— Не знаю, милая, — пожал плечами Луиджи, с изумлением слушая Изабель. Нет, не все нравилось в ее выводах, но логика присутствовала. Действительно, в Секретариате есть много людей, работающих на русском направлении. А поставили его. Почему? Нет, неверно. Почему выбор Борджио пал на Гросси? — Россия — очень сложный компонент в нашей работе. И я решил, что получил шанс подняться выше, стать заместителем государственного секретаря.
— Тебе об этом говорили?
— Не напрямую.
Изабель вздохнула. Ругать мужа она не будет. Любому человеку свойственно заблуждаться, идти против логики, делать ошибки. Луиджи где-то ошибся. Не в момент работы, а чуть раньше, когда принял решение.
— Пьетро — мой патрон, — поморщился Гросси, понимая, о чем думает Изабель. — Его приказы следует исполнять, а не обсуждать. Впрочем, это везде так.
— Сдай его, — лицо женщины приняло жесткое выражение. — Борджио мне никогда не нравился. Самовлюбленный тип, взращенный поганой семейной доктриной подставлять любого, кто может занять его место. Именно ты подавал большие надежды в своем деле, о тебе положительно отзывались коллеги. И вдруг странное назначение. Нельзя за месяц-другой подготовить сложнейшую комбинацию и осуществить ее. Русский мальчишка отбил атаку сравнительно легко, как ты сам сказал. А Борджио не дурак, и знал заранее, где ты можешь сделать ошибку.
— Тогда мы смертники, — честно предупредил Гросси. — И нас ничто не спасет, если хоть одна душа узнает о сотрудничестве с русскими.
— А я и не верила, что все обойдется, — спокойно парировала жена. — Ты влез в авантюру, откуда несло откровенной канализацией. Где Инквизиция — там лишь смрад и запах паленой плоти. Кстати, я даже восхитилась, когда Ордо Маллеус заполыхал. Это было символично. По делам и расплата.
Гросси молча созерцал зеленовато-синие холмы в легкой кисее дымки, аквамарин и зелень моря; в душе поселилась тоска. Оказаться загнанным в ловушку, когда нет выхода даже при наличии острых зубов и когтей, не самая радостная перспектива. Да еще семья. Как быть? Где прятать детей? Изабель — ладно — никогда его не покинет, будет до самого конца. Но ведь есть еще и родители.
— Отец! — раздался голос Виченцо, появившегося на террассе с мокрыми волосами. Видимо, принимал душ. — Почему мы сидим все время дома? Давайте покатаемся на яхте! Поныряем, рыбу половим! Ну же!
— Я тоже хочу на море! — поддержал его младший брат Джакомо, вынырнувший из-за его спины. Вихрастый черноволосый пятнадцатилетний паренек, больше похожий на мать, взявший ее нежные черты лица и огромные глаза, чуть не плясал от нетерпения. — Мы уже неделю в Палермо, и до сих пор ни разу на яхте в море не выходили! Пожалуйста!
Детям не объяснишь, почему им приходится прятаться в четырех стенах или за мощными спинами телохранителей. Но они уже достаточно взрослые, чтобы понять, что у родителей какие-то проблемы.
Гросси вдруг почувствовал облегчение. Казалось, в его глазах промелькнул ответ, как нужно поступить, и жена перемену эту заметила. Вскочив с лежака, он с хохотом обнял своих сыновей, деловито сказал:
— Найдите Фабио и скажите, что мы тотчас едем в порт. А я арендую яхту. На неделю забудем Палермо! Вас устроит, семья?
— Да! — закричали в унисон Виченцо и Джакомо, после чего бросились искать начальника охраны, чтобы огорошить его свалившейся на голову работой.
— Ты принял решение? — улыбнулась жена, уже стоя рядом с Луиджи, и сразу попала в его объятия. Расслабилась, ощутив крепкие руки на своей талии.
— К черту всех! — пробормотал Гросси. — Если эти дикие русские появятся, даже сам сеньор Назаров, чтобы меня убить, я знаю, что делать. А сейчас собираемся и убегаем отсюда в море! Надо пользоваться моментом, раз отправили в отпуск!
