Просто нравится мне это дело. За мой же кайф, мне же ещё и бабки платят, - смеется, а глаза масляные, уже мутнеют.
Глаз она на меня уже положила, как пить дать. Ага, вон уже и белой туфелькой на пальчиках ноги поигрывает. Верный разведпризнак.
- Ладно, садись пока на место, сейчас собрание у нас будет. Пионерский сбор.
Итак, что мы имеем с гуся, кроме пиздюлей от дедушки?
Я в некоем неизвестном месте.
Домой дорога заказана.
И на руках у меня чёртова дюжина баб. Из которых три скромницы и десяток вполне отвязанных особей. Пара-тройка вообще безбашенных.
Из активов - один автобус.
Но прорываться всё равно придется с тем контингентом, который есть, тут, главное, употребить его правильно.
Тут же затрепетала подлая мыслишка: бордель открой элитный. И живи, не тужи. Путаны прокормят. Но я её, тут же, загнал обратно, потому как бордель - это, как правило, ещё и криминал на холке.
А где криминал, там мне не место. Проверено в "ревущие" девяностые.
Тошнит.
Впрочем, и от роли сутенера тоже тошнит.
Будущее в тумане. Пока об этом мире (если это действительно другой мир), мы ещё ничего конкретного не знаем.
Оглядел я притихших девчат, всё же они все очень красивые.
И это всё теперь мне?
Подсознание тут же выдало древнюю народную частушку.
Эх, ма,
Как бы денег тьма.
Купил бы девок деревеньку,
Да и ёб бы помаленьку.
Даже улыбнуло конкретно. Ощущение петуха в курятнике.
Всё, всё... Отставить слюноотделение, пора уже и собрание открывать.
Решил начать с шутки. Ну, типа обстановку разрядить и девчат подбодрить:
- Сбор нашего пионерского отряда объявляю открытым, - заявил голосом бодрячка-комиссара из нашисткого движения, - Слово для доклада имеет пионервожатый Жора. Прошу занести в протокол: Жора говорит: картина Репина "Приплыли".
Шутка юмора не прошла.
Девчонки смотрели на меня предельно внимательно и ждали что-то серьёзного.
Сероглазая татарка с пепельной гривой волос выразила общий вопрос, который читался в глазах каждой:
- Жора, скажи нам правду: мы где?
- Где, где... В Караганде. Когда всем объясняли - уши затыкала? - нахамил в ответ, но неожиданно вспомнил её имя, и, это, как, ни странно, настроило на более конструктивный лад, - Вот ты сама, Альфия, что по этому поводу думаешь?
- Нам думать не положено, когда у нас мужик есть, - съязвила мелкая каштановая шатенка Сажи с глазами цвета спелой маслины.
А вот Альфия промолчала.
Я внимательно посмотрел в глаза чеченке, и вдруг понял, что она не прикалывается, а на самом деле так думает.
- Вот мы и ждем, что наш мужчина решит. Как скажешь, Жора, так и сделаем, - поддержала её еврейка Роза. Что характерно, тоже безо всякого следа ёрничанья.
И вот тут мне реально поплохело. Брать на себя ответственность за чертову дюжину отвязанных баб мне крайне не хотелось. Хотя каждая из них и вызывает во мне разные эротические фантазии, но только по отдельности, а не всем скопом. Да и что я с ними делать буду посреди неведомого дикого мира, если всё действительно тут так, как эта Оксана с ресепшн расписывала.
Они же делать ни черта не умеют, кроме макияжа.
Обуза, одним словом, в любом случае, кроме открытия борделя.
Вот чёрт, что же этот бордель ко мне привязался-то?
- Селянс! - я возмущенно выставил вперед ладонь, - Давайте сразу расставим все точки над "ё". Я не ваш мужчина. И тем более не ваш сутенер.
- Был не наш, - поддержала Розу литовка Ингеборге, она по-русски говорила с неуловимым, но очень притягательным акцентом, - Час назад. А теперь, как видишь, всё вокруг кардинально поменялось. И отношения поменялись. Остались только мы и ты. Как единственный наш мужчина. Но я думаю, что мы из-за тебя не подеремся. Не тот случай. Правда, девочки?
- Не упивайтесь грядущими бедствиями и не гоните преждевременно волну, думаю, что всё ещё образуется. Наверное, произошла какая-то ошибка с этой их новой охранной системой, - это я уже тут за соломинку хватался, и гнал эту парашу, не сколько их, сколько себя подбадривая, - Мы еще вернемся домой. И все будет хорошо.
- Такой большой, а все в сказки верит, - с заднего ряда сидений засмеялась молдаванка Катя. Таким невесёлым смехом.
- Вот, когда вернемся назад, тогда все и обратно перевернем, как было, - захихикала высокая красивая деваха из второго ряда.
Ой, что это я? Они тут все красивые.
- Ты же сам выбрал нас. Причем из многих. Придирчиво, как на невольничьем рынке, - вставила свои "двадцать копеек" черненькая татарочка Буля, - Вот, теперь и заботься о нас, мой господин. Мы теперь твой гарем.
- И зачем мне гулящий гарем?
- А мы тут гулять не будем. Мы только с тобой будем спать. Хочешь сразу со всеми, хочешь по очереди, - выдала чернявая хохлушка со смешной фамилией Урыльник и мерзенько захихикала
- Да, озадачили вы меня. Назначили, значит, на должность товарища Сухова, а меня и не спросили. Как мне теперь с вами...Это... Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай! Так что ли? А может мне сразу "талах" произнести?
Ознакомительная версия.