****
Луиджи любил моменты, когда удавалось проснуться ночью и выйти из каюты на палубу, продуваемую свежим бризом, и вдыхать в себя терпкие запахи моря. Он завороженно смотрел на яркий круг луны, нависший своим брюхом над зыбкой поверхностью огромной чаши расплавленного жидкого серебра; какое-то успокоение поселялось в душе, а огромный зверь, дышащий всей грудью под днищем яхты, как будто напоминал, кто здесь хозяин. Стоит лишь шевельнуться чуть посильнее, встряхнуться — и человек, теряя опору под ногами, сразу начнет понимать, что в этом мире он слабая букашка, гость. Луиджи порой пытался сопоставить себя с целой вселенной, зовущейся морской бездной, но каждый раз в благоговейном ужасе выныривал из морока. Ему и на земле было хорошо.
На всякий случай проверив в капитанской рубке работу приборов — они по ночам стояли на якоре, и дежурили только телохранители на палубе — Луиджи снова вышел на свежий воздух, вцепившись в борт руками, стал бездумно смотреть на далекие береговые огни Маретимо — небольшого островка, на траверсе которого сейчас находилась «Жемчужина Сицилии». Яхта симпатичная, ходкая. Гросси уже не раз брал ее в аренду, когда получалось приехать в Палермо, и хозяин «Жемчужины» без проблем и колебаний отдавал ее в надежные руки. Луиджи умел управлять такой посудиной, даже диплом шкипера получил, чтобы управлять плавсредством.
Сейчас на борту находилась его семья и вся пятерка охранников. Желание Гросси на пару неделю уйти в море Фабио воспринял с кислым выражением лица. Но делать нечего. Он сам понимал, что держать взаперти целую семью, когда опасности, как таковой, не замечалось, идея очень плохая. Луиджи знал Фабио хорошо. Тот обязательно созвонится со своим шефом и получит необходимые инструкции. Гросси был уверен, что им разрешат покинуть Палермо.
Так и случилось. Фабио лишь предупредил об ответственности и внимательности на море. Никаких встреч с такими же любителями прогулок под парусами, никаких заходов в порты других городов без надобности. Полностью автономное плавание, за исключением связи, которая должна быть постоянно.
Луиджи перевесился через борт. Ему показалось, что где-то тарахтит моторная лодка, но так слабо, на грани слышимости. Наверное, кто-то из Маретимо вышел на ночную рыбалку, увидел габаритные огни яхты и решил рассмотреть поближе. Не самое удачное время для экскурсии. Время — третий час ночи, на борту все спят, кроме одного из охранников. Фабио все же не рискует расслабляться вдали от берега. Вот и сейчас послышались тяжелые шаги от кормы. В воздухе мелькнул алый огонек и упал в воду. Запах табака коснулся ноздрей Луиджи.
Массивная тень промелькнула вдоль борта и оказалась за спиной Луиджи.
— Не спится, сеньор? — это Адриано, самый крупный бодигард в группе, больше похожий на шагающую скалу. Внешность пугающая, а голос такой забавный, мягкий, ближе к тенору. Адриано мог бы работать на телевидении, озвучивать рекламные ролики или стать диктором. Но его крупным лицом, словно вытесанным из камня и испещренным двумя глубокими шрамами, можно не только детей пугать. Изабель, увидев Адриано в первый раз, попросила Фабио как можно реже допускать на хозяйскую половину своего подчиненного. Начальник бодигардов юмор оценил, посмеялся.
— Привык работать по ночам, — откликнулся Гросси, — уснуть не получается.
— Бывает, — сочувственно пробурчал Адриано. — Мне показалось, где-то лодка прошла. Вы не слышали?
— А мне показалось, что слуховые галлюцинации, — пошутил Гросси.
— Нет, на воде звук хорошо разносится, — задумался бодигард, постукивая пальцами по левой стороне груди, где у него на плечевых ремнях висела кобура. — Специально гасят звук кожухом. Не иначе браконьеры.
— Что здесь делать браконьерам? — удивился Луиджи. — Тунца никто не запрещает ловить.
— Вы мало знаете, сеньор Гросси, — тихо рассмеялся Адриано. — Здесь проходит один из трафиков международной контрабанды фармагиков, магических артефактов из Африки, ну и обычного барахла. Маретимо и Фавиньяно находятся в очень удобном месте для местных «траффиканте». Груз встречают, перекидывают на свои лоханки и развозят по островам. Одни с этого кормятся, другие получают дешевый товар.
